Катсуко задумчиво кивнула и задала Джесси вопрос не в бровь, а в глаз:
— Джесси.., сожалеешь, что у вас с Яном не было детей?
Прежде чем она ответила, повисла длинная пауза, и Астрид испугалась, что Джесси выйдет из себя, но, к счастью, этого не случилось.
— Не знаю. Может быть. Возможно, это — единственное, что я могу сказать, потому что я страшно от него далеко. Грустно: прожить так много лет с мужчиной и в результате — ничего.
Какие-то книги, цветы, мебель, сломанная машина. Но ничего подлинного, вечного, ничего, что говорило бы о семье.
В ее глазах стояли слезы; она пожала плечами и встала.
Джесси избегала их взглядов и, приняв деловой вид, направилась обратно в свой кабинет.
— Так бывает. А теперь вернемся к работе. И, Кэт, не забудь сразу послать платья Зине.
Они не видели ее до ленча, за все время ни Астрид, ни Кэт и словом не обмолвились о разговоре.
Но в целом они были счастливы. Джесси была неугомонной, сердилась на мужчин, с которыми встречалась, но не чувствовала себя несчастной. Они не причиняли ей душевных страданий, в ее жизни не было кризисов. Астрид встречалась все с тем же человеком, с которым познакомилась ранней весной. Она получала от новой страницы своей жизни больше удовольствия, чем ей хотелось бы в этом признаться. Он водил ее по театрам, коллекционировал работы неизвестных молодых скульпторов и имел небольшой домик в Мендочино, где они проводили уик-энды, поэтому Джесси не видела подругу с пятницы до понедельника.
Джесси тоже была загружена по горло: по субботам она работала в «Леди Джей», и у нее всегда имелся новый кавалер.
Проблема заключалась в том, что среди них не было старого знакомого — того, кого она знала достаточно долго, чтобы чувствовать себя с ним комфортно. Она устала от постоянных объяснений. Да, я катаюсь на лыжах. Да, играю в теннис. Нет, я не люблю ходить пешком. Да, я вожу машину. Нет, у меня нет аллергии на моллюсков. Я предпочитаю твердые матрасы, ношу узкие туфли восьмого размера, платья десятого размера, во мне пять футов и десять с половиной дюймов, мне нравятся кольца, сережки, ненавижу рубины, люблю изумруды…
Сродни поиску новой работы.
У нее вновь нарушился сон, после отдыха на ранчо она держалась подальше от снотворного и транквилизаторов. Джесси понимала, что таблетки — не выход.., и однажды.., однажды.., появится кто-то, и она попросит его остаться. Может быть. Она даже учла вероятность того, что никто так и не появится. Никто, кого она могла бы полюбить. Ужасная мысль.
Неожиданно она начала сильно сожалеть о том, что у нее не было детей. Она всегда считала, что располагает правом выбора. Теперь весь ее выбор ушел в никуда.
Но, наверное, это не имело значения. Джессике стало любопытно, пережила ли она уже все, что было отпушено на ее долю судьбой. Семь лет с Яном, взрыв в конце супружеской жизни, бутик, новые друзья. Вероятно, так оно и есть. В ее теперешнем существовании была монотонность, успокоение и отсутствие цели. Все, что ей нужно было сделать, укладывалось в следующее: встать, пойти на работу, пробыть в магазине весь день, закрыть его в половине шестого, вернуться домой и переодеться, с кем-нибудь поужинать, пожелать спокойной ночи и лечь спать. А на следующий день все повторится. Она устала, но не была подавлена. Джессика не была счастлива, но не испытывала страха и одиночества.
Через Мартина Ян прислал весточку: он просил не продавать дом, если в этом возникнет необходимость, он выкупит ее половину, ему не хотелось отдавать его в чужие руки. Так Джессика и продолжала в нем жить, но теперь это было всего лишь жилище. Она поддерживала в нем порядок, он отвечал ее запросам, отличался комфортом, был знаком до мелочей.
Она собрала все вещи Яна, сложила их в его кабинете и заперла дверь. После чего в доме пропала половина его былой индивидуальности.
* * *
— Доброе утро, мадам. Хотите, устрою свидание? — Астрид вошла в магазин с букетиком ландышей. — Господи, какой у тебя мрачный вид.
Джессика попыталась улыбнуться и поморщилась, сожалея о том, что накануне вечером они допили бутылку белого вина. Джесси было приятно видеть Астрид в приподнятом настроении.
— Ладно, мисс Солнечный свет. Что за свидание? — Она улыбнулась. Невозможно было без улыбки смотреть на Астрид.
— С мужчиной.
— Надеюсь. Ты хочешь сказать, свидание вслепую?
— Нет, думаю, он не слеп, Джессика. Ему только тридцать девять. — Женщины рассмеялись, и Джессика пожала плечами.
— Хорошо, почему бы и нет? Каков он из себя?
— Очень милый, но не очень высокий. — Астрид осторожно посмотрела на Джесси. — Это имеет значение?
— А мне придется наклоняться, чтобы разговаривать с ним?
— Астрид засмеялась и покачала головой:
— Нет. Он на самом деле очень хороший. Он в разводе.
— Похоже, сейчас все разведены. — Джессику постоянно удивляло число неудачных браков. Прежде она и не подозревала об этом, пока сама не подала на развод.
В тот четверг они пообедали вчетвером, поклонник Астрид был восхитителен. Элегантный, веселый и красивый. Он был первым мужчиной, который действительно понравился Джесси за последнее время. У него была такая же приятная наружность, как и у Яна, но в волосах пробивалась седина, а лицо украшала аккуратная бородка. Он много путешествовал, был меломаном, знатоком и ценителем искусства, забавно рассказывал о своих приключениях и прекрасно относился к Астрид. Она нашла себе идеального человека.
Поклонник Джесси оказался приятным, добрым и невыносимо скучным. Разведенный, с тремя детьми, он работал в кредитном отделе банка. К тому же в нем было пять футов семь дюймов, а Джесси пришла на каблуках. Она возвышалась над ним почти на голову. Но когда Астрид предложила потанцевать, Джесси не нашла в себе смелости отказаться. По крайней мере ее не тянули силой. Он пожал ей руку, сказал, что позвонит, в то время как она сделала себе в голове пометку не ждать его звонка, и он отправился домой один. Джесси была уверена, что к следующему утру не вспомнит его имя.
Так зачем беспокоиться?
Она разделась и легла в постель, однако прошло два часа, прежде чем ей удалось уснуть. Когда на следующее утро зазвонил телефон, Джессике показалось, что она только что закрыла глаза. Это был Мартин Шварц.
