Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL"

— Я… я немного не понял… — стараясь выбраться из черных собачьих очей, проговорил я.

— Это Везунчик…

— И в чем же ему повезло?

— Это ироничная кличка: когда я заходил в булочную, он побежал за мной и врезался мордой в стеклянную дверь. Я сразу же подумал о тебе.

— Так себе комплимент, — честно ответил я, только сейчас переводя взгляд с гипнотизирующей меня тоской собаки на Антона. Мальчишка выглядел виноватым и довольным одновременно — никогда бы не подумал, что человеческое лицо способно выдерживать выражение столь противоречих эмоций в один и тот же момент. — Но ты мог рассказать мне эту занимательную байку, и не приводя участника событий.

— Это бездомная собака… — начал Антон, очевидно, решая на этом свои объяснения и оборвать.

— И ты решил по доброте душевной его приютить?.. — с наивной надеждой спросил я.

— У моего отца аллергия на собак. Так что я не могу забрать его к себе.

— О Боже мой, — точно Лиза, выдохнул я. — Ты же понимаешь, что я не смогу выгнать его обратно на улицу, потому что я не бездушный монстр, и, значит, другого выхода, кроме как оставить его, у меня нет? Ты вешаешь на меня живое существо, о котором нужно чуть ли не постоянно заботиться, которое может заболеть, умереть…

Не особо вслушиваясь в мои слова, Антон еле-еле поднял собаку и, пыхтя, поднес ее к моему лицу. Пес не мигал, и я вновь начал тонуть в его черных-черных глазах: меня словно затягивало в открытый космос…

— Меня! Зовут! Везунчик! — прогавкал Антон из-за спины собаки, — И я! Хочу! Остаться!

Я смотрел на этих двоих, не меняясь в лице, но за маской невозмутимости внутри моей черепной коробки раздавался хохот. Антон, который дурачится — ранее неизвестный мне Антон! Постоянно забываю, что он все еще ребенок. И — собственно, совсем как ребенок! — он притащил домой бродяжку… Ко мне домой. Ну и что мне теперь делать?..

— Ты хотя бы уверен, что он не чей-то потеряшка?.. Может, прямо сейчас по улицам бегает в панике его хозяин, а ты помешал им воссоединиться.

Антон прокряхтел, опуская собаку на пол. Пес не торопился исследовать новую обстановку, а стоял и смотрел на меня, будто принимал участие в беседе.

— Его никто не ищет: я на улице вижу его уже год.

— И он пошел за тобой именно сегодня… — недовольно пробормотал я.

— Да, потому что у меня брюки пахнут курицей, — как-то неловко пояснил Антон. В качестве подтверждения его слов, пес начал жевать правую черную штанину. — Сегодня я столкнулся со школьными «шутниками», и они… слегка помусолили наггетсы о мою одежду, подразумевая, что я… «петух»…

— Они же после этого не ели эти наггетсы?

— Нет.

— Получается, ты после их шутки можешь просто постирать штаны, а они потеряли наггетсы, за которые заплатили деньги…

— Да, они тупые как пробки, — тоном коллеги-ученого согласился Антон. — Они даже не поняли, что в итоге я их поимел, а не они меня.

С очередным «Ну что поделать!» вздохом я махнул Антону рукой, приглашая пройти за мной на кухню. Мальчишка мигом разулся и через три секунды уже занял свой обычный табурет. Пес походил кругом по прихожей и улегся на коврике, как хороший мальчик, исторгая обреченность большими блестящими глазами. Создавалось впечатление, что и в самый счастливый день Везунчик будет выглядеть так же. Собачья версия Иа-Иа…

— Прости, что скидываю его на твои плечи, — искренне извинился Антон, напряженный и слегка хмурый.

— Да уж… Я не из тех людей, что быстро приноравливаются к изменениям в их жизни. А тут сразу такое глобальное…

— У тебя ведь были животные.

— Да, ключевое слово «были». — Я прикладывал усилия, чтобы мой голос был ровным и тихим, но против моей воли через слово начинал проскальзывать гнев. — Я не хотел снова заводить домашних животных, никого и никогда. Но ты лишил меня права выбора.

— Я понимаю… Остается надеяться, что через два месяца ты проще будешь относиться к некоторым изменениям, морально подготовившись к ним…

Я замер с кружками в руках.

