— Плащ... а под ним только бельё. Самое лучшее.
Вильнув плечиком, она возвращается к работе и тихонько усмехается, будто уже одержала победу над боссом.
— А счего ты решила, что он не женат?
Поднимает на меня глаза и снова пожимает плечами.
— Я об этом не думаю. Мне на это плевать.
— А как же ты собираешься заявиться к нему домой, вдруг там жена и семеро детей?
Таис щурится и согласно кивает.
— Значит, будем трахаться в офисе.
Она резко распахнула глаза, услышав хруст карандаша в моей руке.
— Ты чего?
— Да так. Ничего, — огрызаюсь.
— Ника...
— Прости, мне надо работать, а ты меня отвлекаешь!
Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт, я что, ревную? Серьёзно? И к кому? К человеку, который не клялся мне в любви, даже отношения не предлагал? К человеку, который носит на груди медальон с изображением красивой молодой женщины. Чьи фотографии принято ещё вставлять в такие медальоны? Ну, конечно же, любимых.
Фу-х, выдыхай, Ника, и прекрати париться.
Нехотя тянусь к сумке. Снова достаю дурацкий медальон, он манит меня, не даёт покоя.
Зачем я сказала боссу, что у меня его нет?
Я не знала. Растерялась. Запуталась. Была в шоке.
Всё и сразу! Моя нервная система не так крепка, чтобы быть готовой ко всему!
Особенно к тому, что мой босс и мой несостоявшийся любовник — один и тот же человек!
Да ещё и женатый.
Впервые за два года после измены мужа поддалась соблазну и... вот снова. На одни и те же грабли.
Вот интересно, а в мире вообще существуют мужчины, которые не изменяют? Или проще начать верить в единорогов?
Заходит Пётр Степаныч и радостно оповещает, что новый босс в честь первого рабочего дня под его началом делает нам подарок и отпускает всех сотрудников домой.
Собирается Пётр Степаныч за пять секунд и, естественно, сбегает первым.
Я сижу, зажав медальон в руке, и пытаюсь понять, что мне делать? Антон сказал зайти вечером. Надо идти... Дождаться, пока все уйдут? Да, наверное, так будет лучше. Тем более я ещё не решила, какой приветственный сюрприз ему устрою. Ноя точно устрою!
Обязательно устрою!
— Ты чего сидишь? — удивляется Таис, собирая сумку.
— Мне надо таблицу доделать. Ты иди.
— Ну, смотри.
Проходит мимо меня, бросает взгляд на вещицу в руке и...
— Да чего ты с ним носишься? Только мучаешь себя! — выхватывает из моих рук медальон и бросает в мусорное ведро. — Хозяину всё равно не вернуть, а смотреть в лицо чужой бабе — это, знаешь ли, мазохизм.
— Ты что делаешь?! — кричу и наклоняюсь к ведру.
Среди бумаг и двух стаканчиков из-под йогурта нахожу медальон, вынимаю, он весь измазан.
— Так нельзя обращаться с чужими вещами! — бросаю Таис напоследок.
— 0й, нравится себя мучить — ради Бога. До завтра, Вероничка.
Уходит, громко хлопнув дверью. Я ищу в ящике стола салфетки и вытираю медальон, он весь в Йогурте, липкий.
— Дура! — ругаю коллегу.
И себя ругаю.
Надо было честно всё сказать Антону. Отдать его вещь и сделать вид, что между нами ничего не было.
Тем более он мой босс, пусть и разыграл меня. Вернее, подыграл..
Дверь открывается, Таис, как всегда, забыла наушники, я уже к этому привыкла.
— Из-за тебя он теперь весь липкий! — бросаю гневно и оборачиваюсь.
И тут же теряю способность говорить. В кабинет заходит не Таис. В кабинет медленной походкой входит Антон. Смотрит на свою вещь в моих руках, сводит брови, и я вижу злобу в его лице.
Быстро-быстро стираю остатки йогурта, понимаю, что уже не отвертеться.
Да, я, конечно, мастер влипать в нелепые ситуации. Чемпион по косякам!
Заливаюсь краской, ресницы дрожат, босс подходит так близко, что я слышу его шумное гневное дыхание.
— Кажется, это моё, — цедит и указывает пальцем на медальон.
