Джинджер Джонс
Да, шеф!
Посвящается моей дорогой Джульет, истинной подруге и настоящей бунтарке, которая любила сыр и навсегда останется в наших сердцах
© Kirsty Eyre, 2022.
Originally published in the English language in the UK by Zaffre, an imprint of Bonnier Books UK Limited. The moral rights of the author have been asserted.
© Музыкантова Е., перевод, 2023
© Ромазанова Л., иллюстрация, 2023
© Издание на русском языке, оформление. Строки
Часть 1
Глава 1
Вкус Средиземноморья
– Да, шеф!
Фрейя хватает сковородку за ручку и встряхивает содержимое, а другой рукой брызгает клюквенным конфи на ряд одинаковых котлет из тунца с цитрусовыми. Столько лет на кухне, а от сетки для волос до сих пор чешется голова, огненно-рыжие пряди норовят выбиться из тугого пучка. На часах восемь вечера, самая горячая пора, надо сосредоточиться на работе, а в голове только и мыслей: открыл ли Чарли ссылку на конкурс «Золотая ложка», куда Фрейя подала заявку? Остался ли у него неотгулянный отпуск, чтобы провести пару недель на Кипре?
Полить клюквой. Встряхнуть. Полить. Встряхнуть. Полить… А не много ли клюквы? Или наоборот, мало? Фрейя крутит блюдо и так и эдак, со всех сторон рассматривая котлеты, а потом спохватывается – не ведет ли себя как мать? Разве навязчивые страхи – не один из первых признаков? Набрав в грудь горячий воздух, она резко выдыхает через нос и считает до пяти, и так еще дважды, чтобы из головы улетучились лишние мысли. Можно поработать, пока они не вернулись обратно.
Горячий цех работает вовсю. Дребезжат тарелки. Гремят сковороды. Холодная вода с шипением льется из крана на раскаленный противень, который с грохотом забросили в раковину. Что-то твердое падает на рабочую поверхность, и Фрейя поднимает голову на звук. Замороженная ванночка с непонятным содержимым слишком быстро скользит по стали и плюхается прямиком в мусорное ведро.
– Вынимай! – рявкает Кортни, глянув сквозь завесу мокрых от пота дредов.
Фрейя колеблется.
– Но разве…
– Бегом!
Вопреки здравому смыслу, она сует руку в месиво из картофельных очистков, семян перца и рыбьих голов, выуживает ванночку с припиской: «Мясной рулет Кортни – не есть!» и промывает ее под шлангом. Уплотнитель контейнера примерз к содержимому, она едва ли смогла справиться с крышкой, даже если бы обе руки были здоровы. Приходится ковырять ложкой, причем в процессе еще и сломать пару ногтей.
– На дне написано, как разогревать! – ревет Кортни.
Фрейя переворачивает ванночку, задает на микроволновке режим разморозки и выставляет нужное время.
– Три каре ягненка! – Кортни бросает прихватку на измазанный кровью противень с быстро уменьшающимися в размерах сардинами.
– Сейчас, шеф! – вопит Фрейя и выхватывает мясо из холодильника, не прекращая обжаривать горсть королевских креветок.
Поясница мокнет от пота. Вот бы готовить из свежих продуктов, а не полуфабрикатного дерьма, которое месяц провалялось в морозилке! Как бы Фрейе хотелось однажды самой встать у руля заведения, обновить меню и интерьер и вернуть «Вкусу Средиземноморья» его былую славу тридцатилетней давности. А лучше вообще начать с чистого листа, под своим брендом. Фрейя заглядывает в зал с выцветшими обоями на стенах и потертым ковром на полу и вспоминает, как себя описывала ее мама через три месяца после родов: измученная, усталая, полностью потерявшая себя.
Ободрать обои. Перекрасить потолок. Выкинуть статую – кому вообще захочется есть полпеттони по-болонски под сальным взглядом бога, который сам может похвастать до нелепого большими и мясистыми «фрикадельками»? Ладно, даже если не трогать Зевса, в остальном нужно вернуться к минимализму, сменить вывеску, и пусть еда говорит сама за себя. Стань Фрейя шеф-поваром (или управляющим шеф-поваром, как любит именовать себя Кортни – похоже, эта должность дает ему право обходиться без сетки для волос), меню было бы простым, но в то же время с изюминкой; интересным, но непритязательным. Вновь попробовать каждое блюдо, изменить, довести его до совершенства. Вот бы сделать акцент на вкусе, а не на размере порции. Подарить гостям возможность прикоснуться к вожделенному Средиземноморью без необходимости лететь на залитое солнцем побережье Европы.
