Бессонница (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна

К счастью, моя умная замена мужчине не жаловалась, что его используют, и с радостью сносила неожиданно увеличившееся внимание.

- Обещай любить меня всегда, - я зарывалась пальцами в густую шерсть и ловила счастливый собачий взгляд.

- У меня теперь только ты, - плакать хотелось, но Руслан так внимательно следил за моим лицом, что вместо слез получалась грустная улыбка.

- Ты ведь всегда будешь сильным и здоровым. Будешь жить со мной долго и защищать от всех.

Думаю, заблуждаются те, кто считает, что собаки не понимают человеческого языка. Мой пес совершенно точно понимал все, и иногда за свои слова было стыдно. За неизвестно откуда взявшееся уныние, за неверие в лучшее, за желание всю жизнь прожить с псом... За свою затянувшуюся болезнь.

***

За три выходных я так втянулась в свободный режим, что в день выхода на работу стала подумывать об увольнении. Извечная женская тяга к переменам: то новый цвет волос, то новые обои - так и толкала на полное обновление. Словно почувствовав, что сейчас идеальный момент переманить меня, московские коллеги с "Европы Плюс" снова стали забрасывать предложениями о работе.

"Квартира в Москве", "собственный проект", "уютный кабинет с зеркалом" - что только не предлагали, чтобы я бросила "Лайф" и перешла к ним. Раньше такие письма направлялись в спам одним движением пальца, а теперь... Минус мужчина, минус работа - одно к одному. В довершение, моя машина отказалась заводиться, и в первый же рабочий день пришлось брать такси.

Идея поездки в Москву как вирус захватила мои мысли, и когда в коридоре радио я встретила Мисюрова, с языка чуть не сорвалось: "Увольняюсь".

- Какие люди в Голливуде! - мой шеф расставил свои загребущие руки. - Жанночка, самая прекрасная роза нашего сада! Ты ли это?

Чтобы не вляпаться в царские объятия пришлось резко затормозить.

- Генрих Павлович, и Вам хорошего дня, - я остановилась в паре метров от Мисюрова и гордо вскинула подбородок: "Никаких улыбочек и виляния хвостиком ты от меня не получишь".

- И что это мы без настроения? - этот гад продолжил лыбиться. Два метра непрошибаемого позитива с голливудской улыбкой, голубыми глазами и белобрысым модным чубом.

- А откуда ему взяться?

- Красавица наша, на работу без настроения нельзя, - не обращая внимания на мое "радушие", Мисюров покровительственно подхватил меня под руку. - На работу нужно ходить как на праздник. С радостью, улыбкой и желанием сделать мир счастливее.

Он словно напрашивался. После дурацкого марафона и переноса моих эфиров на обеденное время так и хотелось "осчастливить" его честным и искренним мнением о нем же, бесценном.

Не уволоки меня шеф в свой кабинет, я бы точно высказалась. В лексиконе хватало словечек "не для эфира", но в кабинете... С Мисюрова в мгновение ока слетела улыбка, и появившееся похабное выражение лица родило новые, гораздо более сильные эмоции.

- Почему ты не отвечала на мои звонки? - будто законный муж, спросил Генрих.

- А почему мой проект сдвинули на обед?

- Вот стоило взять трубку в выходные дни и узнать, - его руки уткнулись в стену по обеим сторонам от меня. - А заодно и договорились бы... Об удобном для тебя времени.

Самодовольное лицо шефа так и напрашивалось на звонкую пощечину. Где там борцы за права женщин? Ау! Кому материал для свежей истории о домогательствах?

- Генрих Павлович, Вы меня в чем-то обвиняете? - я включила полную дуру. Даже интересно стало, хватит ли ему наглости сказать, чего хочет, прямым текстом?

- Жанн, что ты как глупенькая? - правый уголок губы Мисюрова приподнялся в насмешливой гримасе.

- А может, я и правда глупенькая? Намеков не понимаю совсем.

- Вот только не надо строить из себя невинную ромашку.

Я усмехнулась. О да, ромашка! Невинная. Знал бы этот напыщенный баран, как совсем недавно я залезла в кровать к мужу лучшей подруги. Невинность во всей красе.

