Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Алекс Коваль
Дальше я прослежу, чтобы каждый, кто выберется из облавы живым, присел на нарах прочно и надолго.
– Волк. Работаем.
– Тони, – с трудом отцепив от себя Кулагину, обхватываю ладонями ее зареванные щеки. Продолжаю, только убедившись, что она взяла себя в руки и понимает, что я ей говорю:
– Идешь за мной. След в след. Тихо, быстро и без глупостей. Поняла?
Кивок.
– Кулагин! Ты за ней. Командировочный, ты прикрываешь со спины. Не тормозим, не зеваем, времени мало. Выходим из здания и бегом к тачке за воротами. Если услышите выстрел, не боимся, не паникуем. Нас прикрывают. Как поняли?
– Вик, стой, – хватает конфетка мои запястья.
– Все будет хорошо, слышишь? Я с тобой. Я тебя в обиду не дам, конфетка!
– Это Ольга. Это она…
– Я знаю. Я все уже знаю. С этим будем разбираться потом. Для начала давай выберемся отсюда и сожжем этот дом к чертям собачьим! Договорились?
– Да, – сверкают решимостью любимые глазаа, – да, договорились!
– Моя девочка.
Я улыбаюсь. Урвав момент, чмокаю Тони в губы. Быстро, сладко, для бодрости. Пока снова наш тактичный “секундомер” Леонид, чтоб его, Ларин, не врезается в мозг своим:
– Так, все, время! Пошли. Быстро, быстро, быстро!
Нина
Это просто какой-то сюр!
Меня все еще трясет. Бравада моя – от и до показная. В сердце давит от страха. Ладошки потеют, что случается со мной крайне редко, приходится их время от времени вытирать о толстовку. Грязную, замызганную, заляпанную чужой кровью толстовку Вика.
Вик… я чуть не убила своего Волкова!
Адреналин шарашит, замещая собой в крови кислород. Пульс превышает все допустимые нормы. Тем более для беременных! Следующие события сливаются в единый поток, пережитый, кажется, на одном вдохе. С того мгновения, как моя нога переступает, вслед за Волковым, порог “камеры”, трястись и думать времени не остается.
Я никогда не мечтала стать героиней боевика. И тем более не хотела оказаться в самом эпицентре масштабной заварушки. Но сегодня… сегодня у меня было стойкое ощущение, что откуда-то из-за угла сейчас выскочит инфантильный режиссер с клетчатым шарфом на шее и крикнет:
– Стоп! Снято!
Вот только, увы, это было не кино…
Как и было сказано, я выполняла все команды Волкова. Быстро. Беспрекословно. Без глупостей. Тело действовало само, отдельно от мозга. На инстинктах и рефлексах. Ноги шли, потому что так было надо. Сердце билось, потому что ему было приказано.
Короткий коридор, крутой поворот, непроницаемая темнота и высокая лестница, в конце которой дверь. Выход на задний двор. Игнат бы прав…
– Идем тихо. Не отставать.
Временами я забывала, как дышать. Приходилось напоминать себе, что терять сознание сейчас не самое лучшее время. Потом. И истерика, и слезы, и хроническая тахикардия и дергающийся глаз – все потом! Только бы выбраться. Живыми и полным составом.
Однажды мы все, за бутылочкой пива вспомнив этот день, посмеемся. Обязательно.
Оглядываюсь, чего делать категорически нельзя! Но мне нужно убедиться, что Игнат и Леонид все еще с нами. Все еще рядом…
– Ребят, мы у двери. Выпускайте нас, – короткий приказ Волкова.
Пять долгих секунд, которые я считаю в голове, и ответное из рации:
– Чисто. Выходите.
Засада. Я, скорее, знаю, чем понимаю, что вокруг дома засада на людей Шляпина. Что через считанные мгновения их всех повяжут и впаяют срок. Разумеется, если они дадутся живем. Если же нет…
Честно говоря, я сейчас с трудом вспомню, как прожила отрезок времени от двери до салона черного микроавтобуса, напичканного бойцами СОБРа. Десятком парней в полной боевой готовности и с автоматами наперевес.
Не вспомню, что я делала и как бежала. Только, как подгибались ноги и замирала душа, ожидая в любой момент получить пулю в спину.
