Выбирай (СИ) - Коваль Алекс

– Пусти, я уйду домой, – обиженно дуются розовые щечки и поджимаются пухлые губы. Сейчас захлебнусь слюной от желания испробовать на вкус еще раз эти карамельно-розовые и до одури мягкие губки. В полумраке спальни каждым нервным окончанием ощущать ее кожу, соприкасающуюся с моей – это поистине пытка!

– Не уйдешь, раз пришла. Мы, наконец-таки, поговорим, детка.

– Я тебе не девочка по вызову, Гаевский! – шипит на меня эта соблазнительная кошка, хмуря идеальные бровки. – А для психологической помощи есть специальные службы. Обратись, тебе не помешает.

– Мне? – рычу, сжимая ее запястья за спиной. Напирая, но с ней по-другому никак. Все человечное, что исходит от меня, ею воспринимается в штыки. – Или все-таки тебе?

Карие глаза смотрят, не мигая, словно в самую душу вонзают свои шоколадные, колючие иголки. Чувственные губы мелко дрожат, и упрямая Катерина их поджимает, прячась от меня. Закрываясь. Чего и стоило ожидать. Для меня она открыта только в горизонтальной плоскости, как бы мерзко это не звучало.

– Говорю еще раз, детка, – ослабляю хватку и подцепляю пальцами подбородок, заставляя смотреть на меня. – Пользуйся мной, сколько влезет, я не против. Но от того, что ты будешь внутреннюю боль переносить на внешние ощущения, легче тебе не станет.

– С каких это пор Максим Гаевский стал проницательным и заботливым? Что-то я не припомню раньше такого за тобой.

– Раньше тебе нужен был только колючий и язвительный, Гай. Можешь не верить, но не такой уж я и скотина бессердечный.

Выпускаю девушку из захвата и, подхватывая свою рубашку, кидаю ночной визитерше.

– Одевайся, а то в таком виде мне отнюдь не разговаривать с тобой охота, – на что Кати молча, послушно отворачивается и накидывает на плечи рубашку, застегиваясь чуть ли не на все пуговицы. – Вот и отлично. Вина?

– Давай чего покрепче, раз уж на то пошло, – бурчит, тяжело вздыхая брюнеточка, а я ухмыляюсь и плетусь “в бар”. Вот она, та Кати, которая мне нужна.

Глава 8 (Гай)

Девушка устраивается на высоком стуле за барной стойкой. Я разливаю по бокалам початую бутылку виски, закидываю пару кубиков льда и протягиваю взъерошенной брюнеточке.

– Идеальный сеанс психоанализа, – шепчет Кати, которая все это время пристально следила за каждым моим движением.

– Дорогой алкоголь иногда лучший психотерапевт.

Девушка делает несмелый глоток горячительного и забавно морщится.

– Только не говори, что ты никогда не пила «Джека»!

– Почему же? Пила.

– И-и-и?

– И-и-и скажу так, ты бармен от бога, Гай, – трогает улыбка губы девушки. – Раньше оно не было так…

– Потрясающе, восхитительно, великолепно…

– Самоубийственно-самоуверенно.

– Не уверен, что это звучит, но подкат засчитан. И да, пятнадцать лет в клубном бизнесе, это срок, знаешь ли. Я еще и не такое умею.

– Н-да?

– Точно, колу с коньяком смешивать умею, и водку с томатным соком.

Устраиваюсь напротив “гостьи” и делаю глоток крепкого алкоголя, наслаждаясь тихим смехом девушки, которая все еще старательно отводит взгляд: смотрит на стол, в бокал, на стены – везде, но не на меня.

Делаю глоток. Жидкость обжигает и горячей лавой растекается по телу, расслабляя напряженные мышцы.

– Время четыре утра, нам обоим сегодня на работу, а мы сидим и бессовестным образом пьем.

– Я не планирую садиться за руль сегодня, да и в клубе появлюсь всего на пару часов. А вот тебя за руль не пущу, вызову личного водителя.

– М-м-м, у тебя и такой есть? Я думала, ты сам себе шофер.

– В большинстве случаев, – улыбаюсь проскочившему в глазах собеседницы любопытству, – но бывают исключения, как например, сегодня.

– У меня нет машины.

А вот это новость. Столько лет знакомы, и я другого даже не предполагал, кроме как наличие личного транспорта.

– Верней, есть… но уже не машина, а металл на колесах и отсутствие прав.

– Вот отсюда поподробней. Авария? – внутри резко холодеет, и я замираю в ожидании ответа.

