Никак иначе (СИ) - "Ann Lee"

— Нет, я домой, — сказала это громко, чтобы все слышали.

— Ладно, потом ждём подробностей! — смилостивилась подруга. — Ты хоть скажи, с кем ты из них, со светлым или с тёмным? — всё же, не упустила шанса, выяснить Ирка.

— Потом, Ириш, всё расскажу потом, — вздохнула я и отключилась. Снова погладила разбитый телефон, и подхватила с пола сумочку, а потом, немного подумав, ещё и рубашку Саши натянул на плечи.

В комнате мужчин не оказалось, и я как дура застыла посреди, не зная, что делать дальше. Но прислушавшись, услышала, тихий разговор, и, выглянув, увидела в конце коридора приглушенный свет, и запах дыма сигарет.

Тихо идти не особо получалось, если учесть что на мне всё ещё туфли, да и идти-то не хотелось. Но надо как-то решить вопрос с моей транспортировкой. Такси мне не вызывать экран просто не проглядываемый, надо хотя бы трубку попросить.

Кухня была шикарная. Я о такой мечтала. Всё лаконично и функционально. Нет никаких лишних предметов, только всё нужное под рукой. Чистые глянцевые и хромированные поверхности. И много пространства.

Они стояли возле окна и курили. Оба. Даже не удосужились, одеться. И неяркого света ночной подсветки, вполне хватало, чтобы рассмотреть сперва крепкие ягодицы, и мускулистые спины, с рисунками татуировок. А у Кирилла ещё и расцарапанная моими каблуками задница, а у Саши плечи. А потом сравнить достоинства, своих любовников, когда они повернулись на звук моих шагов. Я даже голову на бок склонила, залипнув на их фигуры. А они бессовестно, стояли, выставляя напоказ всё, и не тревожа меня, позволяли глядеть.

Кирилл, конечно же, был мощнее, и темнее, член его откровенно пугал меня, хотя уже и побывал во мне. Но вопрос как, оставался открытым. Его торс, и грудь, и широкие плечи с сильными руками были забиты различными рисунками татуировок. Даже на разлёте ключиц, были выбиты крылья. Тёмные волосы, сам весь тёмный. Дикарь. Будил во мне что-то первобытное. Такие в каменный век, хватали своих женщин за волосы, и волокли в пещеру, и драли, пока мозгов в голове не оставалось. И почему- то от этой картинки мне стало жарко.

Саша лишь немного уступал ему, тоже был и высок и плечист, и с достоинством у него тоже был полный порядок. Он казался светлее, потому что и сам был русоволосым, и тело наполовину не было забито татушками. Был рисунок, начинавшийся от левого плеча, что-то похожее на солнце, оплетающее своими лучами ветвями, всё его поджарое тело, а на спине в этих ветвях трепыхался мотылёк. И он тоже будоражил во мне все мои низменные инстинкты.

Я что нимфоманка какая?

Но глядя на них, и на, то, как они рады меня видеть, я чувствую, что теку. Я никогда в жизни не чувствовала такого сильного влечения. Даже к мужу, в самом начале наших отношений, когда всё ярко, даже тогда не было и половины того, что сейчас происходит с ними. С почти незнакомцами. Явными бандитами. Хамами, и циниками. Которые могут вполне свободно забыть о благородстве, и заставить делать меня всё что угодно. Возможно, им нравится моя покладистость. Но ведь это пока. Они могут и передумать. И никто мне не поможет. И от ощущения опасности меня просто торкает. Словно приход у наркомана, и я сжимаю бёдра. Они отравили меня всего за один только вечер, напитали, своей похотью, и теперь я такое же животное как они.

— Мне нужно позвонить, вызвать такси, мой телефон разбит, — лепечу я.

Кирилл выпускает струю дыма, смиряя меня темным взглядом. Спокойным и уверенным. Он уже понимает, что я никуда уже не поеду, только я ещё трепыхаюсь.

А Саша, тушит сигарету в пепельнице, и делает ко мне навстречу шаг.

— Тебе идёт моя рубашка, — говорит он, останавливаясь рядом, и проводит ладонями по плечам в шелковой ткани, и ловит дрожь моего тела, слегка улыбается этому отклику на его прикосновение.

— Вы что не слышите меня? — я упрямо веду плечами, не хочу мириться с положением дел. — У нас с вами был договор, я выполнила условия, теперь отпустите меня…

— Да не было у нас никакого договора, — обрывает меня Кир, и тоже подходит ближе. — Ты придумала сама, а мы не возражали.

