Ядовитый цветок - Бояджиева Людмила Григорьевна

Не отпуская Сандру, Берт осторожно поднес к уху трубку.

— Пришел доктор Будейрос. — Сообщил дворецкий. Извинитесь перед ним, Макс. Необходимость миновала. Позже я позвоню ему сам… — Берт посмотрел на лежащую на его плече Сандру. — Что скажешь, девочка?

— Мне нужен только ты.

— Ты уверена, что все нормально?

— Н-нет. Это не нормально. Это необыкновенно! — Прижавшись к Берту, Сандра пробормотала. — Ты первый мужчина моего проснувшегося тела. И единственная любовь ожившей души… Нет, врач мне не нужен, ведь от любовной горячки исцеляет только любовь.

— Уверяю тебя, мы совершенно неизлечимы. У нас злокачественная, прогрессирующая страсть — это я постараюсь доказать наделе, как опытный «больной». А как специалист по двигателям, я могу утверждать — «техпомощь» в виде доктора Будейроса нам, действительно, не нужна. Сейчас бы к месту был священник, способный провести впечатляющую брачную церемонию.

…Берт ушел за десять минут до назначенного ужина, оставив Сандру в полном парадном блеске. Он сам одел и застегнул на её спине узкое черное платье, расчесал волосы и придирчиво подобрал украшения.

— Если бы я раньше знал, какое удовольствие наряжать женщину, то стал бы или портным или парикмахером. — Сказал он, любуясь своим произведением.

— Еще не поздно переменить профессию. У тебя здорово получается. Я никогда не смогу найти лучшего мастера… — Сандра смотрела на себя в зеркало широко открытыми глазами, стараясь навсегда запомнить важное мгновение этого необыкновенного дня. «Какие бы подарки не преподносила мне жизнь — лучше быть уже не может!» — Думала она, наблюдая в зеркало за руками Берта, застегивающими ожерелье, зачесывающими и вновь распускающими её волосы. Он священнодействовал, сосредоточившись на преображении Сандры, заставляя её переменить все новые вещи.

— Нет, так я никогда не закончу! Каждый новый вариант затмевает предыдущий. Оставим это черное платье — оно усыпано серебряными звездами, как и положено одеянию Феи. Я представлял тебя именно в нем.

— Можно, я тоже выберу тебе костюм?

— В другой раз, Фея. Боюсь, эта процедура может затянуться на всю ночь. Если честно, мне больше хочется раздеться, чем одеваться… Не удивительно, что мастера дамской красоты — по преимуществу геи. Организм не выдерживает постоянного перенапряжения.

— Берт, а что мы сегодня празднуем?

— Как, разве ты не поняла — я выиграл «Гран-при» своей жизни!

Едва Берт скрылся за дверью, Сандра вытащила из ваз белые розы и разложила их на ковре. Плести венок из крепких колючих стеблей оказалось не просто. Быстро сообразив, Сандра вытащила длинный пояс тафтового малинового платья и перевила им цветы, завязав концы бантом. Получился великолепный венок.

Работа завершилась вовремя. Сандра увенчала появившегося на пороге комнаты Берта. В серебристо-красном комбинезоне команды «Ренетон», с венком цветов на шее, он выглядел точь-в-точь, как на обложках журналов — сияющий, непобедимый чемпион мировых первенств.

— А вот и мой главный кубок! — Подхватив Сандру на руки, Берт прошептал:

— Закрой глаза. Я тоже умею колдовать, любимая.

Сандра зажмурилась. Прижавшись к Берту, она слышала. как бьется его сердце, ощущая запах роз, колко уткнувшихся в её щеку, и вдруг — вместе с ароматом ночной свежести навстречу ей полетели звуки. Это был вальс, грустный и нежный, известный на весь мир вальс Нино Рото.

Опустив Сандру, Берт охватил её за талию.

— Можешь осмотреться, не просто кружить вслепую в таком тесном пространстве.

— Я открыла глаза, но сон продолжается. Это невероятно!

Они стояли в центре большого круглого зала, образованного грядой белых колонн. Густо переплетенные цветущие лозы составляли стены, а вместо потолка возвышался купол из вьющихся роз, сквозь которые светили крупные южные звезды. Великолепная мозаика, покрывающая пол, изображала смеющееся солнце в ореоле разбегающихся во все стороны золотых лучей.

