Алиев. Его сладкий плен (СИ) - Райр Кара

— Ты что, Белка, с ума сошла? Кто тебя тут насилует? Да и вообще, кому тут тебя слышать-то? Медведям?

— Пусть медведи! — выкрикнула я, стараясь вырваться. — Хоть кто-нибудь!

Его хватка была железной, и я поняла, что дёргаться бесполезно.

Он держал меня, словно я была перышком, с ленивой усмешкой, будто всё это его только забавляло.

А так скорее всего и есть. Забавная я, не то что та девушка, которую он обнимал полуголая. У которой полотенце только на теле и есть.

Вот, что он о ней позабыл? Пусть бы и делал все с ней, что так хочет со мной.

Какая ему разница, он ведь это... Как животное.

— ААА!— начала я кричать, но он на мгновенье закрыл мне рот тяжелой грубой ладонью.

— Тише, — бросил он, чуть приподняв бровь. — Хватит орать.

— Отпустите меня! — выкрикнула я, чувствуя, как страх превращается в отчаянный гнев.

Он смотрел на меня, как на забавного зверька, которого поймал в свои лапы.

Его взгляд был тяжёлым, давящим, но в нём мелькала ирония.

— Ну ты и артистка, Белка, — сказал он, наконец отпустив меня.

Я отскочила к двери, прислонилась к ней спиной, дыша, как после марафона.

— Я не артистка! — выкрикнула я, пытаясь собраться с мыслями. — Я человек, а не... не...

— Не кто? — он склонил голову, ухмыляясь.

— Не ваша игрушка! — бросила я, чувствуя, как снова начинаю злиться.

— Игрушка? — он хмыкнул, опёршись на стол. — Белка, ты забавная. Но знаешь, что ещё? Ты сама напросилась. Бегать будешь — сам догоню. Сидишь тут — сиди смирно. Но без этих криков, понятно?

— А если я не хочу сидеть? — дерзнула я, чувствуя, как злость берёт верх над страхом.

— Твои желания меня мало волнуют, — сказал он резко, прищурившись. — Захотел — значит, будет. Я уже сказал.

Я снова опустила глаза, чувствуя себя пойманной в клетку.

Он был прав — на помощь надеяться не приходилось.

Здесь, в этом доме, я осталась один на один с этим медведем.

— Что, Белка, молчишь? — его голос стал мягче, но от этого не менее угрожающим.

— Я просто хочу уйти, — тихо ответила я, надеясь, что хоть этот тон заставит его смягчиться.

Он ухмыльнулся и, сделав шаг ко мне, остановился совсем рядом.

— Уйти? — повторил он, наклоняясь ближе. — На кухню свою тарелки тоскать?

— Да пусть даже и так? Вам то что? Вы мне это самое, за меня мыть что ли будете? Нет. А это моя работа, мне за нее деньги платят.

Почему он не ценит мой труд. Благодаря таким как я он всегда в комфорте сидит. Павлин.

— Я тебя о твоей цене уже спрашивал,— ухмыльнулся он, почесывая плечо.

Я зажмурилась, готовясь к очередной грубости, но вместо этого он отступил на шаг и с лёгкой усмешкой бросил:

— Ладно, Белка. Тебе повезло. Сегодня трогать не буду. На сегодня достаточно твоего цирка, — сказал он, возвращаясь к столу. — Завтра посмотрим, что ты ещё придумаешь.

Я молча кивнула, стараясь не смотреть на него.

Моё сердце всё ещё бешено колотилось, но я решила, что выживу, если просто пересижу здесь до утра.

— А вообще, нахера ты, Белка, насильником меня назвала, Ещё бы маньяком окрестила. Может, сразу в полицию заявишь?

— Я… я просто испугалась! — пробормотала я, прижимаясь спиной к двери. — Вы сами начали…

— Что начал? — он резко выпрямился и сделал шаг ко мне, а я тут же вжалась в дверь. — Сказал тебе правду? Ты брыкалась, строила из себя неприступную, а потом решила шоу устроить?

— Нет… я… — начала я, но он перебил:

— Всё, Белка. Достала, — сказал он жёстко. — Убирайся отсюда, пока я ещё добрый.

Я замерла.

Его слова были как приговор, но я только этого и ждала.

Он правда? Что я добилась? Ура. Ура. Добилась.

Счастью не было предело, я прищурилась, словно мне послышалось.

— Уходи, — повторил он, развернувшись и махнув рукой прямо — И пятки свои подбирай, чтобы не замёрзли.

