Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
А что это он делает? Переобувается. Так, понятно. Рядом вход в метро Сен-Мишель. Жерар вздохнул с некоторым облегчением: у него уже колени сводило от этих роликов. Надо и ему поскорей переобуться...
А во что?!
Он беспомощно оглянулся. Пти-Пон, где он так легкомысленно бросил свои башмаки, остался бог весть в какой дали. На роликах ринуться в метро? Во-первых, запрещено, а во-вторых, грохотать по ступенькам, привлекая к себе внимание «гасконца»? А «гасконец» уже начал спускаться.
Жерар осмотрелся и вдруг увидел долговязого молодого араба, сидевшего на кромке тротуара и постелившего перед собой коврик, на котором стопками лежали галабеи, куфьи [25], обручи для их поддержки на голове, какие-то украшения... Ну что бы этому глупому бико не продавать заодно и мягкие кожаные туфли без задников – вроде тех, в которые всунуты его сухопарые ноги?
Его туфли...
Жерар вдруг подлетел к арабу, предварительно скинув ролики, толкнул так, что тот запрокинулся, задрав конечности, сорвал с них шлепанцы, напялил – и ринулся прочь, не забыв кинуть на распростертое тело первую попавшуюся под руку купюру (на сей раз это оказалось всего 50 евро), однако напрочь забыв о роликах.
Он опрометью слетел по лестнице, дивясь тому, что удерживать на ногах эти разношенные шлепанцы еще трудней, чем стремительные ролики, и увидел, что «гасконец» уже прошел через турникет.
Билет! Надо еще купить билет! А к кассе очередь туристов!
Что делать?! А, была не была!
Жерар кинулся вперед и приклеился к спине пухленькой женщины, которая в эту минуту степенно проходила через турникет. Толкнул ее своим плоским животом так, что она пулей вылетела из узкого прохода, взвизгнула и только развернулась с занесенной рукой – дать пощечину наглецу! – как Жерара и след простыл. Он скатился по лестнице на платформу вслед за Бенуа, едва успел вскочить в вагон, соседний с тем, куда зашел усатый, – и поезд тронулся.
Жерар упал на сиденье и вытянул дрожащие от напряжения ноги. Но тотчас благоразумно спрятал их под сиденье: сочетание бледно-бежевых поношенных шлепанцев с новыми синими джинсами из «Гэпа» показалось ему жутковатым.
Слегка отдышавшись и выждав, чтобы освободилось место почти вплотную к стенке, перебрался туда. Здесь его ноги вообще никому не были видны, зато «гасконец» был как на ладони, и Жерар вздохнул чуточку свободнее.
Он начал понемногу соображать и понял, что находится не в вагоне собственно метро, а в вагоне скоростной электрички, RER, которая выходит за пределы Парижа. Интересно, куда направляется этот усатый тип? Ну ничего, скоро это станет ясно, ведь поезд мчится быстро.
Промелькнула последняя станция в кольце метрополитена, а «гасконец» по-прежнему оставался в вагоне. Неужели он едет на юго-запад, в Медон? Роскошный зеленый пригород Парижа, место для богатых и очень богатых людей. Что может делать там этот долговязый «гасконец»? Жить? Едва ли. Судя по его облику, ему самое место в каком-нибудь Двенадцатом, Восемнадцатом или вовсе Двадцатом округе. Работать? Это возможно... А работает этот тип на Себастьена Морана. Вот этот-то преуспевающий нотариус вполне может позволить себе иметь домишко в Медоне...
Медон! Внимание! «Гасконец» выходит!
Жерар кинулся к двери, нажал на ручку, выскочил, тотчас нагнулся, сделав вид, что завязывает несуществующий шнурок на несуществующем ботинке, выждал, пока преследуемый отошел подальше, и двинулся следом.
Платформа RER находилась не под землей, а смыкалась с большим автовокзалом. Здесь легче было держаться незамеченным, но приходилось напрягаться, чтобы самому не потерять «гасконца».
А впрочем, тот не спешил. Вот прислонился к стенке газетного киоска и зачем-то стал снимать кроссовки. Ноги натер, что ли?