Она со вздохом смотрит на кривой розовый шрам, что тянется между большим и указательным пальцами правой руки. Настанет, обязательно настанет тот день, когда Фрейя покинет это место и отправится в свободное плавание – не просто же так она целый год готовилась к ужасно сложному экзамену и накатала выпускную работу по средиземноморской кухне объемом в десять тысяч слов. Однажды (хочется верить, что скоро) новый сертификат шеф-повара даст ей возможность выиграть «Золотую ложку», не слишком громкую, но крайне престижную награду, которая годами набирала вес в сообществе. Конкурс проходит на Кипре, на него съезжаются самые умелые повара. До сих пор Фрейе оставалось о нем лишь мечтать. Сливая воду со шпината, она гадает: интересно, каково это – войти в узкий круг избранных суперпрофи? Писк микроволновки безжалостно возвращает в реальность. Конкурс конкурсом, а возраст уже не тот, чтобы бегать у кого-то в помощниках, да и попросту надоело.
– Когда там каре ягненка будет готово? – Кортни выхватывает желтый листок из растущей горы заказов.
– Через семь минут, шеф! – кричит Фрейя сквозь грохот падающих кастрюль.
Управляющий ресторана Андре, бросив все, поднимает взгляд от стойки, и у него на виске проступает вена.
– Семь?
Фрейя оценивает безупречный фрак коллеги, выглаженную белую рубашку и идеально ровный пробор и пытается представить, как выглядит его ванная комната. Наверное, накупил дорогущих средств и выстроил по линеечке у намытого зеркала, развернув флаконы под одним углом. Чтобы все безукоризненно. Кристально чисто. Как у психопата.
– Минута на подготовку, жарим по две с половиной минуты на каждой стороне – если только прожарка не с кровью, еще минута на гарнир и подаем, – тараторит Фрейя на одном дыхании.
– Твою ж мать! – Андре в ярости стискивает кулаки так, что костяшки белеют.
За все восемнадцать месяцев работы он взял лишь три дня отпуска: сутки на похороны матери и еще двое на свадьбу – и это сказывается. Андре превратился в ходячий комок нервов с тех пор, как в прошлом году купил часть акций ресторана (второй совладелец, пассивный инвестор, живет где-то во Французской Гвиане). Само его присутствие уже напрягает как посетителей, так и персонал, а глубокие морщины на лбу и постоянный тремор в левой ноге свидетельствуют о заработанном за десять лет на кухне ПТСР. Кто только ни пробовал увещевать Андре, он никого не слушает. Ни Фрейю, ни Кортни, ни свою святую жену. Если задача не была выполнена еще вчера, все пропало.
Андре пронзает Фрейю убийственным взглядом:
– Хоть на минуту затянешь, я тебя придушу!
Шрам на руке начинает зудеть. Если у тебя нет волшебной палочки или двадцати микроволновок для разогрева замороженной гадости, приготовление пищи в любом случае займет определенное количество времени. Кулинария подчиняется строгим правилам, это не просто глупые запреты, а отработанная технология. Выставь нужную температуру – и тесто поднимется, выпекай слишком долго – и пирог сгорит. Нельзя сварить яйцо или поджарить каре ягненка за три секунды, и так и должно быть, иначе в чем тогда вообще смысл процесса? Тушишь на медленном огне маринованную свинину и вдыхаешь сладкий медовый аромат. Ждешь, пока поднимется закваска. Обжариваешь миндальные лепестки так, чтобы раскрылся сладкий ореховый вкус, но сами они не стали дубовыми и ломкими. Такими моментами нужно наслаждаться, а не торопить события. Как бы хотелось высказать Андре все, что она о нем думает, ответить на его оскорбительные комментарии собственной гневной тирадой. Послать невежу далеко и надолго. Фрейя смотрит на молодые листья салата, которые как раз поливает заправкой, и в ужасе соображает, что это соевый соус, а не бальзамический уксус. Дерьмо. От стресса у нее двоится в глазах, она уже пододвигает салат к мусорному ведру, но Кортни мгновенно выхватывает покрытые бурыми разводами листья, промывает их под краном и раскладывает на просушку.
