Не с тобой-2 (СИ) - "Gesiona"

— Спасибо, Джей!

Глава 5

Лондон, двумя неделями ранее

— Зачем? — угрюмо спросил Нолан.

— Ну я же диктатор, — ласково сказал Ричард, внимательно глядя на него, — считай это моей диктаторской блажью.

Психоаналитик оказался огромным, словно медведь гризли, бородатым мужиком в вытертых джинсах и сером свитере крупной вязки, что делало его похожим не то на канадского лесоруба, не то на норвежского китобоя. Никаких тебе интеллигентных очочков в тонкой оправе, непременного блокнота с карандашом и участливо-заинтересованного выражения лица. Медведь исподлобья глянул на клиента, сунул руку за пазуху и извлек оттуда плоскую фляжку. Взболтнув содержимое, он поинтересовался:

— Будешь?

Нолан усмехнулся:

— Буду.

Напиток определенно был хорош. Акции психоаналитика выросли сразу на несколько пунктов.

— Риманн, — представился тот.

— Ирландец? — подозрительно спросил Нолан.

— А то! — гордо ответил медведь.

Выпили за знакомство. Помолчали.

— Что употребляешь? — с любопытством спросил Риманн.

Нолан уселся поудобнее, взглянул на собеседника с неприкрытой иронией.

— Значит так, тебе за неделю? — уточнил он деловито, приготовясь загибать пальцы. 

Риманн взирал на него с возрастающим уважением. Экстази, марихуана, три бутылки виски, двенадцать или около того — красного вина, пиво, кто ж его считает, и пару сотен сигарет.

— Э-э… ну, в общем, понятно, отчего тебе как-то фигово живется в последнее время.

Нолан энергично затряс головой:

— Не стоит путать причину и следствие.

— Не стоит, — согласился психоаналитик.

Позже Нолан никак не мог понять, каким образом, проведя в компании лесоруба-китобоя полтора часа, он ухитрился выложить почти все, что носил в себе последние месяцы. Какой магией обладал этот заросший, как йети, простоватый дядька, сумевший так незаметно и ловко вскрыть гнойник в его душе? Или просто пришло время, и фурункул вскрылся самостоятельно, а личность хирурга здесь была совершенно не причем?

Он почти ни о чем не спрашивал, лишь изредка вставляя не самые длинные реплики, но почему-то этого оказалось достаточно, чтобы Нолан заговорил. Нет, даже не заговорил, начал размышлять вслух, слой за слоем уходя в воспоминания, замолкая на полуслове и вновь возвращаясь к уже сказанному. Пресловутый эффект попутчика.

— Знаешь, земляк, — и попутчик поскреб бороду, — я тебе прописные истины озвучивать не буду. Ты не дурак, понимаешь, что измена, считаешь ты ее таковой или нет, по факту остается изменой. И я, честно, не знаю, как тебе вернуть твою женщину. Утраченное доверие восстановить тяжело да и не всегда возможно. Но я вижу, ты изобретательный малый, уверен, будешь искать способ. Думается мне, не это сейчас главное.

Нолан зарылся пальцами в отросшие волосы. Это и только это было для него главным. Единственным, что имело значение. Но он понимал, о чем говорил собеседник. Еще одна причина его бессонных ночей.

— Ну какой из меня отец! — пробормотал он. — Есть вещи, в которых я не силен, дружище.

— Кто знает, может быть, ты был бы хорошим отцом, — философски ответил Риманн.

— А у тебя есть дети?

— Я же ирландец, — сказал тот так, словно это все объясняло. — Четверо. Все парни. И все погодки.

Нолан присвистнул. Собеседник задумчиво свинтил колпачок фляжки.

— Жизнь — странная штука. Иногда тебе хочется сбежать от них куда-нибудь подальше, хоть к белым медведям за Полярный круг. Но там, с белыми медведями, ты понимаешь, как же крепко тебе повезло — тебе есть куда вернуться. Ты нужен, и тебя там ждут.

Как бы то ни было, но от странного психоаналитика Нолан вышел в состоянии некоего непривычного просветления, наконец-то, спустя долгое время, более-менее точно представляя, что ему делать дальше.

— Это кто был? — подступился он к Моргану.

— А? — Ричард рассеянно перебирал какие-то бумаги. — Ах, это… Приятель мой старинный.

— Он что, никакой не психоаналитик?

— Сомневаешься в его профессионализме? Методы у него, конечно, специфические, но весьма действенные.

