И.С.Т. (СИ) - "shizandra"

— Это он просто завидует невыносимой легкости моего бытия. Любимчик публики, звезда кордебалета и местного бардака. Это все обо мне, да-с!

— Слышь, звезда, шевели поршнями бодрее, — подтолкнул его плечом Тимур, направляясь в сторону столика.

— Звезда в шоке, — с трагичным надломом в голосе сообщил Сима, проталкиваясь следом.

— У тебя еще есть шанс сбежать, — Рома повернулся к Фрею. — Думаю, если захочешь переселиться — тебе разрешат. Наш цирк на выезде уже успел всех достать, так что вопросов не будет, — он кинул взгляд за плечо и улыбнулся, помахав вошедшему Аяну. Тот кивнул, давая знать, что заметил их, подошел и на миг замедлился, увидев стоящего рядом с Силиверстовым Фрея.

— Привет?

— Фрей, это Аян, — Роман, игнорируя ворчание очереди, пропустил японца перед собой. — Сосед Серафима.

— Привет, — Фрей кивнул, несколько долгих секунд изучал лицо Аяна, а потом улыбнулся. — Роман говорил, что ты плохо спишь. Мы не разбудили тебя утром?

— Я плохо засыпаю, но утром меня почти невозможно разбудить. Как с этим справляется Сима — не представляю, — невозмутимо ответил Аян, изучая выбор салатов и искоса поглядывая на Рому, увлеченного розетками с джемом и шоколадной пастой, то на новенького.

— Наш Серафим поднимет мертвого, — выдал Рома и с облегчением выдохнул. — Все, пожалуй, иначе это я лопну.

— Мы отойдем, — хмыкнул Фрей, вызвав слабую улыбку у Аяна, и, подождав, пока тот определится с выбором, направился к столику вслед за Ромой. Места за ним, правда, было немного, но после короткой возни все вполне уместились.

— Итадакимас, — Аян с невозмутимым видом стащил с тарелки Симы блинчик и отправил его в рот. — Мне не досталось, потому что кое-кто тут совсем их «не любит». И этот кто-то обещал мне самый вкусный тост.

— Он стоит посрединке, — дожевав со своего тоста ветчину, пробубнил Сима, а потом переложил на тарелку с упомянутым тостом еще один блинчик и переставил поближе к японцу.

Шеннон уплетал овсянку, запивая сладкую с крупными ягодами малины кашу молочным коктейлем. Выглядел неплохо, с его лица исчезли и следы недосыпания, и даже тонкие черты перестали казаться заострившимися, как при тяжелой болезни. Кажется близость и «помощь» Тимура действительно пришлись ко двору.

Сам же Ширинский за столом восседал просто-таки по-хански и с таким видом, будто ну ничегошеньки не приключилось, и третьекурсник за столиком первоклашек и новенького — это вообще в порядке вещей.

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! — подытожил Сима. — Ну что, пришелец, давай, рассказывай свою историю. Все в сборе, двадцать раз повторять не будешь.

— Нет никакой истории, — Фрей сделал первый глоток и выдохнул. — Перешел на второй курс, когда решили провести тест на профориентацию. В результате я здесь, ибо нужных учителей в моем филиале не нашлось. Письмо о зачислении вручили прямо в камере, в которую я загремел за драку. Вариантов особых у меня не было, поэтому «приглашение» принял сразу. — А чего на меня так смотрят? Здесь новички в середине семестра — редкость?

— Не в курсе, сами первый год, — Рома, слушавший в пол-уха, только кивнул в сторону Тимура. — Разве что он поделится секретом.

— Может, ты им просто нравишься? — Аян огляделся и усмехнулся про себя, заметив несколько заинтересованных взглядов.

— Прецедентов не было, поскольку до этого года у преподавательского состава был высокий лимит доверия к кураторам, которые занимались отбором студентов в филиалы Института, — снова включился пафос у Тимура. — Прошу прощения за некую высокопарность речи, это все влияние метатренинга… Лемешев обещал, что к концу семестра это закончится, так что очень прошу еще немного потерпеть…

— Не боись, потерпим, — фыркнул Сима. — А че, даже прикольно, типа «Я вас любииииил, любовь еще быть может в моей душе угасла не совсем…» и в такую позу еще, чтоб трагедь! Чтоб огонь джихада во взоре!

— Да ну тебя, Сима, — махнул на него рукой Чед. — Угомонись.

— Иначе? — ничуть не обидевшись поиграл бровями Бехерович.

