Жанна невольно улыбнулась. Знакомая фраза. Как она ненавидела это пристрастие матери ко всякого рода планам, проектам, великим целям, а на самом деле недалеко от нее ушла. Обе они – фантазерки.
– Я хочу поговорить. Если у тебя есть время. А потом… – Жанна вдруг испугалась, но вспомнила спокойную гладь моря, запах травы, голову Диона, высовывающуюся из-под попоны, и неожиданно поняла, что ответ матери не имеет никакого значения. Если она скажет «нет», это еще не конец света. – Может, сходим в паб?
– Почему бы нет? – Жанна остолбенела, как будто грянул гром небесный. – Конечно… – мать нахмурилась, – если ты знаешь, где он находится.
Увидев выражение ее лица, немного виноватое, но полное надежды, Жанна невольно улыбнулась: она тоже не знала, где находится паб. Они жили здесь, как две изгнанницы, чужестранки, не осмеливающиеся выйти за ворота дома.
– Мы можем спросить, – застенчиво ответила она, ибо чувствовала, что барьеры, разделявшие их с матерью, исчезли. – У нас полно времени.
– В паб? – У Джули глаза на лоб полезли. Она была так шокирована, словно услышала какую-то непристойность. – Но я думала, что твоя мать…
– Я тоже. – Жанна умолкла, сжав в ладонях кружку с какао. Приятно посидеть вечерком в теплой гостиной – у горящего камина, в просторном халате. Как в старые добрые времена. Но с тех пор на нее обрушилось столько ошеломляющих открытий, что прийти в себя удастся не скоро.
– Перво-наперво объясни, как тебе пришло в голову позвать ее в паб?
– Право не знаю. Кто-то посоветовал. Давно.
Да, очень давно. Видел бы их Дион! Он наверняка пришел бы в восторг.
– А ребенок? Она заметила?
– Не сразу. Я ведь была в пальто. И я все думала: как навести разговор на эту тему?
– О'кей. Значит, вы отправились в паб. Что потом?
Жанна улыбнулась:
– Я заказала ей «Гиннес».
– Надеюсь, ты-то не пила спиртное?
– Только апельсиновый сок. Вот тут у меня и вырвалось: «Я взяла сок, потому что беременна».
Теперь этот кисловатый напиток с легким металлическим привкусом всегда будет напоминать ей о длинных косых лучах бледного ноябрьского солнца, падавших на стойку бара, и разговоре с матерью, полном долгих мучительных пауз.
– И что же она ответила?
– Она сказала: «Правильно, во время беременности надо быть очень осторожной». Как будто я – одна из ее пациенток.
– Какой ужас!
– Нет. – Жанна покачала головой. – Мне понравилось. Она была… заинтересована, даже обрадована. Мне всегда хотелось заслужить ее похвалу. Пожалуй, я добилась этого – впервые в жизни.
– Ты спросила ее о своем отце? Были они женаты или нет?
– Нет, я и словом об этом не обмолвилась. – Жанна улыбнулась. – И знаешь? Я вдруг кое-что поняла, это было как откровение. Моя мать очень честолюбива. Все просто. Ее всегда интересовала только работа.
– Но ты должна была спросить.
– Я так и сделала, чуть позже. Я спросила, каким человеком был мой отец, что он представлял собой как врач. Сказала, что мне это нужно – для ребенка. Мама все поняла. – Жанна снова замолчала. Ей до сих пор казалось, будто она что-то не расслышала или перепутала. – А потом случилась невероятная вещь: мама призналась, что никогда не видела моего отца. Дескать, ей очень жаль, но она ничем не может помочь.
– Никогда не видела? – Джули удивленно заморгала. – Не понимаю.
– Я тоже была поражена и сказала ей об этом. И тогда… она так странно на меня посмотрела, будто ей надоело вечно что-то скрывать и просчитывать, и ответила: «Ты мне не родная. Я удочерила тебя». Она работала акушеркой в большой клинике. У одной из пациенток принимали роды под анестезией. Потом ее отправили в палату, но поздно ночью она вошла в состояние комы. Началось сильное кровотечение. Никто не понимал, в чем дело. Наконец выяснилось, что была допущена ужасная ошибка: врачи не заметили второго ребенка, близнеца. Но было уже поздно.
– Кошмар!
– Вот именно. Конечно, они извлекли младенца и попытались спасти жизнь этой женщине, но ничего не вышло. Она потеряла слишком много крови и через час умерла. В общем, врачи были не очень виноваты. Такое случается и в наши дни. Но дело осложнялось тем, что несчастная женщина оказалась женой какой-то важной персоны, а перед врачом-консультантом, который за все отвечал, открывалась блестящая карьера…
– И они замяли эту историю!
– Да, к сожалению. Никто и подумать не мог, что второй ребенок долго протянет. Врачи решили, что после такой родовой травмы чем быстрее он умрет, тем лучше. И зачем тогда показывать его безутешному отцу? А потом, когда стало ясно, что ребенок выживет, уже ничего нельзя было изменить. Не мог же он появиться невесть откуда, как кролик из шляпы фокусника! Вот почему мать взяла меня к себе.
– Но если уж она так радела о своей карьере, зачем было обременять себя ребенком? – озадаченно спросила Джули.
Жанна слегка улыбнулась.
– Мама была влюблена. В того самого консультанта. Она чуть ли не боготворила его, верила, что ему суждено стать великим врачом. И вот его блестящая карьера могла быть сломана из-за нелепой ошибки. Поэтому мать сказала, что заберет ребенка, пока никто не пронюхал об этой истории. Ее возлюбленный очень обрадовался и посоветовал скрыться по крайней мере на полгода, чтобы отвести подозрения. Это, мол, нужно ради ее же блага, а потом они заживут по-прежнему… Лишь через некоторое время, когда мать заглянула в инкубатор проведать меня, до нее дошло, что он имел в виду. Тот врач хотел, чтобы она потихоньку избавилась от ребенка. Мать пережила ужасное потрясение. Не только потому, что человек, которого она любит, мог такое придумать, – она знала: подобные вещи случаются гораздо чаще, чем кажется. Дело было в другом: несмотря на их близкие отношения, он совершенно не понимал ее.
Жанна немного помолчала.
– Видишь ли, моя мать – человек с большими амбициями, но очень честный. Что бы ей ни сулили, она не стала бы поступаться врачебной этикой. В тот же день она увезла меня в Восточную Англию и никогда больше не виделась со своим возлюбленным.
– Но… – От нетерпения Джули была готова вскочить со стула. – Надо же узнать, где работал этот консультант, выследить его. Может, ты сумеешь найти своего отца!
