Охота на Трясогузку (СИ) - Перова Алиса

Я снова осторожно открыла глаза и осмотрелась. Первое, что попало в поле зрения — большой пивной бокал на столе до верху наполненный прозрачной водой и две таблетки рядышком. А ещё — ура! — моя потерянная сумочка с мобильником. Айка, умничка моя золотая, обо всём позаботилась. Проглотив таблетки и вкуснейшую воду, я улеглась и стала ждать, когда полегчает. И задумалась. А куда ж от мыслей деваться.

То, что Гору уже известно о моей выходке в «Трясогузке», я нисколько не сомневаюсь. Но это меньшее, о чём мне следует волноваться. Даже не так — я очень хочу, чтобы он об этом знал и не думал, что я весь вечер скулила и зализывала раны. Куда сильнее меня беспокоит, что известно моему боссу. Знает ли Рябинин, что регистрация сорвалась, а главное — по какой причине? Понятно, что убегая из загса, я не додумалась проверять, стоит ли его машина на прежнем месте — не до того было. Но если всё стало известно Рябинину-старшему, значит, и младший уже в курсе.

Вот гадство!

Последние полтора года я успешно избегала с ним встречи — то к морю умотала, а то внеплановую командировку себе устроила. Чтоб глаза не видели! Отвыкнуть хотела, чтоб забыть, не думать больше. И каждый раз выла, как побитая собака, и порывалась вернуться обратно, презирая себя за слабость (да сколько ж можно⁈).

Я где-то слышала, что любовь без подпитки живёт полгода. Какая хрень! Не удивлюсь, если этот срок мужики придумали. Хотя для нашей мамы это был бы личный рекорд. Я иной раз даже завидую той лёгкости, с которой она забывает о своём очередном избраннике.

Как-то раз я спросила у мамы, любила ли она хоть одного мужчину в своей жизни. А она выдала, что всю жизнь любила и любит только Рябинина. И вот что на это сказать? Так любила, что, встретив спустя годы, не признала в нём Айкиного отца? Но иногда я думаю, что куда легче жить вот такой безголовой.

А мне-то как быть⁈

С улицы послышался собачий лай, и я про себя улыбнулась — всё же я не одинока. И головная боль почти стихла. Встав с кровати, я подошла к окну и выглянула во двор. За ночь снега намело — немерено, а наши солидные псы, как разыгравшиеся щенки, закувыркались в сугробах. И я совсем не удивилась, заметив во дворе орудующую лопатой Айку. Вот же неугомонная девка!

И где, интересно, Кирилл? Может, он к своей маме за мелкими Кирюшками умчался? Вот, кстати, тоже странное дело — когда двойняшки дома, от их чрезмерной активности мне хочется сбежать как можно дальше, а без них — тоска. А ещё я ревную их к маме Кирилла, будь она сто раз замечательной женщиной. И зло берёт, что наша мама не только ни разу не уделила внучкам внимания, но за два с половиной года она даже не удосужилась запомнить их имена. Дура!

Спустя полчаса, бодрая после душа, я спускаюсь на кухню.

— Привет, Сашок! — улыбается Айка, успевшая не только избавиться от лопаты, но и принарядиться.

— А ты куда собралась-то?

— Слушай, завтрак немного остыл… сама разогреешь, ладно? — торопливо выпаливает Айка, игнорируя мой вопрос. — И ещё, Сань, отвези маме продукты, хорошо? Кстати, она уже раз пять звонила — о тебе беспокоилась.

И мы, как по команде, дружно хмыкнули.

— Это у неё наверняка от голода беспокойство разыгралось. У меня от неё тоже куча пропущенных.

— Сань, ну перезвони ей, не вредничай, — просит Айка, уже намереваясь удрать от меня.

— Куда собралась, спрашиваю? Только не говори, что на работу.

— Нет, я к папе, — Айка смотрит на меня несколько секунд, явно о чём-то раздумывая, и, наконец, признаётся: — Ладно, Саш, ты ведь всё равно скоро узнаешь… во-первых, твой вчерашний номер в «Трясогузке» набирает популярность в интернете, а во-вторых… сегодня Вадик прилетает.

* * *

Если Айка рассчитывала на мою бурную реакцию, то её ждало разочарование — ни один мускул на моём лице не дрогнул (во всяком случае, я на это надеюсь). Задрожало у меня в другом месте, но вовсе не оттого, что новости оказались неожиданными. Выставляя себя перед нетрезвой и необременённой моральными принципами публикой, глупо надеяться на конфиденциальность. Да и я со своим выступлением не сказать, чтоб топила за духовно-нравственные ценности. Однако новость о видео прошла по касательной.

