— Осторожно, мы только начали! — напомнила Айла.
Пьер ничего не ответил, отдаваясь на волю маленьких ручек. Айла продолжила массаж. Она гладился его голову и спускалась к самому основанию шеи, движения её становились то нежными, то жёсткими, так что Пьер и не ожидал такой силы от этих маленький рук.
— Что мы делаем? — спросил Пьер, от всех её манипуляций стремительно погружавшийся в полудрёму.
— Готовим вас. Ваше тело должно благоухать и быть расслабленным.
— Насколько расслабленным? — уточнил Пьер, которому фантазия тут же нарисовала возможные сценарии дальнейшего массажа.
— Настолько, насколько захочет мастер.
Пьер скрипнул зубами. Постоянные оправдания волей «мастера» начинали его раздражать. Он снова закрыл глаза и позволил Айле промыть ему волосы и расчесать их. А затем снова ощутил прикосновение, но уже на груди. Они были более жёсткими, чем раньше, и теперь уже откровенно возбуждали. К тому же пальцы Айлы показались ему слишком шершавыми, и когда они сдавили — явно не случайно — его правый сосок — Пьер резко распахнул глаза и едва не ушёл снова под воду с головой.
— Эй-эй, даже не думай, ты ещё нужен мне живым.
— Дурацкие шутки, — пробормотал Пьер. Поймал руку Эдмона и заставил обнять себя поперёк живота.
Эдмон сидел у самого бортика, одетый в одни только свободные брюки, и когда Пьер потянул его на себя, чтобы не упасть, сам вытащил Пьера из воды и усадил на пол перед собой. Заметив, что Пьер дрожит, прошёлся ладонями вдоль его спины, согревая, и прижал к себе.
— Ты успокоился немного? — спросил он, убирая со лба Пьера намокшие пряди и разглядывая его лицо, с ещё красными от недавних слёз глазами.
— Немного, — буркнул Пьер. — Мне не нравятся эти, — он кивнул на вход и тут только понял, что арабов в купальне уже нет.
— Выберешь других. А Айла?
— Айла ничего. Мне понравилось, как она делает массаж.
— Хорошо, — Эдмон улыбнулся краешком губ, — я рад, что хоть в чём-то угадал.
Пьер помолчал секунду, пытаясь сдержаться, а потом всё-таки выпалил:
— Они могут не тыкать мне тем, что тут всё только по твоей воле? — он тут же закусил губу, а потом продолжил уже спокойнее. — Я понимаю, конечно, что это так. Но не обязательно говорить об этом на каждом шагу.
— Я им скажу, — Эдмон улыбнулся уже шире. Пьер явно приходил в себя. Он наклонился и мягко поцеловал юношу в губы. — В город выходил?
Пьер покачал головой.
— Я только проснулся. А ты даже не оставил мне записки.
— Мне не хотелось начинать нашу совместную жизнь с записки.
Пьер промолчал. Фраза «совместная жизнь» слегка смягчила его гнев.
Эдмон ещё раз провёл кончиками пальцев по его щеке и прошептал:
— Иллюмин… Пьер, ты такой красивый. Я всё ещё не верю, что ты мой.
— Это заметно, — буркнул Пьер, — ты как в спячке. Не знаю, кого из нас тут расслабляли служанки, тебя или меня.
Эдмон тихонько рассмеялся.
— Пойдём в спальню? Или всё же сначала посмотришь город?
Пьер закусил губу.
— Вообще-то, я в таком месте один раз уже был. Мне что-то не очень понравилось.
— Поэтому я и хотел бы, чтобы в первый раз ты посмотрел его со мной.
Пьер колебался.
— Зря Альма старалась, — вздохнул он притворно.
— Ничего. Ты сейчас такой красивый, что все вокруг будут завидовать мне.
Пьер вздохнул, успокаиваясь окончательно. Посмотрел Эдмону в глаза и попросил:
— Эдмон, не бросай меня. Без тебя мне совсем плохо, здесь или там — всё равно.
— Никогда.
***
Эдмон исчез, а место его снова заняла Айла с какими-то новыми покрывалами. Уже более торопливо она натёрла кожу Пьера маслами — вместо привычной жимолости здесь были фиалка и пачули, но возражать Пьер не стал, решив, что разберётся с этим потом. Затем его снова укутали в шёлк, так что Пьеру было абсолютно непонятно, зачем были все предыдущие прелюдии — кроме лица из этого бесформенного одеяния всё равно не было видно ничего.
Он вышел и, миновав коридор, зашёл в гостиную, где перед камином с бокалом вина уже одетый в свою обычную одежду сидел Эдмон.