— Ну как же? — не поверила я. — Вы же оставили в покое отель и меня, и Валентина Юрьевича…

— Потому и оставили, — усмехается Саша и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос. А Кирил наоборот, стягивает с косы тонкую резинку и распускает светлые волосы, зарываясь пальцами в них, и поднося к своему лицу шумно вдыхая их аромат. — С условием, что он тебя не тронет, и оставит на работе, и больше никогда не станет подставлять.

— Валёк нам много денег должен, и этот гад решил тебя подставить, подложить под нас. А ты конечно борзая, и дерзкая, ну как-то не в кайф, сопливую и рыдающую от страха бабу трахать, — закончил Кирилл, окончательно зарываясь пятернёй на моей макушке, и притягивая меня ближе, легко прикусывая шею. Я вздрогнула, и крепко сжала губы, чтобы не застонать.

— Гад, — выругалась я, и отступила на шаг, и, стараясь выпутаться из их лап, — и вы гады!

— Ещё какие, — подтвердил Саша, возвращая рывком меня на место, — и ты некуда не поедешь, конфетка! Мы с тобой ещё не закончили! — и он кладёт мою ладошку на свой член, заставляет обхватить толстый ствол пальчиками, и показывает, как надо водить, с каким давлением, и скоростью. Упругая плоть подрагивает в моей руке, и Саша рычит, склонившись к изгибу моей шеи, целует, втягивая нежную кожу в рот.

Кирилл также кладёт вторую мою ладонь на свой член, и вынуждает вторить движениям другой руки, тоже хрипло рыкает и зарывается носом в моих волосах.

И это ужасно!

Ужасно порочно, и грязно, вот так стоять и наглаживать члены двоих мужчин одновременно. Развратно и бесстыдно, и так обжигающе волнующе и эротично. Чувствовать в своих руках шелковую кожу, натянутую на жилистой жесткой плоти, которая отзывается на любое твое прикосновение. Гладить, ласкать подергивающие стволы, доходить до основания касаясь жестких волосков, и возвращаться, нежно касаясь бархатных головок. И слушать, как урчат, и шипят сквозь зубы мужчины, полностью сейчас в моей власти. Два гиганта, способные свернуть мне шею неосторожным взмахом руки, сдавленно стонут, склонив ко мне свои головы, шепча пошлости, и наглаживая в ответ моё тело. Я посмотрела вниз, и пошлее представить картину нельзя. Но это заводит, а еще, почему-то при виде толкающейся мне в руки плоти, во рту скапливается слюна. Я глотаю, смотрю, на выступившие на алых головках капли смазки и снова сглатываю.

— Давай не робей, зеленоглазая, — улавливает блеск моих глаз Кирилл.

— Что? — не понимаю я.

— Встань на колени, — рычит Саша, и давит мне на плечи.

Мы стоим посреди кухни, за моей спиной стена, за ними окно. Я опускаюсь на колени, и смотрю на них снизу вверх, поджимаю губы.

— Я не умею, — смущаюсь совсем.

— Тих, тих, пальчики не разжимай, — это Кирилл накрывает своей горячей ладонью, уже готовые отпустить, его член мои пальцы.

— И в прошлый раз мне было больно, — признаюсь, глядя на Сашу.

Он ласково оглаживает моё лицо, тоже не позволяет отпустить свою плоть.

— В этот раз всё будет по-другому, — обещает он, — оближи его сперва по кругу, немного втянув в рот, — инструктирует он.

И пока Кир руководит другой моей рукой, не замедляя движения, я склоняюсь ближе к члену Саши, касаюсь сперва, языком выступившей капли, чувствуя солоноватый вкус, потом втягиваю в рот горячую кожу, тяну упругую плоть, обвожу по кругу, собирая терпкий вкус, и выдыхаю. Снова втягиваю, и уже потом смотрю наверх, проверить всё ли я делаю правильно. Саша смотрит так черно на меня, что становиться страшно, и жарко, его мускулы напряжены, он выпускает воздух сквозь зубы, и я понимаю, что ему нравится, втягиваю в рот ещё больше плоти, и лижу, разглядывая, как он запрокидывает голову, и толкается бёдрами вперёд.

— Блядь, это охуенно, просто охуенно, — стонет он.

Но тут другая рука, собрав в горсть мои волосы, отрывает меня, и член с постыдным хлюпом выскакивает из моего рта. И тут же перед моим взором возникает ещё один. Я смотрю на Кирилла, он выжидает, не торопит хоть и дышит рвано, и подрагивает от предвкушения. Я так же собираю каплю, его смазки языком, оглаживаю кончиком, нежную плоть, и погружаю в рот огромный орган. Втягиваю в рот, снова на языке растворяется терпкий вкус с примесью ментола. Стараюсь действовать аккуратно, но Кир нетерпеливо толкается сам, и если бы не моя рука, которой я сжимаю основание его члена, он бы дошёл до горла.