Вадим — вот моя основная проблема. И хотя я догадывалась, что он объявится, всё равно оказалась неподготовленной — слишком слабой, чтобы суметь утихомирить зашедшееся сердце. Да — я хотела, чтобы он прилетел. Но это должно было случиться в тот момент, когда я уже замужем за другим, чтобы этот мудак увидел, что я и без него могу быть счастливой. Такая вот морковка для осла. Я сама хотела поставить точку невозврата и упивалась мстительной радостью, представляя лицо Вадима — растерянное и несчастное. Он никогда не умел прятать эмоции.

Мысленно я прокручивала нашу встречу и ненавидела его ещё больше. За все пять лет моего ожидания и отчаянной борьбы с самой собой. За то, что сбежав от него прошлым летом к морю, я каждый день просыпалась с мыслью, что он найдёт меня — постучится в номер, возникнет рядом со мной на пляже, вынырнет из воды, подойдёт вечером на набережной и закроет ладонями мне глаза. Ку-ку, дура! Но Вадим не объявлялся, а я снова и снова засыпала со слезами. И каждый день собирала вещи, чтобы вернуться домой — облегчить ему поиски, и презирала себя за это. И снова ревела… и не возвращалась.

— А ты ведь знала, да? — я смотрю в непроницаемо чёрные глаза Айки. — Знала, что он прилетит?

— Да, знала, — Айка воинственно вскидывает подбородок. — Думаю, что и ты об этом знала.

Но её предположение я пропускаю мимо ушей.

— И что, вы со своим папашкой рассчитывали, что ваш сраный американец сможет помешать свадьбе Горского?

Айка многозначительно закатывает глаза, всем своим видом говоря: «Алё, Сань, какой свадьбе? Тебя не взяли!».

— Саш, Вадик при всём желании не успел бы вам помешать, да и Гор ему не по зубам, — примирительным тоном говорит сестрёнка. — И что бы ты там себе не придумала, скажу сразу: я на ваше с Вадькой воссоединение не рассчитываю, но снова избегать с ним встречи — очень глупо. Он же понимает, что ты прячешься, и этим ты каждый раз даёшь ему понять, что тебе не всё равно.

— Давно ли ты такой мудрой стала? — огрызаюсь я. Но в душе всё же признаю её правоту.

— Знаешь, Сашок, если хочешь моё мнение, то ни один из твоих мужиков тебя не достоин. Но если выбирать из двоих мужей, — Айка поиграла пальчиками, изображая кавычки, — то Гор тебе куда больше подходит. Но!.. Если бы только ты сама хотела его в мужья. Всё, Рыжик, я побежала.

Айка чмокает в воздух, посылая мне дистанционный поцелуй, и стремительно удирает из кухни.

— И маму не забудь покормить! — выкрикивает уже из коридора.

Пф-ф, как собаку.

Тоже мне — психолог! Много она понимает, кто мне подходит.

— Твой Гор — владелец борделя! — кричу ей вслед.

— Отеля! — исправляет меня Айка, и хлопает входной дверью.

Му-гу, отеля — как же! Это просто ещё никто всерьёз не взялся за его лесной теремок, где постояльцы — исключительно молодые красивые девахи, которые почему-то не выселяются из отеля — прям живут и живут. А почти каждый вечер к избушке съезжаются мужики на крутых тачках, и в лесу начинается цветомузыка. Благо, никому по ушам не бьёт, поскольку шумоизоляция в том отеле, как в бункере. Но сам факт его существования здорово напрягает.

Сам же Горский на все мои попытки рассекретить его мутный бизнес всегда оставался невозмутим и на все вопросы находил ответы.

Да, живут преимущественно девушки, но не только. И ты, Сашенька, можешь запросто посоветовать своим знакомым это уютное пристанище (если, конечно, они потянут оплату за проживание). А уж чем занимаются жильцы — это только их дело. И покинуть его гостеприимный отель можно в любой момент, только расплатившись за номер.

Но раз девчонки не уезжают, значит, им нравится жить в тихом месте, и позволяют средства. А мужчины приезжают попариться в шикарной бане, поиграть в бильярд, вкусно поесть в ресторане, послушать живую музыку, а главное — попасть в волшебные ручки колоритной массажистки Розочки (к слову, жуткая бабища — на Кинг-Конга похожа).