Обнаженная тьма - Арсеньева Елена

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90

Если Влад прикрывал Ростислава, зачем он назвал номер его машины, который будто бы разглядел водитель «Скорой»? Зачем искусно обратил ненависть Александры на человека, ради которого сначала солгал, совершил должностное преступление и даже вовлек в это Эльдара?

Она вспомнила мертвый взгляд искоса, пальцы, закостеневшие на смятой пачке. Эта смерть – так ли уж случайна она была? Что, если Эльдара замучила совесть и он возненавидел Влада? И покончил с собой… Всякое может быть – ведь в том пьяном разговоре на полуразрушенной лестнице в каждом слове Эльдара сквозил явный страх перед Владом, уверенность, что тот способен на все.

На все… На все!

Например, вовлечь человека в преступление, а потом бесстыдно «заложить» его перед женщиной, которая имела неосторожность понравиться Владу. Ведь он застал своего подельника, Ростислава, только что вылезшим из Александриной постели, куда собирался забраться сам. И брякнул первое, что пришло в голову. А на самом деле не исключено, номер у того автомобиля совсем другой, то есть вовсе не Ростислав сбил Карину, а другой человек!

Александра поскользнулась и удержалась на ногах только чудом. Вдруг показалось, что идет не по расхоженной тропке меж заборов, а по болотине, едва затянутой тоненьким, предательским ледком. Голова кружилась, она с трудом видела, куда ставит ноги, однако среди бестолково мельтешащих вопросов теперь начали мелькать и ответы… другое дело, что они были столь же страшны и непереносимы, как и вопросы.

Карину сбил кто-то другой? А шрам, уродливый шрам между запястьем и локтем, – он тоже был у другого человека? И разве на маленькой фотографии рядом с Кариной запечатлен кто-то другой?

Нет. Это Ростислав. И, значит, не он был подельником, то есть подручным Влада, а совсем наоборот: Влад действовал по указке Ростислава.

Они вместе организовали похищение Александры. Да-да, наркоглупышка Алина Золотова их нимало не интересовала, они с самого начала знали, с кем имеют дело, а все эти съемки на видео с требованием ста тысяч долларов – не более чем дымовая завеса для дурочки, которую следовало вывести из игры хотя бы на несколько дней. Александра все же какой-никакой, а врач. И если бы она забирала тело Карины из морга, уж, наверное, смогла бы отличить следы обычного вскрытия от следов замаскированного убийства. Значит, Карина должна быть похоронена без нее. Практически так оно и вышло. Еще странно, что Александра выбралась из своего проклятущего подвала живая! Вполне могла быть уничтожена – как ее сестра, как санитар Сычов, который, конечно, тоже был замешан в этом деле, но то ли начал шантажировать убийц, то ли его обезвредили просто так, на всякий случай.

А Эльдара? Не обезвредили ли заодно и его? То есть его смерть – и впрямь не несчастный случай, не самоубийство, а жестокое убийство?

Внезапно она вспомнила странный инструмент, напоминающий электродрель или большой пистолет, – резак для грудины, который был найден в квартире Эльдара. Очень удобная штука – работает на батарейках, им можно воспользоваться даже в машине «Скорой помощи», если надо немедленно проникнуть непосредственно к сердцу, чтобы спасти человека.

Сердце, сердце… Оказавшееся по-стариковски изношенным юное сердце Карины. Инфаркт Вадика Черникова – совсем мальчишки…

Некая мысль забрезжила вдруг – насколько странная, настолько страшная, что Александра даже не решилась задержаться на ней.

Такого не бывает в жизни. О таком пишут статеечки в желтых газетенках, пугая людей. А в жизни осуществить подобное невозможно!

И тем более невозможно представить, что это могло произойти с твоей сестрой.

Нет, не может быть. Все-таки Эльдар был патологоанатом, и, если держал какие-то необходимые инструменты дома, этому должно быть разумное объяснение. Разумное, а не фантастически-жестокое!

О господи! От всего этого сейчас лопнет голова!