— Еще бы, — пробормотал Нолан. Выпитое виски приятно согревало изнутри.

Ричард, прищурившись, смотрел на него.

— Я не знаю, что у тебя произошло, но впереди у нас еще огромный пласт работы, — произнес он, — и ты мне нужен в адекватном состоянии, способным работать без срывов. Вы договорились о новой встрече? У него плотный график.

Этот день, последний в лондонском съемочном графике, ознаменовался еще одним забавным происшествием. Фланируя по съемочной площадке в ожидании звонка, которым рассосавшихся по огромному павильону актеров собирали на очередной дубль, Нолан наткнулся на любопытного персонажа. Натянув глубоко на уши ядовито-зеленую вязаную шапку и зябко кутаясь в куртку, тот сидел на ступеньках вавилонского дворца, уныло отхлебывая явно остывший кофе. Покосившись на голые ноги царя, парень весь передернулся. Нолан хмыкнул и присел рядом.

— Классная шапка! — сказал он и протянул ладонь. — Нолан!

— Лёша.

Увидев, что Нолан слегка нахмурился, пытаясь разобраться, что это за имя такое, пояснил:

— Я журналист. Из России, — и как-то без особой надежды добавил: — Интервью дашь?

Приведенный терапевтической дозой виски в хорошее расположение духа, Нолан кивнул — почему бы и нет. К тому же и слово «Россия» не было для него пустым звуком.

Он оживленно разглагольствовал о личности Александра и своем видении роли, делился воспоминаниями о тренировочном лагере в Марокко и о том, что было самым сложным в съемках, восхищался слаженной работой всей команды и сетовал шепотом на садистские замашки Ричарда. Парень кивал, время от времени сочувственно поглядывая на примостившегося неподалеку непрестанно кашляющего Джея.

— Последний вопрос, — предупредил Нолан.

— Мне не простят, если я не спрошу, — пробормотал русский. — Нолан, Джейден играет не просто полководца, а интимного друга Александра, это как-то отразилось на ваших отношениях вне съемочной площадки?

Джейден перестал кашлять. И тогда Нолан, покусывая губы, чтобы не заржать в голос, ответил:

— Ну, Джей настолько м-м-м… мил, — короткий взгляд в сторону напряженно застывшего приятеля, — что невольно заставляет сомневаться в собственной гетеросексуальности.

Глаза Джея стали величиной с блюдца. «Сволочь ирландская!» — на выдохе процедил он. Журналист понимающе усмехнулся.

— Ты совсем рехнулся? — мрачно спросил Джейден спустя несколько минут, когда они остались одни. — Последние мозги пропил? Ты хоть понимаешь, какую волну сейчас поднял своими откровениями?

— Расслабься, Джей! — беспечно пожал плечами Нолан. — Парень из России, какая волна? К тому же у него хорошее чувство юмора, я думаю, он правильно меня понял.

— Ну, еще бы! Что ж тут непонятного! — взбеленился обычно сдержанный Росс. — Ты ему прямым текстом сказал, что рассматриваешь меня, как…

— Как что? — заинтересовался Нолан.

Глядя на него своими лемурьими глазами Джейден очень экспрессивно, в самых непристойных выражениях, высказал все, что думает об одном несдержанном на язык ирландце и обо всей ирландской нации в целом. Нолан даже заслушался.

— Ты полный придурок! — обреченно резюмировал Джей.

Впрочем, к концу съемочного дня к нему вернулось природное чувство юмора. Приподняв подол и без того короткого хитона и изящно выставив вперед бритую ногу, Джейден, томно закатывая глаза, вопрошал:

— Как себя чувствует твоя гетеросексуальность, Нолан?

— В полном нокауте! — хохотал тот, радостно поддерживаемый воспрявшей духом компанией.

Вечером стало плохо. Схлынула волна нервного возбуждения, благодаря которому он держался весь день, усталость заключила его в мягкие, но неодолимые объятия. Пришли сомнения. То, что казалось таким очевидным после утреннего разговора, вдруг стало зыбким, совершенно ненадежным. С чего он взял, что выбранный извилистый путь непременно приведет его к ней, позволит обелиться в ее глазах? Почему это пришло ему в голову? Какую связь углядел он между признанием своего отцовства и восстановлением отношений с Алисой? И каково это, рассматривать собственного ребенка всего лишь как средство для достижения цели? Сомнительное средство?