Надежда для Бирюка (СИ) - Романова Наталия

– Эти значит, полы утеплять?.. – важно прошёлся мужичок по моим полам прямо в обуви. – Ага… ага… – стучал он дереву, качал порог между домом и сенями. – Ага… – подковырнул фомкой доску пола. – За пару дней управимся, хозяйка.

– Послушайте, это ошибка. Я ничего не заказывала. Или… – остановила я себя. – Вас председатель прислал?

– Не. От мастера мы.

– Какого мастера?

– Фирма «Мастер», на машине написано ж, – ткнул в сторону газели, будто это всё должно объяснить. – Начальнику звоните, узнавайте, наше дело маленькое: сказали делать – делаем.

– Дайте телефон начальника, – потребовала я.

Лёха продиктовал. Я набрала, спросила, как зовут начальника.

– Митрофан, ясно, – посмотрел на меня, как на душевно больную Лёха.

– Митрофан Яковлевич? Гучков?

– Он самый, – подтвердил мужичок постарше.

– Да, – услышала я в это время в трубке, замерла на секунду, настолько непривычно прозвучал знакомый голос. – Я вас слушаю.

– Митрофан Яковлевич, – выдохнула я, отошла подальше от рабочих. – Это Надежда Андреевна, врач. Здесь приехали рабочие, разгрузили строительные материалы, сказали – от вас.

– Правильно сказали, – всё, что ответил Митрофан Яковлевич.

Неудивительно, что фирма у него называется просто «Мастер». Само красноречие.

– Я ничего не заказывала, – отчеканила я.

– Я знаю.

– Тогда?.. Послушайте, я ничего не заказывала, не собиралась делать никакой ремонт, у меня нормальные полы.

– У вас ледяные полы, Надежда Андреевна, – отрезал Митрофан Яковлевич. – Это несложно исправить.

– У меня нет денег, понимаете? – выдохнула я. – Даже в рассрочку, – пришлось признаться.

– Денег не надо.

– Митрофан… – начала было заводиться я, наблюдая со стороны, как отлетают последние всполохи здравого смысла, и пыталась прикинуть, где окажусь, когда приду в себя…

На Чукотке?

– Надежда, – услышала ровный голос, оказавший на меня почти гипнотизирующее действие, во всяком случае, на несколько секунд нейронные вспышки в моём воспалённом мозгу замерли. – Надя, у тебя дочка. Хочешь, чтобы она из простуд не вылезала? Мне утеплить полы несложно. Если бы не мог – не делал.

Глава 7

Как называется период в отношениях, когда самих отношений нет, предпосылок к ним нет, но есть чёткое понимание, что всё впереди?

Когда ты мысленно присвоила себе человека, несмотря на то, что никаких авансов не поступало, и здравый смысл говорит, что вряд ли поступит?

Когда единственное, что ощущаешь – неясные вибрации воздуха, наполненные обещанием чего-то невысказанного, непроизнесённого вслух, но совершенно ясного?

Я не знала, как назвать то, что происходило между мной и Митрофаном Яковлевичем, но чувствовала это каждой клеткой организма.

Не Митрофаном Яковлевичем, Митрофаном – он сам попросил себя так назвать в тот единственный раз, который мы общались за прошедший почти месяц.

Рабочие завершили ремонтировать полы. Справились действительно быстро, теперь весь дом, включая пострадавшие от снега сени, был устлан линолеумом – не самым очевидным для меня материалом, зато удобным и, как оказалось, если всё сделать по уму – тёплым.

Практично и удобно.

Митрофан заехал, когда мужики загружали газель, выносили оставшиеся стройматериалы.

– Принимай работу, начальник! – выкрикнул вертлявый, как оказалось, Борис, когда я стояла на улице, придерживая калитку, чтобы внести посильный вклад в ремонт собственного дома, рядом же остановился внедорожник.

– Добрый день, – поздоровался Митрофан Яковлевич со мной, после того, как степенно, по очереди, пожал руку всем рабочим. – Пригласите, Надежда Андреевна?

Естественно, я кивнула, пошла вперёд по расчищенной тропинке. Бросила взгляд на поленницу, невольно вспомнив, кто спас дрова из снежного плена, заодно нас с Ладой от мороза. Теперь полы утеплил…

– Хорошо, – прокомментировал Митрофан Яковлевич работу своих подчинённых, заглядывая в каждый уголок, трогая, наступая, стуча. – Алексей, иди-ка сюда, переделай, – иногда указывал на невидимые мне недостатки. – Что ж… – посмотрел в итоге на меня. – Теперь не замёрзнете.

