Наш папа - прокурор
Глава 1. Саша. Тыковки
– Саш, когда рожать? А сама или кесарево? Если что-то надо будет докупить, оставишь список, мы с Егором купим.
Подруга тараторит, пока я растягиваюсь. Глубоко дышу, это помогает сдерживать волнение.
– Врач говорит, что стандартные девять месяцев я не выхожу. Живот и так уже, как тыква. Хорошо, если еще недели две прохожу и будем планово рожать. – Медленно и уверенно ей рассказываю, чтобы успокоить. Сама принимаю упрощенную позу лотоса.
– Готова?
– К этому можно быть готовой, Онеж? – Усмехаюсь. Можно ли быть готовой к тому, чего никогда в жизни не испытывал.
– Саш… я не знаю… хотела просто предупредить тебя...
– О чем? – Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание.
– Егор на днях говорил с Юрой… Он возвращается.
Шумно выдыхаю. Темп сбиваюсь.
Возвращается…
– Мне все равно, – натягиваю улыбку, фокусируюсь на одной точке, пытаюсь вернуться в дзен. – Это в прошлом.
– Но он увидит тебя с животом. Где-то вы да встретитесь.
– У каждого из нас уже своя жизнь. Мне есть, о ком думать. Он никогда не хотел детей, поэтому сам будет держаться от меня подальше. Вы же ничего ему не говорили, я надеюсь?
– Нет, как ты и просила.
Тренировка заканчивается, но вместо чувства релакса, тревога. Распространяет свои корни везде. Сердце бьется чаще, в голове поднимается ворох мыслей и воспоминаний.
– Саша, давай мы тебя подвезем? – Ее муж совершенно не случайно владелец зала, куда мы ходим.
– Если по пути, то не откажусь.
Онежу с Егором друг к другу подтолкнула я. Поэтому вдвойне приятно, что они вместе, и я с ним не прогадала. Был бы у Егора брат, я бы приватизировала его.
Для своей беременной жены и ее беременной подружки, то есть меня, в своем тренажерном клубе открыл кружок по “интересам”. По беременным интересам. Выделил зал, нашел инструктора, и наша компания из двух беременных женщин, быстро выросла до двенадцати.
– Доставка арбузов, – отшучиваюсь, когда захожу за Онежей в кабинет к ее мужу.
– Привет, любимая, – Егор обнимает жену, гладит живот через тонкую футболку. Что-то там бормочет через пупок. Пока нежничают, я сажусь в кресло возле огромного фикуса.
У Онежи на четвертом месяце аккуратный животик. Красивый. А я начинаю верить Мюнхгаузену. У оленей в голове росло вишневое дерево, у меня в животе растет тыква, посаженная прокурором. Точнее, три тыквы, от которых я скоро лопну.
– Девчонки, вы хорошеете с каждым днем. Но клиенты зала волнуются, как бы не забеременеть у нас тут случайно.
– Да, мы такие, – обнимает мужа подруга. – У тебя такие тренера, что можно и потерять голову.
Я любуюсь на них. Мне этого не хватило в беременность, я напитывалась от них. Мама с папой должны ждать и любить своих детей. Наш никогда их не хотел. Но я люблю и жду за двоих.
– Подожди, ты еще будешь просить, чтобы мы стали моделями твоего зала. Будешь показывать до и после. Так что ты думай о новом направлении, раньше была гимнастика для беременных, теперь надо гимнастика для отбеременевших.
– Я обязательно подготовлюсь, – Егор обнимает Онежу со спины и целует в шею. Они такие милые, так любят друг друга, так ждут этого ребенка.
– Егор, если без шуток, то спасибо тебе. – Улыбаюсь им. – Я последний раз сегодня. Очень тяжело ходить и носить живот с собой, но я планирую вернуться к тренировкам, чтобы…
Я не договариваю. В дверь стучат. Кто-то входит.
Прежде, чем кто-то начинает говорить, я чувствую знакомый аромат. Совпадение бьет по рецепторам. Под кожей холодок задерживается в мышцах, сбивает сердечный ритм.
– Егор, привет, – от знакомого голоса сжимаются внутренности.
Не шевелясь, отрываю взгляд от телефона и смотрю на Онежу. У нее на лице паника.
– Юра, ты как…? – встречает друга Егор. – Ты же говорил…
– Получилось вернуться раньше. Решил тебя навестить сразу.
Навестил. Волной кидает то в пот, то в озноб. Я утыкаюсь в телефон, вызываю такси. Они не виделись полгода, хотят поговорить. Я не хочу ни видеть, не говорить.
