У меня кровь стынет в жилах.
— Кого же мне выбрать? — Елена развела руками в сторону.
Детей около меня уже нет, и вот я вижу Верлака и Стивена рядом.
— Я же не шлюха, не могу сразу со всеми, — улыбнулась она мне не своей улыбкой, злой улыбкой.
До меня всё не доходило, что это сон.
— Я считалочкой выберу, — щёлкнула она пальцами. — Не помню… как там … хм, впрочем, не важно. — Елена серьёзно задумалась. — Раз, два, три, четыре, пять… пуф-паф… умирает зайчик мой. Это ты, милый, — искренне улыбнулся жена мне, и внезапно в моей груди появилась кровоточащая рана. Просто из ниоткуда. — Эй, — Елена обиженно посмотрела на Верлака, который расправился со Стивеном.
Я схватился за грудь, потому что ощутил сильный дискомфорт. Удивительно, что я не чувствую боль от ранения, меня уничтожает боль в сердце.
Видеть Елену с этим уродом слишком больно, особенно когда она с ним добровольно.
— Я любила тебя, — прошептала мне Елена, когда Верлак начал целовать её в шею, сильно сжимая талию руками. — И его любила, — указала она взглядом на бездыханное тело Стивена на полу, — но его, — жена, видимо, подразумевала Верлака, когда произносила, — никогда не любила. Спаси меня… пожалуйста…
Её шёпот переходит в крик. Громкий.
— Стефан!
Я хочу утешить её, но вот он зажал её так тесно в своих «объятиях», а я не могу даже пошевелиться. Я прошептал «не отдам», выкрикнул её имя и извинился за свою беспомощность сейчас.
Меня кто-то трясёт. Проснувшись, я увидел жену.
Всё лишь сон. Я выдохнул от облегчения. Оказывается, ей тоже снился кошмар, но она о нём не распространятся. Я тоже не хочу говорить про свой сон. Про тот сон, где она меня убила. Не желая этого, но всё же это произошло.
Я волнуюсь. И то, что всё зависит от Верлака, меня не успокаивает. Я пытаюсь быть отличным папой для своих детей, не исключая возможности, что это моя последняя встреча с ними. Откуда я могу знать, когда Селеста захотела меня убить? Может, это случится ночью?! Может, утром.
Чёрт возьми, я не знаю!
Но я стараюсь держаться при родных. Пытаюсь запомнить все черточки в лице каждого — в лице сына, дочерей, в лице жены. Я целую всех напоследок, затем спокойным шагам направляюсь к выходу.
Не в силах уйти просто так, я целую мою Елену. Боже, почему она наверняка осознает, как я себя чувствую? Почему это понимание отображено у неё на лице?
Почему я так сильно люблю её… Её боль — моя боль. Она видит, как мне сейчас, и переживает, а из-за её стресса мне ещё хуже.
Елена, ты просто не представляешь, как сильно я люблю тебя. Честно говоря, я и не сам не понимал этого раньше.
В автомобиле я предельно спокоен. Ламборджини успокаивает меня. Себастьян высказал свои опасения по поводу транспорта, на котором я езжу, и предложил сменять каждый раз автомобили. Его мысли показались мне разумными, поэтому сейчас я еду на Ламборджини, а потом… не знаю, на чём поеду сам.
Себастьян желает помочь только ради Елены. Я вижу это.
Но он не может любить её, как я. Он не любит её так, как я. Уверен.
Она моя, а не его.
Поднявшись в лифте, я увидел Ребекку. Моё сердце замерло.
— Стефан, — произнесла она и сделала пару шагов вперёд. На её лице лишь растерянность. — Прости меня.
Я не понимаю, что происходит. Очевидно, она решила извиниться.
Ребекка умоляла меня оставить её работать сегодня. Последний рабочий день. Удивившись, я всё же позволил ей. Но неужели она и так не знает, что я бы выплатил ей те самые деньги, даже если бы она их не отработала?
