Убийство Серай (ЛП) - Редмирски Дж. А.

— Мне нужно в туалет, — говорю я.

Положив газету на столик рядом с кофе, он поднимается и приближается ко мне. Он спокойно берет меня за руку и я одергиваю ее, качая головой.

— Я могу идти сама.— настаиваю я.

— Да, но я пойду с тобой.

Я скрещиваю руки на груди и моргаю от удивления.

— Ты ведь не серьезно. Я не могу воспользоваться туалетем, когда ты рядом.

— Тогда не воспользуешься.

От удивления у меня отвисает челюсть. Я смотрю то на него, то на дверь позади, за которой как я надеюсь находиться туалет - нет никаких табличек, указывающих на это. Я замечаю его раздражение, написанное на лице, такое ощущение, будто я прервала его роман с бокалом вина или классической музыкой.

Мне хватает совсем немного, чтобы понять.

— Сомневаюсь, что это будет так, как показывают в кино, — говорю я.— Я пытаюсь вылезти из окна, когда ты принимаешь необдуманное решение пустить меня одну.— Я стараюсь не кричать. Я просто объясняю очевидное .Надеюсь, до него дойдет.

— Либо так, либо никак, — говорит он.— Если ты не пойдешь сейчас, тебе придется терпеть еще долго.

Я закусываю изнутри щеку.

— Прекрасно,— я сдаюсь, обхожу его и иду впереди.

Он следует за мной в туалет. Здесь всего один унитаз, который выглядит так, будто за последнее десятилетие, что он здесь стоит, его ни разу не убирали. Четыре грязные стены с облупившейся краской и жженое пятно около крошечного окна, через которое я бы никогда не пролезла, будь у меня шанс. Комнатка такая маленькая, что я могу протянуть руку и дотронуться до Виктора, пока он стоит лицом к двери, спиной ко мне, сложив руки. Слегка смущаясь - к сожалению, писать перед психом для меня не ново - я спускаю шорты и трусы и присаживаюсь. Когда я заканчиваю, мне нужно подтереться. Туалетная бумага это роскошь, которая, по мнению американцев, должна быть всегда.

Пока я натягиваю одежду, я замечаю, как плечи Виктора застывают в напряжении. Затем слышатся голоса, будто кто-то только что зашел в магазин.

Виктор протягивает руку за спину к штанам и достает из-под рубашки пистолет, его указательный палец уже на курке.

— Что это? — спрашиваю я, мои руки уже трясутся от страха.

Виктор открывает дверь и выглядывает наружу, подняв позади себя свободную руку, будто приказывает мне не шуметь.

Затем он быстро поворачивает ко мне голову и шепчет:

— Оставайся здесь, — и прежде чем я успеваю что-то спросить или запротестовать, он исчезает за дверью, а я остаюсь уже второй раз в туалете. Только на этот раз здесь нет ванны, которая защитит меня от летящих пуль и в которую я могла бы залечь.

Невзирая на страх, я не могу побороть в себе желание взглянуть на происходящее, я подхожу к двери, также как Виктор открываю ее, и прижавшись к ней, выглядываю. Мое горячее рваное дыхание наполняет пространство между дверью и моим лицом. Я едва могу рассмотреть прилавок, в стороне от которого стоит владелец магазина с веником, зажатым в старых пухлых руках. Но я не вижу его лица. И не вижу Виктора. Проходит несколько долгих тревожных секунд, но выстрелов нет. Это хороший знак. В поле зрения попадает человек, но это не Виктор. Мимо проходит еще один мужчина.

Слышится испанская речь, но с этого места, за дверью я слышу не совсем отчетливо. Что-то на счет запчасти к машине. Через несколько секунд владелец магазина отвечает, что у него есть эта деталь, но ему нужно принести ее. Я до сих пор не вижу Виктора. Неужели он бросил меня здесь? Странным образом эта мысль пугает меня, я открываю дверь еще шире, пытаясь увидеть больше. Сначала неуместная паника, что меня бросили одну, заставляет меня усомниться в своем рассудке, но потом я снова сознаю, что несмотря на то, что Виктор убийца и что меня используют в качестве козыря в опасной игре, где ставкой является жизнь или деньги, я нахожусь в самом опасном месте, в чужой стране и я совсем одна.