Александра нагнулась к обочине, чтобы набрать еще снегу, и…

Удар обрушился на плечо – такой сильный удар, что Александра дико вскрикнула от боли, падая ничком, но тотчас подавилась собственным голосом. Что-то навалилось сверху, стиснуло голову – не повернуться, уткнуло лицо в снег, который сразу набился в ноздри и в рот. При этом она ощущала, что сильные холодные пальцы пережали артерии на шее, и сразу тяжелые молоты забухали в мозгу. Нужно всего несколько мгновений, чтобы лишиться сознания, а потом, если хватка не будет ослаблена, и умереть.

Александра в ужасе рванулась, но не только не было сил сбросить с себя чье-то тяжелое тело, но даже голову повернуть, чтобы глотнуть воздуху. Еще миг – и все будет кончено…

И вдруг пальцы, больно сжимавшие шею, отвалились, как две насосавшиеся пиявки. Александра снова рванулась – и не поверила себе, когда пугающая тяжесть свалилась с нее. С громким всхлипом вобрала ртом воздух, попыталась перевернуться – и обмерла от боли в плече.

– Сашенька! – истерически закричал над ней женский голос. – Жива?!

– Не видишь, шевелится, – прокомментировал другой голос – мужской, грубый. Затем чьи-то руки взяли Александру за плечи и приподняли, причем слезы брызнули у нее из глаз от боли и радости жизни одновременно.

Кое-как утвердившись на коленях, смахнула с лица снеговую кашу и протерла полуослепшие глаза.

Агния Михайловна в шубке, надетой на одну руку, в косо намотанном платке и растоптанных валенках, то всплескивала пухлыми ладоням, то пыталась нашарить другой рукав шубы. Лицо ее было мокрым, как у Александры, только не от растаявшего снега, а от слез, которые так и лились из глаз.

– Сашенька! Сашенька! – твердила она, ловя ртом воздух. – Я уж думала, он тебя убил!

– Диво, что не убил, – пробормотал другой голос, и Александра, покосившись, увидела… носителя злейшего бронхита Соловьева – того самого, жена которого буквально час назад жаловалась на невыносимые условия в больнице, куда она, Александра, положила мужа. То есть ни в какой больнице Соловьев в данный момент не лежал, а стоял на дорожке в позе победителя, установив одну ногу на скорченное тело, а в руках задумчиво вертел короткую черную дубинку.

– Как это он вам этой штуковиной голову не пробил, а, Александра Егоровна? – спросил Соловьев с живейшим интересом, не испытывая, похоже, ни тени смущения из-за нарушенного постельного режима. – Крепкая у вас, должно быть, головушка! Этим кирпич можно расколоть, если хорошо вдарить!

– Кажется, я поскользнулась – он и промахнулся, – пробормотала Александра, слабо пошевеливая плечом и морщась от боли. – Но вот плечо… не сломано ли?

– Плечо – это чепуха, заживет! – авторитетно заявил Соловьев. – Главное, что по башке не попал. А вот ты, Михайловна, не промахнулась. Не иначе пробила мужику черепушку своим поленом! Точно тебе говорю.

– Господи, помилуй! Господи, спаси! – начала звенеть браслетами Агния Михайловна. – О чем ты говоришь, Ванечка? Какое еще полено?

– Что значит – какое? – безмерно удивился Соловьев. – Вот это, березовое!

Он подобрал валявшуюся на обочине деревяшку и повертел ею перед лицом Агнии Михайловны, которая брезгливо отшатнулась.

– Неужели не помнишь, как выдернула коряжку из поленницы и тюкнула бедолагу по головушке?!

– Не помню, – слабо покачала головой Агния Михайловна, сдвигая платок с лица. – Как за Сашенькой побежала – помню. Потом вижу, за ней идет мужчина, вижу – ударил он ее, навалился сверху… А дальше ничего не помню. Кричала я вроде бы…

– Громко кричишь, Михайловна, – одобрительно сказал Соловьев. – И бегаешь быстро. И это очень хорошо, потому что я уж совсем было примерился на этого разбойника свою авоську обрушить, а тут как раз ты подоспела со своим поленом. Полену-то ничего, а вот моей авоське худо пришлось бы…

Александра повела глазами. На снегу валялась коричневая матерчатая сумка, из которой торчали горлышки пивных бутылок.

Она устало покачала головой. Ох, Соловьев, Соловьев! А как же бронхит?!

Соловьев проследил за ее взглядом – и резко поскучнел, наверное, тоже вспомнив о своем бронхите и озаботившись состоянием здоровья.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90