– И всё-таки, – решилась я озвучить то, что не давало покоя. – Сколько я должна?

– Надежда Андреевна, – приподнял руку в предупреждающем жесте Митрофан Яковлевич, я предпочла промолчать, пусть и очень хотелось выговориться.

Неудобно как-то, неловко. Словно я осталась должна, и мне придётся за это расплатиться, заранее хотелось знать, как именно. Неопределённость нервировала.

– Чаю? – наконец, выдавила из себя, переводя взгляд на заварочный чайник.

– Мы это… пойдём, начальник? – выразительно кашлянул за спиной Митрофана Яковлевича Борис. – Доброго здоровьица, хозяйка.

– Идите, – кивнул Митрофан в ответ.

Я искренне поблагодарила за проделанную работу, потому что всё, что реально могла – благодарность на словах.

– Есть кофе, – засуетилась я на кухне, – растворимый, правда, – добавила, извиняясь. – Чай чёрный, зелёный, таёжный, меня соседка угостила, очень вкусно, – лепетала я, будто человека, жившего здесь, возможно удивить настоем из таёжных трав.

– Чёрный, – слегка улыбнулся Митрофан Яковлевич, присаживаясь за стол.

– Суп ещё есть, овощной, на телятине, и плов с курицей… – спохватилась я, что время обеда

Вдруг гость захочет съесть чего-нибудь сытнее воды.

– Я не голоден, спасибо, – было мне ответом.

– Вот тогда, кекс с творогом, – открыла я салфетку, под которой лежал симпатичное произведение кулинарного искусства.

Честно говоря, приготовление пищи – не моя стихия. В Калининграде готовила всегда мама, мне и в голову не приходило стоять у плиты. В Красноярске чаще заказывали или ходили в рестораны.

Кое-какие представления о кулинарии я имела, но касались они в основном детских блюд.

Супчик с фрикадельками приготовить могла. Овощное пюре или тефтельки умела. Сдобные пироги или кислые щи по-прежнему оставались для меня загадкой.

Так что своим кексом я искренне гордилась.

– Спасибо, – глухо кашлянув, ответил Митрофан Яковлевич, медленно протянул руку, взял самый маленький кусочек, осторожно откусил.

Я наблюдала за процессом, будто участвовала в кулинарном шоу. Прямо сейчас главный шеф-повар должен вынести вердикт моему блюду. И мне лично, как повару, человеку и… женщине.

– Вкусно, – проглотив несколько кусочков, сказал Митрофан Яковлевич, отложив остальное в сторону.

Что ж… решила не подавать вида, что стало обидно.

– Я посмотрела анализы Вовы и Василисы, всё хорошо, – суетливо сказала я, чтобы чем-то заполнить пространство, которое наполнялось густым, дурманящим туманом, от которого холодели ноги, зато в груди и внизу живота становилось нестерпимо горячо.

– Видел, – всё, что ответил Митрофан Яковлевич, напомнив, что с достижениями цивилизации он знаком.

Зайти на необходимый портал – не проблема.

– Спешу я, – встал Митрофан Яковлевич. – Если выявятся недостатки, – он скользнул взглядом по полу от порога до стены, – звоните.

– Х-хорошо, – буркнула я, подскакивая, как ужаленная.

Митрофан Яковлевич уже обувался, когда я выскочила в сени с завёрнутый в салфетку и пакетик кекс, отрезала половину.

– Вот, – протянула я. – Передайте, пожалуйста, детям… что могу… – замешкалась я, начала заикаться под нечитаемым, непонятным взглядом.

Ну, дай же понять… хоть какой-то знак, хоть что-нибудь…

– …Митрофан Яковлевич, – выдохнула я, выдохнувшись самой.

Сдулась, словно шарик воздушный, превратилась в тряпочку.

– Митрофан, лучше просто Митрофан, – было ответом мне.

Он осторожно забрал из моих руку свёрток, посмотрел ещё раз неясным взглядом, с мало чего выражающим лицом, поблагодарил, вышел…

И как прикажите это понимать?

Может, я соль с сахаром перепутала?

Попробовала свою выпечку сама. Кекс как кекс, не десерт Павловой, но есть можно.