Нравится мне это или нет, но до тех пор, пока я не окажусь за границей, Виктор - моя единственная защита, и я буду с ним как можно дольше, несмотря на отчаянное желание убежать от него.

Глава 6

Наконец я вижу лица обоих мужчин, радуясь, что я их не знаю. Я начинаю верить, что они здесь проездом. В приступе клаустрофобии я решаюсь полностью открыть дверь. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем выхожу, старясь походить на обычного покупателя, который только что сходил в туалет.

Когда я выхожу из-за угла, Виктор снова сидит за нашим столиком, читая газету.

Он едва удостаивает меня взглядом, но мне хватает и этого, чтобы понять, что он недоволен.

— Ты готов?— спрашиваю я на английском.— Я - да. Этот туалет ужасен, — добавляю я с недовольным видом, изображая заносчивую американку.

Надеюсь, я достаточно убедительна.

Виктор встает, берет меня на этот раз за руку, а не за запястье, его пальцы сплетаются с моими. Этот жест сначала удивляет меня. Но потом я понимаю, что он подыгрывает мне.

Два покупателя и хозяин магазина смотрят прямо на меня, и у меня возникает ощущение, что моя небольшая игра в туристку привлекает больше внимания, чем я рассчитывала. Может потому что туристы никогда не заезжают в эти края.

Виктор неодобрительно сжимает мою руку.

Секундами позже, не успев ничего понять, я вижу, как оба покупателя уже с пулями в голове, замертво падают передо мной на пол. Я врезаюсь в грудь Виктора, закрываю уши в запоздалой реакции, чтобы приглушить звук выстрелов. Виктор отпускает мою руку и хватает меня за талию, зажимает в одной руке меня, в другой - пистолет.

Слышно, как хлопает дверь в магазине, я, все еще прижатая к Виктору, используя его тело в качестве опоры, поднимаю взгляд, и вижу за окном без стекла, как хозяин магазина куда-то убегает. Виктор толкает меня в сторону и наводит пистолет на мужчину в окне. Единственный выстрел сбивает его, так и не дав ему скрыться из виду, его тело падает на землю и поднимает вокруг себя пыль, которую тут же уносит ветер.

Я мчусь по магазину, мимо двух тел к Виктору, мое сердце бьется прерывисто.

— За что?

Он снова хватает меня за запястье и тащит меня к телам. Я пытаюсь вырваться, но его хватка слишком сильная.

— Они не представляли опасности, — произношу я раздраженно, чувствуя, как слезы обжигают мне горло. — А хозяин… какого… зачем ты убил его?!

Мы останавливаемся рядом с одним телом, и Виктор отпускает мое запястье, так что теперь он может опуститься на колени возле тела. Протянув руку к заднему карману джинсов мужчины, он вытаскивает пачку мексиканских денег. Просмотрев счета и не найдя никаких записок, он бросает деньги на спину убитого и обыскивает остальные карманы, находит пистолет, спрятанный за поясом. Но в этом нет ничего необычного. То же самое он проделывает с другим мужчиной и также не находит ничего стоящего, за исключением связки ключей, которые он решает положить себе в карман.

— Что ты ищешь?

— Я велел тебе оставаться в туалете.

Я удивлена обвинительной интонации в его голосе. Это так непохоже на него, демонстрировать столько эмоций, хотя не так уж и много.

— Это были не люди Хавьера,— возражаю я.— Я достаточно долго прожила там и помню каждого из них.

Виктор выпрямляется и кажется, что сейчас он выше ростом, чем раньше, но я знаю, что это страх играет злую шутку с моими глазами.

— Ты помнишь тех, кого видела, — говорит он. — Но ты, девочка, глупа, если думаешь, что это его единственные люди.

Я вздыхаю.

— Но они только спрашивали о запчасти к автомобилю. Может, у них сломалась машина. Я слышала их разговор.

— Ты слышала код.— Поправляет он меня.— Он спрашивал хозяина о детали, которая не имеет отношения к машине.— Он смотрит на окно магазина, где припаркован другой грузовик.— Когда хозяин магазина сказал, что у него есть деталь, он подтвердил что ты здесь.

Чувствуя себя глупо, я продолжаю притворяться, пытаясь справиться с отупением.

— Так почему они ничего не сделали?

Он слегка качает головой.