Опер. Девочка на спор - Аверина Екатерина "Кара"

– Других вариантов нет, – разводит он руки в стороны. – Все, иди работай.

Качаю головой и разворачиваюсь. Надо что-то придумать. Нельзя ей оставаться. Не женская это работа. Вон есть следствие, дознание, ПНД, а у оперов девочкам делать нечего.

– Да, пусть ко мне зайдет, я хоть посмотрю, из-за чего весь кипиш, – летит мне в спину.

Невольно напрягаюсь и оборачиваюсь.

– Задницу подними и сам сходи.

– Вот, ты уже за нее впрягаешься, – издевательски смеется Стас. – А говоришь, не сработаетесь.

– Да пошел ты, – хмыкаю и выхожу из кабинета.

Ну и что, Марьянин? Как теперь разруливать будешь? Да хер его знает. Но так точно не оставлю. Принципиально.

Иду к кабинету оперов. Знакомиться будем, значит.

Надо, кстати, выяснить, что у нее там за покровитель такой наверху, раз сама Ямпольская за нее просила. Хотя по-другому Стаса было бы и не уломать. Интересно как все складывается.

За дверью непривычно тихо. Что за херня? Открываю дверь и ловлю на себе внимательные взгляды.

– Че застыли? Работы нет? Так я сейчас добавлю! – рявкаю, приводя всех в тонус и одновременно скрывая раздражение.

Девчонка смотрит на меня, а губы мелко дрожат, словно вот-вот заплачет. И глазищи еще такие огромные. Синие-синие. Ебануться про войну… Ну и что я с ней делать буду?

Глава 5

Ива

– Ты. – Хам небрежно указывает на меня, а взгляд острый как бритва, изучающий. Это даже не мужское, скорее, профессиональное, но все равно снова хочется дернуть плечами, чтобы скинуть с себя и его. – К полковнику Волкову. Прямо сейчас. Шаман, что у нас там с экспертизой? – проходит мимо, делая вид, что меня уже здесь нет.

Приказа не ослушаться. Выхожу из кабинета, останавливаюсь, прикидывая, куда мне примерно двигаться. И, как назло, спросить не у кого. Вымерли они все тут, что ли? Путем простых логических рассуждений довольно быстро нахожу кабинет местного Владыки.

Про Станислава Михайловича Волкова я слышала много интересных историй. Человек-легенда, который решает вопросы крайне неординарными способами. Жесткий, практически бесстрашный, но за своих порвет, а потом, если будет необходимо, уже сам накажет.

Почему-то меня это не пугает. Возможно, причина в его жене. Я потом как-то себе это объясню, а пока стучу в дверь и жду разрешения войти.

– Да заходите уже! – рявкает Волков.

Исполняю, дернув дверь на себя и шагнув через порог.

– Товарищ полковник… – обращаюсь по форме.

– А, это ты, – перебивает он, небрежно кидая на стол шариковую ручку. – Блатная, – криво ухмыляется.

– Я не…

– Только вот не надо оправдываться, я тебя умоляю. Сядь, – кивает мне на свободный стул. А я стою на месте и отчего-то не решаюсь пошевелиться. – Сядь, я тебе говорю! – хлопает ладонью по столу. Вздрагиваю от неожиданности и под его пристальным взглядом подхожу ближе. Присаживаюсь. – Рассказывай.

– Что рассказывать, товарищ полковник? – складываю руки на коленях, как примерная девочка на ужине у своих родителей.

– Какого, – проглатывает слова вместе со слюной, – хрена, – явно выбирает самый приличный из вариантов, – ты к нам через столько голов прискакала? Родственники в структуре? Так чего повыше не толкнули? Личный интерес?

– Я не могу сказать, – выдаю заученную фразу.

– Девочка, – скрипит зубами полковник.

– Старший лейтенант Бойко, – выпаливаю я.

– Старший лейтенант, – хмыкает Станислав Михайлович, – я тебе не моя жена, чтобы слушать вот этот детский лепет про «не могу сказать». Мы тут что, в игрушки играем? Ты понимаешь, куда пришла?

– Понимаю, – киваю.

– А мне кажется, девочка, – специально подчеркивает он, – что нихера не понимаешь! Над чем мы сейчас работаем, знаешь?

– Видела, – снова киваю.

– Не страшно? – складывает руки на груди.

– Когда такое происходит, всегда страшно, товарищ полковник. Но это никак не помешает моей работе, я вам обещаю.