— Иначе пойду к ректору и попрошу устроить студенческий театр и тебя на роль примы в постановку «Ромео и Джульетты». И поскольку девушек у нас тут не наблюдается, роль Джульетты будешь исполнять ты!

Сима закашлялся.

Рома сморгнул, а потом расхохотался.

— Это будет феерично, я, пожалуй, даже букет закажу. В подарок приме. А Ромео у нас кто будет?

— Ты? — на стол перед ним легла темная тень. Рома вскинул голову и удивленно выдохнул. Матей. Казанова. Без подноса, в тонкой рубашке и закатанными рукавами — он стоял в расслабленной позе и очаровательно улыбался. — Вы друг другу отлично подходите.

— Боюсь, я по типажу не пройду. А Сима — мой друг, — нахмурившись, ответил Рома, остро чувствуя, каким тяжелым стал вдруг воздух.

— Жаль, я бы хотел полюбоваться. Тебе должен пойти костюм Ромео, — Казанова изобразил разочарование, а Рома тяжело сглотнул. Дыхания не хватало.

— Хватит, — жестко оборвал их Фрей, с громким стуком ставя стакан с соком на стол.

— А кто меня остановит? Ты? — Матей повернулся к нему, глядя с изменившейся улыбкой. Нахальной, самоуверенной. Но Фрей, вопреки ожиданиям Ромы, не встал, а лишь откинулся на спинку стула. И воздух сразу же вернулся.

— Ну что ты, куда уж мне, — Блэкберри отточенным жестом откинул челку со лба. — Но ты ведь умный мальчик, и сам остановишься.

— Хм? — протянул Матей с удивлением, разбавленным изрядной долей восхищения такой наглостью. А потом подался вдруг вперед, склоняясь к Фрею так, чтобы заглянуть прямо в глаза. — Может, ты и прав. А может и нет, — медленно выпрямился и, взъерошив его челку, отошел от стола.

— Милый парень, — вслед ему протянул Фрей, провожая взглядом и ничуть не пытаясь сделать голос тише.

— Очень, — буркнул Рома, сглатывая оставшееся отвратительное послевкусие, и утыкаясь в свою тарелку.

Сима медленно поднялся на ноги. Ни тени улыбки на лице. Даже в глазах, обычно светлых и будто подсвеченных изнутри солнечными бликами, было почти черно. А еще вокруг него почти ощутимо клубилась ярость. Почти что бешенство. Нагнал красавчика он в каких-то пять шагов. Стремительных, почти летящих. Забавно, но единственный, кто успел среагировать на вспышку эмоций, был Чед. Он отстал от Бехеровича всего на пару шагов.

— Сима, НЕТ!!! — но не успел. Потому что Сима догнал-таки парня и обеими руками толкнул его в спину. И к черту джентльменские и рыцарские «законы чести». Этот посмел полезть к его друзьям.

Аян вскочил следом резко, так, что стул, на котором он сидел, отъехал назад и вдруг замер, подрагивая. И почти сразу следом застыли в движении Сима и попавший в поле Чед. Задрожали, заходили ходуном на столах столовые приборы, а из-за дальнего столика медленно, словно ломая сопротивление, поднялся Санада, Кот. Его волосы развевались как от ветра, пальцы стиснули край столешницы. И вдруг вокруг застывших в центре парней словно закружилась пыль. Все быстрее и быстрее, а потом ринулась к Симе.

-Нет! — Рома вскинулся, крича, и вдруг все исчезло. Уходящий Матей оглянулся, а встающий из-за стола потемневший Сима кинул на него растерянный, удивленный взгляд. — Нет… — Рома помотал головой и стиснул пальцы на запястье Симы. — Сядь, — почти жестко выдал он, тяня друга вниз. — Пожалуйста.

— Уродец плюшевый, — зло выдохнул Бехерович, позволяя таки усадить себя на месте. — Какого хрена он к нам подходил?

— Нервишки потрепать, — процедил Тимур, глядя на Матея поверх края кружки. — Он гений, но очень закрытый, и его приятели такие же. Ни с кем особо не общаются, хватает самих себя. Даже удивительно, что он снизошел до общения с нами.

— Провокация, — еле слышно произнес Рома. — Это просто провокация. И ты на нее чуть не повелся, Сима.

— Выдохни, — Фрей потянулся и вернулся к своему завтраку. — Все хорошо.

— Это сейчас хорошо, — выделил голосом Рома это «сейчас». Картина крутящегося вокруг Симы непонятного поля до сих пор стояла перед глазами.