Адам Малвейни живёт двойной жизнью. Днём — избалованный младший сын эксцентричного миллиардера. Ночью — убийца без совести, один из семи психопатов, воспитанных для исправления ошибок системы правосудия, которая постоянно даёт сбои.
Ной Холт долгие годы мечтал отомстить за смерть отца, но, столкнувшись с убийцей, он узнаёт страшную правду, которую не в силах забыть. Его отец был чудовищем.
Неспособный игнорировать свои всплывающие воспоминания, Ной отправляется на поиски правды о своём детстве с помощью маловероятного союзника: того самого человека, который убил его отца. Адам одержим Ноем после их встречи, и хочет помочь ему найти ответы на вопросы, которые он ищет, какими бы мрачными они ни были.
Между ними возникает взаимное влечение, но в глубине души Ной знает, что Адам не такой, как другие парни. Он не может любить. Адам не родился таким. Но он отказывается отпустить Ноя, и Ной не уверен, что хочет этого.
Сможет ли Адам доказать Ною, что страсть, сила и защита так же хороши, как и любовь?
БЕЗРАССУДНЫЙ
Онли Джеймс
Серия «Неизбежное Зло» #1
Перевод: Луиза
Редактор: Ms. Lucifer
Вычитка: Ms. Lucifer & Квазар
ПРОЛОГ
Доктор Томас Малвейни
ОБЪЕКТ: АДАМ
Как оказалось, это было самым сложным. Найти мальчиков. Но этот мальчик... будет последним. Тогда его группа будет завершённой. У доктора Томаса Малвейни была небольшая команда учёных-единомышленников, которые понимали, что его затея стоит риска. Женщина рядом с ним, доктор Арбор – новичок в этом деле. Она – ординатор второго года обучения, работающая непосредственно под руководством хорошего друга Томаса – Дэвида.
— Возраст? — спросил Томас.
Девушка с сомнением покачала головой.
— Примерно, около шести.
Томас привык к опасениям. То, что они делали, было незаконно. Кто-то мог бы даже сказать, что это бесчеловечно. Томас считал это неизбежным злом.
— Уверяю вас, так будет лучше для мальчика, — заверил он Арбор. — Мальчик должен быть рядом с такими же людьми, как он, людьми, которые понимают, как удовлетворить его специфические потребности.
Доктор Томас и Арбор посмотрели через стекло на мальчика, сидевшего за столом. Он был спокоен так, как не должен быть спокоен ни один ребёнок. В мальчике была неподвижность, которую Томас видел только у хищников и военных снайперов.
— Он под лекарством?
И снова Арбор покачала головой.
— Нет. Когда мальчик один, он как будто просто... отключается. Уходит в себя. Обычное явление для детей, которые пережили такую травму, как он.
Томас видел такое раньше. Слишком часто. В карте ребёнка указано, что его нашли, когда полиция отреагировала на убийство и самоубийство. Мальчик был привязан к батарее, и, скорее всего, очень долго, потому что следы от верёвки на его лодыжке образовали глубокие шрамы.
В доме нашли не только его, но и двух детей, грязных, истощённых и несчастных. Однако последние двое были слишком малы, и у них ещё оставался шанс на нормальную жизнь. Но у этого мальчика? В таком возрасте? У него уже началось расстройство привязанности. Томас знал по опыту, что его невозможно обратить вспять.
Томас изучал неестественно бледную кожу, голубые глаза и чёрные волосы мальчика. Если бы его отдали на усыновление, велика вероятность, что мальчика выбрали бы практически сразу. В возрасте шести лет детей усыновляли чаще. Семьи всегда хотели маленьких белых детей, особенно мальчиков. Они понятия не имели бы, кого забрали в свой дом. Пока не стало бы слишком поздно.
Томас вздохнул.
— Какие диагнозы?
Доктор Арбор скрестила руки на груди.