Я бросилась к ручке двери, торопливо поворачивая.

Руки дрожали, пальцы не слушались, но я всё же справилась.

— Спасибо за гостеприимство, — выкрикнула я, сама не понимая, зачем говорю это, и пулей вылетела из дома.

Свежий морозный воздух ударил в лицо, но я не остановилась.

Бежала так, как только могла, сверкая этими самыми своими пятками и чувствуя, как сердце готово выскочить из груди.

Сзади, кажется, он даже не двинулся с места.

Или двинулся? Не оборачиваться.

Только не оборачиваться. Не надо, Маша. Не надо.

Снег скрипел под ногами, но я продолжала бежать, пока дом Дамира не скрылся за густыми соснами.

Только тогда я позволила себе замедлиться, хватая воздух ртом.

— Господи, — прошептала я, чувствуя, как слёзы начинают подступать к глазам. — Что это вообще было?

Глава 11

Маша

Я ворвалась на кухню, тяжело дыша, чувствуя, как от холода ноги будто онемели, а лицо пылало от разницы температур.

Варежки я торопливо стянула и бросила на ближайший стул, сама же осталась стоять в куртке, как в броне.

Милана стояла у плиты, помешивая что-то в большой кастрюле.

От неё пахло борщом или щами, но вместо уюта этот запах только больше раздражал.

— Ты что такая? — спросила она, обернувшись ко мне. Её взгляд был удивлённым, но больше с ноткой недовольства. — Как будто из плена сбежала.

— Милана, пожалуйста, — выдохнула я, стараясь отдышаться, но дыхание всё ещё было сбивчивым. — Больше не посылай меня в тот дом. Никогда.

Она нахмурилась, повесила ложку на край кастрюли и сложила руки на груди.

Ой, знаю я эту ее позу.

— Почему? — спросила резко, словно уже заранее знала, что ответ её не устроит.

— Они страшные, — проговорила я, опустив глаза, чтобы не видеть её скептического взгляда. — Эти мужики… Особенно этот Дамир. Они грубые, пьяные, и… — я замялась, пытаясь подобрать слова. — Он пытался… зажать меня!

Милана вскинула брови и поморщилась.

— Зажать? — переспросила она, будто сомневаясь в моих словах. — Маша, да они просто бухие. Каждый третий мужик, когда выпьет, начинает чудить. Угрожал, что ли?

— Нет… но… он такой… — я не знала, как объяснить, что это ощущение опасности было куда сильнее слов. — Он страшный.

— Маша, ну что ты как маленькая? — она тяжело вздохнула, подошла ко мне и обхватила мои плечи. — Слушай сюда: никто тебя там не тронет. Эти ребята неделю побудут и уйдут, как все предыдущие. А ты просто не выдумывай.

— Я не выдумываю! — взорвалась я, чувствуя, как слёзы начинают подступать к глазам.

— Всё, всё, — она махнула рукой, как будто закрывая тему. — Хватит уже паниковать.

Она вернулась к плите, взяла крышку и прикрыла кастрюлю, а потом вдруг добавила, не оборачиваясь:

— Вот что, Маша, иди-ка отнеси веники в баню номер пять. Они уже несколько раз спрашивали.

— Милана, я не хочу… — начала я, но она перебила:

— Надо, — отрезала она. — Возьми, отнеси, и всё.

Я поняла, что спорить бесполезно.

Милана взрослее и к ней они почему-то не лезут. Сама она им на глаза не попадается.

Её не интересовали мои страхи или переживания, потому что она давно привыкла работать в условиях, которые я считала невыносимыми.

Жуть.

Вздохнув, я взяла тяжёлый пучок веников, натянула куртку до подбородка и направилась к двери.

— Иди уже, а то гости опять начнут ныть, — бросила она вслед, даже не глядя на меня.

Я вышла на улицу, сжалась от холода и осторожно ступила на покрытую льдом дорожку.

Мороз пробирал до костей, а ветер швырял мне в лицо снежные хлопья, которые только начинались.

Баня номер пять стояла немного в стороне от основного комплекса.

Дорога до неё была короткой, но каждый шаг казался вечностью.

Что ж такое-то!

Снег скрипел под ногами, и это было единственным звуком, который сопровождал меня.

Спасибо что не стук сердца. А то я уже притомилася его слушать.

Когда я добралась до крыльца, увидела что и эти ступеньки льдом покрыты.