— Что ты имеешь в виду?..

— Первые полтора месяца лета уже пролетели, — улыбнулся куда-то в пол Антон, подвигаясь ближе к кухонной стойке. Его руки словно искали опору, необходимую в этот момент… — Осенью будет мой день рождения, и ты должен понимать, какой подарок я у тебя попрошу.

Я поставил на стойку кружки — так громко, что Везунчик поднял голову с порога. Не вижу смысла зря обнадеживать мальчишку: лучше объясниться сейчас, чем когда он настроит еще больше воздушных замков.

— Антон… тебя не устраивает то, что сейчас есть между нами? — осторожно начал я.

— Нет, устраивает. Но я универсал, так что не вижу ничего плохого в том, чтобы немного разнообразить личную жизнь.

— Я думал, это как у бисексуалов: просто не принципиально, как именно…

— Может, у других и так, как ты говоришь, ну а у меня — по-другому. — Судя по тону, Антон постепенно выходил из себя. Чем дальше заходил этот весьма непростой разговор, тем отчетливее проступал тот Антон, которого я знал в самом начале: Антон, кидающий книги, подставляющий мне подножки и бьющий меня словами под дых.

— Антон… то, чего ты хочешь… никогда не будет…

— Почему? — Он поднялся с табурета и обошел стол — дернувшись назад, я оказался в тупике: в окружении стойки, стены, холодильника и Антона. Причем было больше шансов проломить стену и сбежать, чем вырваться, обойдя мальчишку.

— Потому что мне такие развлечения не очень интересны.

— Ты пробовал? — напористо спросил он.

— Разумеется, нет!

— Тогда как можешь знать, что тебе не понравится?

— Антон! Тут разговор не о поедании овощей! Нельзя использовать этот довод в такой ситуации!

— Хорошо, — кивнул он, — тогда другой аргумент: тебе же было приятно, когда в наш первый раз я вошел в тебя пальцами…

— Замолчи! — смутившись, прикрикнул я. Он даже не спрашивал — он утверждал! — Есть огромная разница между массажем простаты и анальным сексом! Их нельзя сравнивать! И я заговорил об этом не для того, чтобы спорить — тут не о чем устраивать дебаты. Я лишь хотел тебя проинформировать, что этому не бывать.

— «Проинформировать»… — Глаза Антона сузились. Я бросил испуганный взгляд на довольно тяжелые кружки, оказавшиеся в считанных сантиметрах от его пальцев, но, кажется, Антон не торопился меня пришибить. — «Проинформировать»… — вновь повторил он, спокойно возвращаясь на свое место.

Это… было… страшно… Он как будто что-то задумал…

====== Глава 32. Глазами Антона ======

— …«Про­ин­форми­ровать»… — сухо пов­то­рил я, медленно воз­вра­ща­ясь на табурет.

Нет бы толком объяснить причины своего решения. Но, разумеется, он не хочет развивать эту тему, ведь знает: разнеся в пух и прах любые его доводы, я смогу его переубедить. Его внешняя непоколебимость бесит…

Та занятная статейка про педофилов, на которую я натолкнулся в сети, давным давно подсказала мне идею… Я гнал ее прочь, ведь поступать подобным образом не в чести. Но это его «проинформировать» стало последней каплей. Я узнаю, почему он мне отказывает, во что бы то ни стало.

Разуваясь в прихожей возле зеркала на следующий день, я все же ощущал колкие песчинки угрызения совести. Имею ли я право развязывать ему язык да еще и таким нечестным способом?.. Внутренний голос отзывался тихим звоном колокольчика: «Нет», — но ведь то, что происходит в его голове, напрямую касается меня. Третью комнату он сперва тоже не горел желанием показывать, однако передумал. Передумает и в этом случае, стоит мне только понять, что же заставляет его отказывать мне в заслуженном подарке.

На просторном пятаке между барной стойкой и прихожей, вполне сгодившемся бы даже для танцев, прямо на полу сидел Марк в окружении десятка коробок и пакетов. Позади него стояла уже полностью собранная собачья будка — настолько вместительная, что в нее смог забраться бы и человек. Везунчик посматривал на будку и нового хозяина с опаской; создавалось упорное впечатление, что все эти собачьи аксессуары нравились Марку гораздо больше, чем самому псу.