Сандра заметила накрытый серебряными приборами стол. Шеренга высоких канделябров с пучками бледно-розовых свечей озаряла все вокруг трепетным, теплым светом. На специальном возвышении расположились музыканты, одетые по последней моде эпохи «короля вальсов».

— Извини, они прибыли прямиком из XIX века и никогда не слышали не только рок, но даже о чарльстоне. Вальсы и полонезы — гвоздь программы этих любителей старины.

— Тогда начнем с вальса. Только держи меня крепче, Берт, я не танцевала последние десять лет! И точно, мне никогда не приходилось вальсировать.

Они закружились по залу, сбиваясь и налетая друг на друга и хохоча от счастья.

— Нет, так не пойдет! — Берт крепко прижал Сандру к себе. — Запоминай движения, детка.

— Я же едва касаюсь пола! Ты научил меня летать, милый.

— Это ты, Фея, разбудила спящую в «железном Уэлси» романтика и шалопая. Никто из нашей «конюшни» никогда не смог бы заподозрить меня в подобном авантюризме — ведь я тоже в жизни не танцевал этот чертов вальс. Кажется, его лучше слушать. Давай перекусим и подождем полонеза — возможно, получится лучше. — Усадив Сандру за стол, Берт посмотрел очень строго. — Но предупреждаю, с сегодняшнего дня мы основываем новые традиции клана Уэлси Стеферсонов Керри. Мы будем без устали тренироваться и танцевать вальс каждый год третьего ноября — в годовщину нашего обручения. — Достав из кармана комбинезона сафьяновый футляр, Берт протянул его Сандре. — Кажется, я угадал размер и цвет.

Сандра приподняла крышку — в бархатной лунке сумрачно светился овальный аметист в обрамлении алмазных искр.

— Это самый темный камень, который удалось найти моему ювелиру. Точно так темнеют твои глаза, когда ты начинаешь колдовать, становясь феей. Одев кольцо на палец Сандры, Берт сжал её руку. — Мне хочется, чтобы отныне каждый час разлуки стал для нас океаном.

— Боже, Берт, ты, наверно, сочинял стихи в школе или печатался в студенческом альманахе! Постой, я сейчас вспомню… Ах, вот:

— В школе я, к сожалению, бил окна футбольным мячом. А о сонетах Шекспира узнал много позже. — Берт с улыбкой поморщился. — Не смейся. Я нашел томик сонетов в здешней библиотеке и был зачарован всем, над чем посмеивался раньше… Это колдовство, Фея. Никогда не переставай колдовать. — Берт наклонился к Сандре и поцелуй надолго соединил их объятия.

Музыка замолкла. В нависшей тишине громом прозвучал гневный голос, переходящий на истерический визг:

— Надеюсь, вы успели пожениться! Теперь я смогу обвинить тебя и в двоеженстве! Мерзавец, подонок, убийца! — Мона бросилась к Сандре. — А тебе я выцарапаю аметистовые глазки, фальшивая куколка с купленным лицом. Ха-ха! Да ты вся в шрамах, как уличная девка!

Берт едва удержал рвущуюся в драку Мону. Ее искаженное ненавистью лицо было ужасно. На посиневших губах повисла пена.

— Макс, врача, немедленно! — Крикнул Берт появившемуся дворецкому.

Закатив глаза, Мона навалилась на стол и рухнула, потянув за собой скатерть. С грохотом и звоном посыпалась на мозаичный пол праздничная сервировка. Судороги сотрясали тело Моны, Берту пришлось схватить за волосы её колотящуюся о камни и разбитый хрусталь голову. Опустив смычки, безмолвно созерцали происходящее одетые в черные смокинги музыканты.

Никто не заметил, как исчезла Сандра.

Глава 18

Альпийская зима в окрестностях Гриндельвальда радует туристов, направляющихся в полной спортивной экипировке на горнолыжные курорты. Здесь покоряют снежные склоны, катаются на санях с колокольчиками, бегают, прыгают, плавают, выделывают на лыжах трюки высшего пилотажа, балдеют вечерами в полутемных барах, до утра танцуют на дискотеках и без устали занимаются любовью. Пациенты «Кленовой рощи» проводят время намного скромнее.