У нее же в голове шумит испаряющееся шампанское, и ей сейчас точно не до его черных, будто подведенных бровей, быстрых цепких вглядов за спину из-под пышных ресниц и сильных рук, что сжимают две сумки с опознавательной расцветкой китайского вещевого, выбивающихся из ансамбля дороговизны и холености.
Картина маслом. Охранник даже замер от увиденного. Антон Олегович, привычно агрессивно рассекая воздух вокруг дома, резко припарковал в одно движение свой автомобиль представительского класса на купленном вместе с квартирой месте. Вышел из машины, пригладил волосы идеальной стрижки рукой и легким движением руки, словно фокусник из шляпы, достал две китайские сумки с вещами. Вот чего-чего, а таких сумок у перфекциониста Дроздова, обходившегося только луи-виттонами, никогда не наблюдалось.
И вот она – разгадка! С переднего сидения выходит девушка. Уж насколько он стар, а такую красоту не разглядеть нельзя. Уж очень чиста, очень свежа и эти глаза… необычного синего цвета, моргающего морской свежестью..
- Это со мной, - кивает Дроздов обомлевшему охраннику, выполняющему роль безмолвной вахтерши, и ведет чудное создание прямо к лифту на свой бельэтаж, к миллионерским хоромам.
Двое проходят в шикарные апартаменты с разными чувствами. Одна-настороженно, едва ли не забито, от усталости и пережитых впечатлений желая скорее уснуть в теплой постели, и второй – сух, строг и придирчив.
Апартаменты встречают двоих отстраненно и безлико-богато. Мало ли кого хозяин привел? Разные тут бывают, но в таком дешевеньком пальто, - в первый раз, это уж Алиса чувствует сразу. Здесь не встретишь скрипучего дивана и прошарканного паласа. Тут уже коридор удивляет больничной белизной и отслюнявленными деньгами дизайнеру за хай-тековский минимализм.
- Сегодня ночуешь здесь, - проводив по коридору мимо четырех комнат одинакого оформления в одну, обставленную по –спартански просто, но с запахом денег, ставит обе сумки в входа. - Душ – по коридору. Кухня – в конце.
Стянув пальто, она застыла с ним посреди комнаты. Их высочество соизволило принять груз, чтобы перенаправить его по адресу – в прихожую, на вешалку, во встроенный шкаф, притаившийся за зеркалом, показав при этом, что это – первый и последний раз, когда Антон Олегович своими руками делает что-то за Алису Безродную.
Алиса вздыхает и решает разобраться с этим завтра.
- Завтра какие планы? - словно услышав ее, вопрошает хозяин.
- Никаких.
- Прекрасно.
- Пары завтра есть?
- Нет.
- Чудесно.
- Родителям не говори, иначе оба приедут и испортят свой отпуск. Поняла?
- Да.
Что чудесного в том, что девушка остается предоставлена сама себе, она так и не узнала. Резко развернувшись, хозяин хрустального замка разворачивается и пропадает в недрах стерильной квартиры.
Ну и ладно. Ее ждет аристократически белоснежная ванная комната, и буржуазно насыщенная ароматами долгожданная постель, застеленная свежим хрустящим постельным бельем, белее, чем в гостинице, где ей когда-то удалось побывать.
Глава 5
Дорогие читательницы! Спасибо за внимание к книжке! Намекаю непрозрачно и очень тонко: подписываясь на профиль автора, вы повышаете его самооценку и улучшаете свою карму :D
Утро встретило красавицу теплом и негой. Вот всегда бы просыпаться на таком умеренно-мягком матрасе с фирменными пружинами, на кокосе, со специальным поддерживающим позвоночник приспособлением, что явно помнит все движения человека, потому что сон в этих свежих простынях похож на сон у бабушки в деревне, который бывает только в далеком беззаботном детстве.
Алиса потянулась и прислушалась к хромированной чистотой квартире. В ней явно не наблюдалось человеческого присутствия. Вот и прекрасно. Встречаться с Антоном при обеззоруживающем дневном свете не хотелось. Однако нужно было что-то решать. Оставаться здесь? Идти на пары? Звонить маме и просить деньги на съем квартиры?
Она достала из сумки маленький халатик и потянулась. Ничего себе! А время-то уже одиннадцать! Поэтому и чувствует себя отлично. Ну, звонить маме нельзя. Раз Антон взял на себя отвественность за нее, вот пусть и несет ее дальше. А у нее выходной. После вчерашних приставаний, моральной так сказать, травмы, имеет право.
Зал тоже поразил ее пустотой квадратных метров и продуманной белизной. Диван вежливо прогнулся под спинкой, телевизор безлико отразил стройную девушку, одиноко откинувшуюся на светлые подушки.
Несколько раз тыкнув в кнопки маленького пульта, похожего на яйцо, и никак не похожего на те пульты от телевизоров, с которыми ей доводилось встречаться, она, наконец, запустила музыкальный канал и продолжила экскурсию по квартире. Везде все прилизанно и очень просто, ничего живого и выбивающегося из надоевшей бело-бежевой гаммы. Даже чашек цветных нет. Все – одинаковые, стоят, как солдаты, на полке, все, как один, с повернутыми на 45 градусов фарфоровыми ручками.
Попив чаю и отставив чашку в мойку, Алиса взглянула на телефон. Там – несколько сообщений от Лизы с извинениями о том, что она, Алиса, все не так поняла. Девушка перевернула телефон экраном вниз.
Как бы там ни было, а делать что-то дальше нужно. Может, работу поискать? Она даже улыбнулась этой мысли. Иной работы, как на подиуме Лондона, девушка для себя не мыслила. Ну, по крайней мере, если не в ведущем юридическом агенстве столицы. Но до этого еще нужно продержаться на заочном шесть лет, и как-то оплатить учебу, между прочим.
Разгоняя ее одиночество, распахнулась входная дверь. Там он – подтянут и серьезен. В темных глазах – укрощенная энергия, холод рабочего дня и лед прошедших переговоров. И еще что-то, на самом донышке зрачка, абсолютно не читаемое притихшей девушкой в желтом халатике, ставшем вдруг от его присутствия таким коротким, таким бесстыдно-оголяющим коленки, и икры ног, и маленькие пальчики с розовым девчачьим лаком.
Антон молча обозревал имущество. Оценил все – испуг, чашку в мойке, а не в строю себе подобных, рокочущую из залы музыку попсово-невыносимой направленности.
- Родителям звонила?
- Нет.
- Не звони.
- Ты это уже говорил.
- Иногда повторение – мать учения.
Может быть, немного грубо, но эти пальчики с розовым лаком почему-то так и притягивают взгляд, и бороться с этим притяжением нужно одним способом – сразу и с плеча.
- На учебу не пошла?
- У нас нет пар.
- Врешь. Ты с начала года уже прогуляла на неделю.
Вот это да. Алиса даже рот открыла от того, что в ее жизнь так просто вмешивается совершенно, хотя нет, не совершенно, но, тем не менее, посторонний человек.