От воспоминания о Серебрякове во рту появился привкус горечи. Если бы можно было поменять сейчас Мисюрова на Руслана! Хотя бы на минуту...

- Ну как, будем ломаться или придумаем что-нибудь? - нахально вторгся в мои мысли шеф.

- Сильно свербит? - я откинула притворство.

- Черт, Орлова, ты диджей или сапожник? Что за жаргон?

- Так свербит или нет? - быстро прикинув, как лучше поступить, я положила ладони на плечи Генриху.

Тот покосился на одну мою руку, на другую.

- Орлова, от тебя у любого мужика свербит, - сознался со вздохом и уже без улыбки.

Ответ был правильный. Именно тот, который я ждала. К утреннему желанию уволиться добавился способ, как это можно было быстро провернуть.

- Так нужно было сразу сказать, - я прильнула к телу Мисюрова и медленно из стороны в сторону потерлась бедрами о пах. - Некоторым женщинам лучше все говорить прямо: когда, в какую позу встать, как прогнуться.

Кадык на горле Генриха дернулся, и правая рука потянулась к ключам, торчащим в дверном замке.

- Сказать прямо?.. - голубые глаза шефа заблестели. - Я хочу тебя трахнуть. Прямо здесь.

Дотянуться до ключа Мисюров так и не успел. Потянув Генриха на себя, я быстро справилась с пряжкой и, расстегнув ширинку, резко опустила вниз брюки вместе с трусами.

Получилось быстро и ловко. Наверно, и пяти секунд не прошло. Ошарашенный Мисюров, казалось, даже про дверь забыл. Его будто закоротило, и единственным доказательством, что клиент жив, был подрагивающий налитый член.

Не желая даже случайно коснуться, я пальцем указала на его агрегат и громко расхохоталась.

- Ты поверил? Да? И этим ты собрался меня трахать?! - от нелепости ситуации и разинутого рта собственного начальника меня затрясло. - Этой штукой? - снова указала на вполне нормальный по размерам член и еще громче рассмеялась. – Меня?! - ткнула пальцем себе в грудь.

Если бы и хотела, я не могла бы сейчас успокоиться. Месть была такой сладкой и такой долгожданной, что щеки начали болеть от смеха. Наверное, нельзя сильнее ударить по эго мужчины, чем я сейчас ударила, но оно того стоило.

Мисюрову понадобилось несколько секунд, чтобы осознать случившееся. Привыкший, что любая женщина по одному щелчку раздвинет ноги, он, вероятно, и представить не мог, что такое возможно. Даже когда я от смеха по стеночке сползла вниз, он все еще стоял голый и готовый, махая своими длиннющими, будто нарощенными, ресницами.

- Жанна?! Что слу... – неожиданно распахнув дверь, в кабинет ворвался мой офисный рыцарь без страха и упрека.

Не в силах сдвинуться с места, я закрыла рот рукой, и уже по Костиному бледнеющему лицу окончательно поняла, что наделала. Шеф со спущенными штанами и опавшей эрекцией, я на полу – картина маслом.

Мисюров дошел до понимания на мгновение позже.

- Пошли вон отсюда, - судорожно натягивая штаны, заорал он. - Оба! Вон из моего кабинета! Вон с радио! Что б духу вашего больше здесь не было. Быстро!

***

- Ты с ума сошла? - уже у себя в кабинете набросился на меня Костя.

Отмахнувшись от него, я упала на маленький гостевой диванчик и продолжила смеяться. Все же это было нервное.

- Жанна, я тебя обыскался, - продолжил редактор, - машины внизу нет, на звонки не отвечаешь.

- Я на такси приехала, а ответить не могла... Ну, ты видел, почему, - из-за долгого смеха голос скрипел, как старый пружинный матрас.

- Видел, - Костя зарылся пальцами в волосы. - Орлова, ты точно сумасшедшая.

- Нет, - второй раз за утро прорезалась гордость. Идея об увольнении словно крылья за спиной раскрыла.

- Да. Крэйзи в последней стадии.

- Он сам напросился!

- Он согласовал эфир на вечер. Я уже внес изменения в сетку и с гостьей твоей сегодняшней договорился.

На меня будто ушат с холодной водой вылили.

- Что?!

- Что слышала!

- Почему меня не предупредил? - от шока голос окончательно сел.