– Юра, привет, – здоровается Онежа, пока я прячусь за фикусом. Показываться не хочу.
Не смотреть. Не смотреть на него, Саша. Все мимо.
– Онежа, рад видеть. Вы ребята не отдыхали тут, я смотрю, – усмехается, радуется.
Много времени и умений не надо.
– Здравствуйте, я Вика.
Мысли сбивает молодой, женский голос там же в дверях. Не сдерживаюсь и рефлексивно дергаю голову в их сторону. Домбровский в белой футболке, легких брюках. Загорел, отдохнул, всем доволен. Девушка рядом с ним в коротких джинсовых шортах и топе. Красивая, стройная, темненькая. Без тыкв в животе, без растяжек, без мимических морщин, без детей. Но это не точно. И, вероятно, без криминального прошлого.
Ничего не слышу больше. Я только восстановила свой эмоциональный фон. Настроилась на роды. А тут он возвращается. И не один.
Саш, тебе все равно.
Все равно.
Мне все равно. Просто я вспомнила немножко прошлое.
Мне, черт возьми, не все равно, что он является в мою жизнь без предупреждения. Я не готова. И готовиться я тоже не хочу. И видеть его не хочу.
– Егор, ты занят, может пообедаем где-то? – предлагает Юра. Я скрещиваю пальцы. Да-да-да. Уходите.
– Эм… Онежа? – Егор спрашивает у жены, я понимаю, что все упирается в меня. Сейчас я тут лишняя.
Пятая лишняя среди любовных парочек.
Прятаться бесполезно. Я упираюсь руками в сидение и поднимаюсь. Обхватываю свои тыковки руками. Придерживаю. Втянуть и скрыть живот уже не получится.
– Онежа, мое такси подъехало, я пойду, – выхожу из-за фикуса, улыбаюсь подруге. Чувствую взгляд на себе.
– Саш, мы же хотели... – Щекочет на шее, где родинка.
– Я вспомнила про дела, – перебиваю Онежу, она понимает без лишних комментариев. – Всего хорошего, Егор береги ее, – обнимаю его.
Разворачиваюсь. Врезаемся друг в друга взглядами. Это притягивает. Вроде и не должна, а зрение это сейчас единственная возможность общаться. Прокурор не был бы прокурором, если бы эмоционировал при виде каждого осужденного.
В глаза. На мой живот. В глаза. Не ожидал. Никто ему не сказал.
– Привет, – здоровается первым.
– Здравствуйте, – следом за ним здоровается девушка. Я перевожу взгляд на нее. Они вроде и рядом, но и не вместе. Не стал бы приводить к друзьям кого-то постороннего для его сердца. Гормоны на фоне беременности фонят.
Полгода как по щелчку пролетели. А чувства есть. Они дергаются сейчас от ненависти до ревности, на пиках фокусируясь на гневе и любви. Не знаю, чего больше.
– До свидания, мне пора, – прощаюсь с девушкой.
Домбровского игнорирую, для него я умерла.
В комнате повисает тишина. Все всё понимают. Кроме, видимо, Виктории. Она не моя проблема.
На улице душно. Конец июля. Хочется скорее домой, в душ, побыть одной.
Сажусь в такси, уточняю адрес.
Откидываю голову на подголовник и скольжу взглядом по мелькающим домам. Хочу отвлечься, но оперативная память все еще не освобождена. Там он с девушкой. В животе толкается одна малышка.
Глажу кожу с той стороны. Мне нельзя волноваться.
Я в тысяче вариантов представляла нашу возможную встречу. Но в ней, черт возьми, не было девушки. Не было красивой, молодой, стройной девушки. Естественно, он красивый и крепкий. Естественно, что нравится другим. Естественно, что никто не запрещает ему ни с кем встречаться. Но блин, я…
Я мечтала, чтобы он мучился, чтобы страдал, чтобы переживал, чтобы с ума сходил. А он нашел замену. Достойную, надо сказать.
Это мне было больно от его слов. Меня убивал приговором на заседании, когда отправлял папу за решетку. Ему это привычно.
Стоп.
Я начала новую главу. Он теперь в моей истории антигерой. Пусть пишет свою. О подвигах и заслугах.
Достаю воду, делаю жадно несколько глотков. Я прикрываю глаза, приказываю организму держаться. Я должна не в прошлом ковыряться, а жить настоящим. У меня будут дети. Ради них все. Они мой смысл. Я их люблю. Не представляю уже себя без них.