– Нет. Прав нет, потому что не училась, водить я не умею. А машина… – пожимает плечами и наконец-то смотрит мне в глаза, – это был мой подарок бывшему. Camaro, которую я вчера, перед приездом к тебе, разнесла в хлам… – поднимает бокал, – почтим же мою девочку минутой молчания, – и «отсалютовав» мне, залпом осушает крепкий алкоголь.

Ступор, пара минут замешательства, пока до меня не доходит две вещи:

– Ты подарила бывшему парню машину? Ты? Девушка? Подарила ему? – похож на дурака, наверное, но абсолютно не укладывается в голове. – Это что там за мужик такой? Альфонс.

– Дура, да? – кривит губы печальная усмешка. – Это все сука-любовь. – С таким отвращением и презрением на лице отставляет пустую посудину. – Никогда не влюбляйся, Гай.

Качаю головой и отвожу взгляд, заполняя тишину. Я бы и рад не влюбляться, но дела сердечные разуму неподвластны. Где, когда и «на ком» стукнет – непонятно.

– Надо полагать, вот он, корень зла? Расстались?

– Если бы так, – подпирает руками подбородок Кати и смотрит на меня печальным взглядом. – Он нашел повод, чтобы поругаться. Неделя, и я узнаю, что он объявил свадьбу с другой.

– Воу… – вот тут даже мне сказать нечего, кроме того, что руки непроизвольно сжимаются в кулаки, а внутри просыпается какое-то новое, до настоящего времени неизвестное мне чувство. Защитить. Не просто кого-то, а конкретно ее. – Ты любишь его?

– Жизнь готова была отдать… Да почему же была? И сейчас, несмотря на его скотское поведение, не могу отпустить. Поэтому хреново. Поэтому ломает, и вот та самая боль, о которой ты говорил. Когда не одна – мне проще это пережить. С тобой я забываюсь, и сердце, оно не так болит.

Молчу. Просто потому что не знаю, что ответить. И да, мне только что напрямую сказали, что используют, как сраный вибратор. Вот только это не задевает, а наоборот, подстегивает… “помочь”? Хорош помощник – язвит подсознание. Запрыгивай, детка, вытрахаем твоего бывшего из твоей головы. Фу, твою ж, Гай, что с тобой происходит!

– А еще-е-е-е… – невесело смеется Кати, поднимаясь с места. Подходит ко мне и устраивает ладошки на голых плечах. – Макс, какая я? – спрашивает, наблюдая за моими губами. – Вот кто-кто, а из всех мужчин в моем окружении ты точно самый прямолинейный и не станешь врать, чтобы смягчить удар.

– Что ты имеешь в виду? – буквально выталкиваю из себя слова, потому что в горле пустыня.

– Мне сказали, что я вредная и упрямая… – маленькая ладошка, перебирая пальчиками вдоль шеи, путается в волосах. А я даже боюсь вздохнуть, понимая, что меня на ней чертовски “клинит”.

– Не без этого.

– Принципиальная, и у меня слишком завышенные требования к мужчинам.

Один шаг ко мне, и я отставляю бокал, обхватывая тонкую талию и устраивая девушку между ног.

– Первое точно, а вот второе… хочется надеяться, потому что в таком случае мне льстит твой выбор.

– Я тебе душу изливаю, а ты опять смеешься.

– Не смеюсь. Ты спрашиваешь, я отвечаю, – говорю на полном серьезе, хотя голос предательски срывается и дрожит. А когда вижу, как в невероятных глазах заблестели слезы, понимаю, что вот она – сама суть.

– А еще Савельев мне сказал, что никому я не нужна такая. Одна останусь, – тихо и обиженно, словно ребенок, надув полноватые губы и сдерживая всхлип.

Савельев.

Знакомая фамилия резанула слух, и вот теперь в голове пазл сложился окончательно. Вот же сука какой! Вот откуда я знаю эту рожу и этого парня, с которым была потасовка в стриптиз-клубе. Теперь врезать ее скотине бывшему захотелось вдвойне сильней. Размазать по стенке его смазливую морду и переломать ноги за его скотское отношение к Кати. Затолкать его мнение так глубоко, как оно вообще возможно!

Пока борюсь с «внутренними демонами», не сразу замечаю, как по розовым щекам текут молчаливые слезы, которые Кати, поджимая губы, пытается задушить. И при этом уголки губ дрожат в улыбке, хотя саму, почти физически ощущаю, как разрывает изнутри от чувств.