Матушка Пресвятая Богородица... да ведь он снова надевает ролики, которые до этого тащил в рюкзаке! А Жерар... Жерар бросил свои ролики около метро Сен-Мишель! Махнулся не глядя с каким-то бико!
Огляделся безумными глазами. Ни одного роллера! Ни одного араба! Нет, вон есть один, правда, вполне респектабельный и цивилизованный. Не катит на роликах и не торгует смятыми тряпками. Говорит по сотовому телефону и почему-то сердито смотрит на Жерара. И полицейский смотрит на него так же сурово. И вон те двое в штатском...
Ну да, конечно, нужен он им всем! Ему мерещится. Это просто люди, люди, которые заняты своими делами, но ничем не могут помочь в поимке опасного преступника. Разве что этого сурового полицейского кликнуть на подмогу? Ну да, а потом Мирославу и Холмскому придет конец.
А Бенуа между тем уже неспешно покатил вперед. Впрочем, неспешно двигался он только в первую минуту, но тут же набрал скорость и скрылся в толпе. Жерар пустился было бегом, но разношенные шлепанцы чертова араба тут же свалились с ног, и, пока он подбирал их, преследуемый исчез бесследно.
Жерар выпрямился, тяжело выдохнул воздух и даже зажмурился. Последний раз он испытал точно такое же отчаяние безнадежности, когда увидел Валери рядом с этим желтоглазым мальчишкой и почувствовал, всем сердцем почувствовал, что между ними что-то происходит, что-то уже произошло. Наверное, благоразумнее было повернуться и гордо уйти прочь, забыть о ней, ведь он прожил без нее сорок пять лет – как-нибудь проживет остаток жизни! Но в том-то и дело, что за эту ночь, проведенную вдали от нее, он понял, что душу дьяволу заложит за то, чтобы утро наступило как можно скорее. Как это там поет Гару, то есть Квазимодо, в том слезоточивом, в том восхитительном мюзикле?
O Lucifer! Oh! Laisse-moi rien qu'une fois
Glisser mes doigts dans les cheveux d'Esmeralda [26]...
Вот именно! Все именно так! Он готов на все, чтобы касаться ее волос, чтобы смотреть в ее глаза – всегда, каждый день. Он готов на все, даже рисковать жизнью для спасения этого мальчишки, от которого она потеряла голову как девчонка.
Ничего. Она потеряла, а Жерар поможет обрести ее вновь. Понятно, что, пока этот мсье Холмский в опасности, она будет зациклена на нем. Значит, надо его спасти – и...
Осталось самое малое: найти, откуда спасать. Единственный человек, который мог бы привести его к Холмскому, исчез!
Матушка Пресвятая Богородица, за что наказуешь, как говаривал в минуты неудач отец...
Жерар в отчаянии рванулся – и ахнул от боли: полное ощущение, что налетел на нечто бетонное, вроде тумбы для афиш. Однако это оказалась низкорослая дама крепкого сложения, с коротко, чуть не под нуль стриженными белобрысыми волосами и небольшими, очень темными глазами. Этими глазами она с лютой неприязнью таращилась на Жерара и потирала плечо.
Подумаешь, плечо! А у него от удара о нее занемело все тело!
Но он был хорошо воспитанным человеком, к тому же сам налетел на даму, а потому начал пылко извиняться:
– Пардон, мадам! Экскюзе муа! Миль пардон! [27]
– Пошел ты на... – процедила дама, отворачиваясь.
Ого! Да она русская! Соотечественников в Париже становится все больше и больше.
Жерар рассеянно смотрел вслед грубой незнакомке. Делать, кроме этого, все равно было нечего.
Дама подошла к стоянке такси и заговорила с одним из водителей. Перешла к другому, третьему... Не составляло труда понять, что она пытается взять машину, но никто не понимает, куда ей надо ехать. Значит, мсье Холмский не единственный из русских, кто пренебрегает изучением иностранных языков?
От мыслей о несчастном Холмском захотелось немедленно отвлечься, и Жерар воспользовался единственным доступным способом: направился к даме, чтобы помочь ей. И тут услышал, что она все-таки отличается от вышеназванного Холмского: общается с таксистами пусть не по-французски, но и не по-русски, а на отличном немецком языке.