— Официальные? Оппозиционно-девиантное расстройство, расстройство поведения, расстройство привязанности, посттравматическое стрессовое расстройство.
— Неофициальные?
Девушка посмотрела на Доктора Томаса, затем быстро вернула взгляд на мальчика, как будто боялась отвести от него глаза надолго. Вероятно, у неё неплохой инстинкт.
— Мальчик проявляет всё больше признаков психопатии. Легко врёт, обаятелен, когда чего-то хочет, весел, расчётлив. Его неподобающие прикосновения к взрослым указывают на длительное злоупотребление. Он не пытается серьёзно навредить себе или другим, но не проявляет сострадания к чужим страданиям. Неудивительно, учитывая условия его жизни.
— Есть ли энурез, поджоги, жестокость к животным?
— Возможно, об этом ещё рано говорить, но пока нет. На самом деле, мальчик очень хорошо относится к маленьким детям. Он относится к ним почти как... к домашним животным. Мы думаем, что ему часто поручали следить за младшими. Нелёгкая задача, учитывая их ограниченный круг движений.
Он был идеален.
— Интересно. У него есть имя?
— Если и есть, то он не говорит. Мы зовём его просто Адам, — сказала Арбор с усталостью в голосе.
Томас её понимал. Работа детским психиатром наглядно показала, насколько бесчеловечными могут быть люди, какую боль и травмы они могут причинить самым уязвимым – детям. Показывала, что большинство психических расстройств у детей – это следствие действий людей, которые должны были их любить. Не многие могли справиться с такой душераздирающей работой.
Вот тут-то и появился Томас. Этих детей нельзя исправить, нельзя вылечить их психику. В лучшем случае они станут обузой для того, кто согласился бы взять их к себе. В худшем – чумой для семьи, а может, даже для их соседей. Начали бы пропадать домашние животные, родители стали бы закрывать двери на множество замков, целые семьи спали бы вместе в одной комнате, пока они не выдержали бы и не попросили бы суд вмешаться. Суд не стал бы вмешиваться.
Но Томас вмешался бы. Он заберёт их до того, как они станут проклятием для общества.
— Свидетельства о рождении нет? — спросил он.
Доктор снова посмотрела на него.
— Нет. По-моему, его родители не любители бумажной волокиты. Ни у кого из детей в доме нет свидетельств о рождении. Анализ ДНК установил, что все они биологически связаны с матерью, так что это не похищение. Убивший её мужчина был отцом самого младшего, и у нас нет возможности определить, кто является биологическим отцом мальчика. В базе данных ДНК нет ни одного совпадения. Даже родственных. С точки зрения властей, его не существует.
— А его документы?
— Их можно легко уничтожить.
Такие дети всегда оставались незамеченными. Забытые и никому не нужные. Призраки в системе, которая просто ещё не убила их. Приёмные семьи брали их к себе и отдавали обратно, социальные работники клятвенно обещали их проверять, но в итоге оказывались перегружены бесконечными делами. В этом никто не виноват. По сути, система представляла собой сломанное колесо, малоэффективное.
Зато это всегда работало в пользу Томаса.
— Превосходно. Я бы хотел встретиться с ним сейчас, пожалуйста.
Доктор достала свою бутылку с водой и сделала несколько шумных глотков.
— Что вы с ними делаете? — наконец спросила она.
Конечно, Арбор было интересно. Врач средних лет, по сути, ворующий детей посреди ночи, – сущий кошмар. Он выглядел как сказочный злодей. Учитывая, с какими людьми приходится сталкиваться этим врачам, вполне справедливо, что они с подозрением к нему относились. Так и должно быть. Но Томас был не проблемой, а решением.
— Я леплю их.
Доктор Арбор нахмурила брови, её взгляд стал резким за большими очками.
— Во что?
В убийц.
— Именно в то, что задумал Бог, — улыбнулся Томас.
Она отшатнулась, вскинув руку.
— По-моему, Бог не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Адамом.