— Да, — шепчу и протягиваю ему.
Антон убирает вещицу в карман, надвигается, хотя ближе уже некуда.
Боюсь смотреть ему в глаза, боюсь, что одним только взглядом он оставит от менягорстку пепла.
— Ника, почему ты соврала? — старается говорить ровно, но я слышу гром в его голосе.
Воздух вокруг нас электризуется, кажется, сейчас шаровая молния образуется.
— Ника, я задал вопрос.
Кладёт два пальца мне под подбородок и поднимает голову. Как бы ни старалась, сопротивление бесполезно. Подчиняюсь и встречаюсь с его чёрными глазами.
— Ника.
— Прост— пищу. — Прости, я. я..
ЕГО выражение лица не меняется.
— Я не знаю, что на меня нашло. Это... Та женщина, она.. я когда увидела фото, так погано себя почувствовала! Себя возненавидела, тебя возненавидела! Мы не должны были этого делать! Мы виноваты в измене... А когда ты спросил про медальон, я так разозлилась!
Будто тебе всё равно на.. — представляю улыбку этой несчастной женщины и с горечью выдаю: — На неё всё равно.
Антон медленно поднимает бровь, сканирует меня взглядом, будто я умалишённая.
— Ты сейчас... — замолкает, унимая вырывающийся наружу темперамент.
Кажется, он готов рвать и метать.
Отходит к двери, я вжимаю голову в плечи.
— Подумала..
Кладёт свою большую ладонь на ручку.
— Что я способен на измену?
Щелчок, и дверь закрывается на замок, я а перестаю дышать.
В два шага босс возвращается ко мне. Не прерывая зрительного контакта, просовывает руки мне под мышки и рывком усаживает на стол. Его лицо близко. Очень близко...
Опасно близко... Я чувство жар его кожи и обжигающее дыхание.
— Я докажу тебе, что это не так!
12.
Ника
— То есть ты решила, что у меня есть жена?
Почерневшие глаза босса впиваются в меня. Я смотрю на него, как кролик на удава.
Обездвижена, парализована.
— То есть ты подумала, что я могу носить у сердца фото любимой женщины и спать с другой?
— Мне так показалось. — шепчу и пытаюсь отвернуться.
Одним движением руки Антон разворачивает меня лицом к себе. Запускает руку в карман, вынимает медальон, причинивший нам обоим столько проблем, и ловко открывает его.
— Смотри.
Зачем мне смотреть? Я уже много раз видела эту женщину.
— Смотри внимательно, Ника! — чеканит босс каждый слог. — Это, действительно, дорогая мне женщина. Её зовут Роса. И она...
Я забываю, как дышать..
— Она — моя кубинская бабушка! — рычит мне в лицо.
— Ба-бабушка? — заикаюсь, погружаясь в полный шок от этой информации.
В каком месте эта прекрасная молодая женщина — бабушка?
Да сколько же она молодильных яблочек съела?
— Да, бабушка.
Распахиваю глаза и смотрю на фото, открыв рот. Антон, наверное, шутит? Да, он точно шутит.
— Это отретушированное фото, — поясняет босс, заметив моё смятение. — Изначально фотография была чёрно-белой, на ней были царапины и заломы. Я отдал снимок в фотостудию, там мастер его восстановил и предложил сделать цветным.
Босс достаёт смартфон, проводит несколько раз пальцем по экрану и разворачивает его ко мне.
— А это моя бабушка сейчас.
Я всматриваюсь: одно и то же лицо, только старше, но всё такая же позитивная улыбка, такие же добрые глаза.
Всё оказалось намного проще. Я жмурюсь, до боли кусаю изнутри щёку и стыдливо опускаю голову.
— Паспорт нужно показывать, чтобы окончательно убедилась, что я не женат и никогда не был? — давит, заставляя меня всё сильнее сгорать от стыда.
Кручу головой.
Антон шумно выдыхает, опаляя мои губы своим дыхание.
— Ну и зачем было устраивать этот детский сад?
Я молчу.
— Ника? — его голос становится мягче.
Поднимаю на него свои глаза.
— Просто я глупая.
И слишком зациклена.
— На чём? — шепчет упоительно нежно.
Опять замолкаю, не хочу взваливать на него свои проблемы.