– Обещает она, – закатывает глаза Волков. – Точно, блядь, детский сад! Иди работай!

– Есть, – подскакиваю с места и быстро покидаю кабинет.

Возвращаюсь к операм. Они все сосредоточенные, очень быстро куда-то собираются. Значит, мне с ними. Хам спотыкается о меня взглядом. Заметно скрипит зубами, вздыхает. Наверное, надеялся, что меня все же уволят или перекинут в другой отдел. Нет, я за этот зубами держаться буду.

– Здесь остаешься, – заявляет он, останавливаясь впритык возле меня.

Запах его парфюма, сигарет и кофе плотным облаком окутывает сразу со всех сторон. Едва заметно отклоняюсь назад, чтобы хоть немного отдалиться. Отвратительная привычка – нарушать личное пространство!

– Я часть оперативной группы, а значит… – отвечаю Хаму, стараясь не дышать слишком глубоко.

– А значит, ты остаешься здесь, потому что это приказ. Поняла, старлей? За кофе можешь сходить, у нас закончился. Если станет совсем скучно, на столе у Илюхи дело о краже сумочки, можешь почитать.

Они уходят. В окно вижу, как рассаживаются в машину и отъезжают.

Отсиживаясь здесь, я точно ничего ему не докажу. А кофе пусть сам себе покупает.

– Куда они? – спрашиваю у айтишника, сидящего на контроле за ноутом на случай, если надо будет срочно пробить номер или отследить тачку.

– На труп, – машинально отвечает он и тут же морщится. – Черт. Я ничего тебе не говорил.

– Тогда и дальше ничего мне не говори, просто покажи точку, куда они поехали.

– Не могу, извини. – разводит руками.

Оглядываюсь по сторонам. На столе у Макса нахожу простой белый стикер с небрежно написанным на нем адресом. Интуиция подсказывает, что мне туда.

Выхожу из здания. Минуту ориентируюсь, как лучше проехать. Прыгаю на байк, радуясь, что не загнала его на парковку, и еду за операми, объезжая пробки всеми возможными способами. У меня шикарное преимущество в скорости. Если не приеду первая, то точно догоню их.

Петляя между машинами, сворачиваю во дворы, проезжаю через арку и оказываюсь аккурат там, где нужно.

Опера уже здесь. Эксперты, как всегда, задерживаются. Бесстрашные зеваки стоят в стороне, глазея на происходящее. Вот странный все же народ. Острых ощущений им не хватает, что ли?

Бросив мотоцикл, подхожу к Максу.

– Самоубийство? – спрашиваю, встав рядом.

Теперь вздрагивает он.

– Бойко, твою мать! Ты че тут забыла? – шипит на меня.

– Работать приехала, – пожимаю плечами, – вместе со всеми.

– Потом поговорим. Иди, опроси вот этих товарищей, раз уж все равно здесь, – отправляет меня на растерзание к зевакам.

Хоть что-то. Заодно немного оттесняю людей в сторону. Задаю ряд стандартных вопросов. Получаю не менее стандартный набор ответов: «Не слышал», «не видела», «не знаю, как такое могло произойти, ведь он был таким тихим».

Вот такие обычно и летают в один конец. Тихие, замкнутые, одинокие…

Докладываю Максу. Кивает и даже не рычит больше. Косится только странно. Ждет, что упаду в обморок? Нет, здесь не упаду. Вот если бы я вчера ночью с ними оказалась, могла бы.

Покрываюсь мурашками, вспоминая фотографии с доски. Хорошо, что у куртки рукав длинный и никто этого не замечает моего волнения.

Эксперты разбираются с телом. Опера выходят из подъезда.

– Мы там все осмотрели, – докладывает Егор. – Признаков борьбы нет. Да и в целом такое ощущение странное.

– Он готовился умереть, – тихо говорит Шаман, одной ладонью растирая тыльную сторону другой. Встряхивает руки, будто сбрасывая с них что-то невидимое, и ведет плечами.

– В смысле «готовился»? – хмурится Макс. – Яснее можно?

– На нем его лучший костюм. В гардеробе одно дешевое барахло, а этот явно куплен в приличном магазине. В прихожей только кеды, а он в туфлях, – рассказывает Шаман.

– В холодильнике пусто, – подключается Денис. – Вообще ничего. Он отключен от электросети. Соседка с верхнего этажа сказала, наш «клиент» детям ее фрукты принес, а ей совсем немного мяса и еще продукты по мелочи. Мол, чего добру пропадать. Прикинь?