Дебби вышла замуж за продюсера из Голливуда. Джулия с возрастом расцвела внешне и духовно, а ее дети казались очень умненькими и одновременно забавными. Но обе женщины лишь перекинулись несколькими словами с Арианой. Они так и не простили ей прошлого. Для всех них Ариана перестала существовать с того самого дня, когда Пол оставил ее.
Пару раз во время свадебного торжества Ариана ловила на себе взгляды Пола. Однажды глаза их встретились, и в первый раз за долгое время она подумала о нем с теплым чувством. И в тот же момент ее пронзило горькое сожаление о том, что она никогда больше не увидит Рут и Сэма.
— Итак, миссис Трипп, дело сделано.
Ноэль искоса глянул на Тамми, а она с нежностью прижалась губами к его шее.
— Я люблю тебя, Ноэль.
— Я тебя тоже, но, если ты будешь продолжать в том же духе, я начну наш медовый месяц прямо здесь, в самолете.
Она застенчиво взглянула на мужа, откинулась на сиденье, счастливо вздохнула и снова залюбовалась своим великолепным бриллиантовым перстнем. Тамара никак не могла свыкнуться с мыслью, что это бесценное кольцо действительно принадлежит ей. Девушка по-настоящему полюбила мать Ноэля и знала, что Ариана тоже любит ее всем сердцем.
— Я хочу купить в Париже что-нибудь потрясающее для твоей матери.
— Например что? — Ноэль оторвал глаза от книги. Когда живешь вместе почти два года, бракосочетание утрачивает нервозность, обычно сопровождающую это событие. Им было хорошо друг с другом, вместе они везде чувствовали себя как дома. — Так что же ты хочешь ей купить?
— Не знаю. Что-нибудь невероятное. Картину или платье от Диора.
— Господи, намерения у тебя и в самом деле серьезные.
С чего это вдруг?
Вместо ответа она вытянула руку с кольцом, и он улыбнулся.
Они остановились в роскошном номере отеля «Плаза-Атене» — это был свадебный подарок отца Тамми. Торжественно отметив начало медового месяца ужином при свечах, молодая пара отправилась в знаменитый гостиничный бар на встречу с Бригиттой. Войдя туда, они очутились среди весьма странно выглядевших людей: у мужчин в рубашках с открытым воротом на шее висели кресты, а женщины были одеты еще причудливее — кто в длинных красных шелковых брюках с разрезами, кто в коротком норковом жакете и джинсах.
Тамми едва узнала девушку, с которой когда-то вместе училась в Рэдклифе. Белое лицо, ярко накрашенные губы, светлые волосы всклокочены. Но синие глаза глядели по-прежнему озорно, а тоненькая фигурка, облаченная в брюки и смокинг, смотрелась все так же очаровательно Кроме брюк и смокинга, на Бригитте были надеты лишь атласный черный цилиндр и шелковый красный лифчик.
— Дорогая, вот уж не думал, что ты теперь одеваешься столь консервативно.
Все трое хмыкнули. Бригитта Годар стала еще более экстравагантной, чем прежде.
— Да и ты, Ноэль, выглядишь солиднее.
Бригитта кокетливо улыбнулась, а Тамми засмеялась:
— Эй вы, двое. Не забудьте, мы теперь женаты. Так что, ребята, флирту конец, уж извините…
Но Ноэль любовно взглянул на нее, а Бригитта сдержанно улыбнулась:
— Для меня Ноэль слишком высокий. И вообще он не в моем вкусе.
— Замолчи, а то он такой ранимый.
Тамми приложила палец к губам подруги, и все трое снова рассмеялись. Они вместе провели чудесный вечер, а всю следующую неделю Бригитта показывала им Париж; они обедали у «Фуке», ужинали в Латинском квартале в кафе «Липп», танцевали в ночных клубах «Кастель» и «У королевы», завтракали в ресторане «Хальс», устраивали пиршество у «Максима». Она таскала их по барам, ресторанам и вечеринкам; казалось, ее знал весь Париж, а мужчины буквально не давали ей проходу. Тамми и Ноэль с искренним восхищением следили, как она меняла наряды — один нелепее другого.
— Правда, она восхитительна? — шепнула Ноэлю Тамми, когда они бродили по очередному дорогому магазину.
— Да, но все же несколько с приветом. Ты мне, пожалуй, нравишься больше, детка.
— Приятно слышать.
— Вообще-то я не жажду встречаться с ее семейством.
— О, они совершенно нормальные.
— Давай не будем у них задерживаться, Тамми. Денька два — и хватит. Я хочу побыть с тобой вдвоем. В конце концов, у нас ведь медовый месяц.
Он слегка обиженно взглянул на жену. Она засмеялась и поцеловала его.
— Ничего не поделаешь, дорогой.
— Ладно, только пообещай, что мы пробудем на Ривьере не более двух дней, а потом уедем в Италию. Клянешься?
— Слушаюсь, сэр! — лихо отсалютовала Тамми.
Тут к ним подошла Бригитта, и они продолжили прогулку по магазинам.
У Диора Тамара отыскала именно то, что она хотела купить для Арианы: изысканное розовато-лиловое платье для коктейля. Тамми знала, как очаровательно оно будет гармонировать с огромными синими глазами Арианы. К платью в тон Тамара подобрала шарф и серьги. Весь комплект стоил более четырехсот долларов, и Ноэль, доставая бумажник, тяжело вздохнул.
— В сентябре я начну работать, Ноэль. Не беспокойся о деньгах.
— Надеюсь. Иначе ты разоришь меня подобными подарками.
Но оба понимали, что этот подарок — особый. Таким образом Тамми пыталась выразить свою благодарность за кольцо. Бригитта обратила на него внимание в первый же вечер. Она была просто очарована перстнем и призналась Тамаре, что не может оторвать от него глаз. В галерее отца недавно появилась коллекция антикварных предметов и драгоценностей, но они не шли ни в какое сравнение с новым кольцом Тамми.
В последний день перед отъездом из Парижа Бригитта отвела молодоженов в галерею Жерара Годара, и они бродили там около часа, любуясь Ренуаром, Пикассо, изделиями Фаберже, бесценными антикварными бриллиантовыми браслетами, бюстами и статуями. Когда они вышли из галереи, Ноэль посмотрел на Бригитту с неподдельным восхищением:
— Здорово! Прямо маленький музей, только лучше.
Та с гордостью кивнула:
— Да, некоторые папины вещицы достаточно хороши.
Ноэль и Тамми даже улыбнулись, услышав столь явную недооценку. Вот, оказывается, зачем отец посылал Бригитту в Рэдклиф: он надеялся, что девочка получит основательные знания по истории искусств. Но Бригитта научилась лишь играть в футбол, устраивать вечеринки, встречаться с мальчиками и курить травку. После двух лет такой «учебы» разочарованный отец привез дочь обратно в Париж, к развлечениям и занятиям попроще. Иногда Бригитта как-то вскользь упоминала об изучении фотографии или операторского искусства, но было очевидно, что честолюбием девушка явно не страдает.