Рабочий день тянулся ужасно долго. От Верлака новостей не было. А этот день не мог быть вечным. Елене я звонить не мог. Просто не мог.
Зачем делать ей ещё больнее сейчас своими переживаниями?!
Ко мне в кабинет ворвалась Ребекка.
— Стефан, я нехорошо себя чувствую. Ты можешь отвезти меня домой?
Я резко оторвал свой взгляд от бумаг, которые уже минут десять прожигал взглядом просто так.
— Что сделать? — переспросил я, начав думать, что ослышался.
— Домой. Я… Стефан, мне нужно поговорить с тобой по дороге. Прошу тебя.
— Рабочий день ещё не закончился, — указал я на свои часы на руке. — Ещё рано, Ребекка. Я не могу просто так уехать, — пытался я мыслить разумно. Сейчас это делать сложно. Я до сих пор чувствую себя виноватым перед Ребеккой, хочется загладить вину. Но в то же время мне хочется просто лежать и ничего не делать от отчаянья. — Я могу сказать Эрику, тебя отвезут…
— Мне нужен ты! — вскрикнула блондинка и подбежала ближе.
Признаюсь, меня уже начало трясти от её неоткуда взявшегося каприза.
— Пожалуйста, Стефан! — оказалась она около моего рабочего стола. Её взгляд просто умолял меня.
— Ребекка, я сейчас наберу Эрика и… — пообещал я и потянулся к телефону. Сам же встал и подошёл к ней, держа в руках смартфон. Ребекка выглядит очень взволнованной.
— Стефан, не надо, — блондинка потянулась неизвестно зачем в сумку. Пока она копалась там, из сумки что-то выпало. Ребекка поспешно села, я вслед за ней. Но когда я увидел, что это, то замер на месте.
Таблетки для беременных.
Блондинка быстро убрала упаковку таблеток в сумку. Поняв, что я увидел, она поджала губы. Затем Ребекка вытащила из сумки то, что искала.
Влажные салфетки. Она промочила ими своё вспотевшее лицо.
Я уставился в пол, не веря тому, что сейчас увидел.
— Я хотела тебе сказать… ещё тогда… сегодня тоже хотела… не смогла. Хотела, чтобы мы остались наедине и тогда… Я… Стефан, отвези меня домой.
Я продолжал быть истуканом.
Она беременна.
— Стефан, хочешь, я сделаю аборт? — схватила блондинка меня за руку, рассчитывая, что хоть так я начну реагировать на неё.
Подняв на неё взгляд, я уставился в её глаза. Моя бедная Ребекка.
— Ты… хочешь этого ребёнка? — усомнилась она, пока я не мог сказать ни слова.
Я тяжело сглотнул и встал, Ребекка вслед за мной.
— Пойдём, — схватил я пиджак со своего стула, надел на себя, проверил ключи в кармане и повёл Ребекку в машину.
Там поговорим.
— Стефан, — окликнула меня Ребекка, пока я гнал по дороге. Слишком быстро.
Меня не покидала одна мысль: за что? Просто «за что?».
За что она беременна. Нет, я люблю детей, очень люблю.
Но, во-первых, ребёнок будет расти без отца. Я не могу жить и со своими детьми, и с ребёнком Ребекки одновременно. Я должен буду разрываться.
Во-вторых, я не смогу «разрываться», в том и причина. Я скоро буду трупом в холодной земле.
Почему именно сейчас?!
Ребекка, милая, почему?!
— Стефан, — она разрыдалась. Я поспешно повернулся к ней, чувствую себя виноватым. На данный момент я её просто игнорирую, разговаривая постоянно сам с собой.
— Ребекка, сейчас в моей жизни всё так… — попытался я сказать ей. — Ребекка, я не смогу быть отцом ребёнка.
Мы долгое время ехали в тишине. Это тишина буквально убивала меня, она висела в воздухе, но продолжать говорить мне было тяжело. Приехав, Ребекка продолжала обдумывать сказанную мною фразу, из машины не выходила.