Все словно в тумане. В густой и плотной сизой дымке. Может, оно и к лучшему? Не будут мучить кошмары.
Перед глазами только всплывают обрывки. Смесь из чувств, эмоций и ощущений. Слова, суета, приказы, страх, паника, холод, дрожь в коленях и слабость, с которой приходится бороться, чтобы не упасть…
Я помню, как в руку Вика вцепилась.
Как задыхаясь от нехватки кислорода, пригибаясь, бежала за ним к воротам.
Как сердце в этот момент частило, помню.
Как кровь в жилах застыла, когда побег пошел не по плану и перед нами нарисовались два вооруженных головореза – помню.
Неожиданно. Пугающе стремительно. Почему никто их не заметил, почему стрелки их упустили? Не знаю! Вот только я даже взвизгнуть не успела. Волков отшвырнул меня в сторону, закрывая собой, когда прозвучал выстрел.
Помню, как мой крик застыл гримасой ужаса на лице, когда я поняла, что это выстрелил Ларин, положив одного из людей Шляпина.
Как в горле комом встал вопль, когда Волков сцепился со вторым нападавшим. Момент. Удар за ударом. Пока мой опер не вырубает второго мужика, который, как подкошенный, валится с ног. Мертв? Или просто без сознания? Этого я не помню.
Хаос. В голове, в душе, в теле, в мыслях, в сердце – кругом полнейший хаос! В атмосфере вокруг такое напряжение, что словами не передать. Словно сам воздух пропитан опасностью…
Меня усаживают в служебный микрик. Вокруг суетятся какие-то люди. Мелькают лица, маски. Кто все они?
Мне на плечи накидывают плед. Оказывается меня трясет от холода. А еще на улице уже начинает темнеть. Ночь подступает. Сколько же мы просидели с Кулагиным в подвале? Пять часов? Восемь?
Игната забирают “к себе” медики. Подлатать. Вик рядом. Я зажмуриваюсь и не вижу, но знаю, что он рядом. Теперь ни на мгновение не отойдет. Даже если долго обяжет – не оставит!
Я чувствую его руку на своем плече и горячие губы, прижимающиеся к виску. Губы, что без остановки шепчут, что все уже закончилось. Все уже хорошо.
Похоже я плачу? Кажется слезы градом и плечи сотрясаются. Молчаливая истерика. Откат. Шок. Я рыдаю и грею ладони о термокружку. Кто-то налил мне чай. Стараюсь не слышать и не обращать внимания, когда начинается самое страшное – штурм.
Визги, крики, стрельба, взрывы, шипение рации, какофония из мужских голосов, позывных, приказов и воя сирен служебных машин… Мы достаточно далеко от особняка. Но все равно эхо не заглушить. Оно гремит на весь лес…
Мамочки.
В какой-то момент, далеко не сразу, но слезы высыхают. Я утыкаюсь лбом Волкову в подбородок и наконец-то выдыхаю:
– Я люблю тебя. Очень-очень сильно люблю! Прости меня, Вик! Прости, пожалуйста! – шепчу, знаю, что он поймет “за что” я извиняюсь. И да, мне абсолютно плевать, если мы в машине не одни. Всех прочих для меня больше не существует.
Руки моего героя сильнее сжимаются у меня на плечах, а его:
– Больше не пугай меня так, конфетка, – обволакивает спокойствием, словно невидимым коконом. Я кладу ладонь на живот. Все.
Все закончилось.
Я выбралась.
Я жива.
Мы все живы.
ЧАСТЬ 4
ЧАСТЬ 4
Глава 46
Глава 46
Два дня спустя…
Нина
– Что ж, Антонина и Виктор… – тянет Ольга Вячеславовна Косова и… замолкает.
Я напрягаюсь. Что за пауза?
Мой врач-гинеколог отрывает взгляд от бумаг, что держит в своих руках, – а точнее, справок и заключений от врачей, по кабинетам которых я, как бешеный кенгуру, скакала последние сутки – и смотрит на меня, поверх стильных брендовых очков. Проницательно. Разглядывает, как препарированную лягушку под микроскопом.
Похожие книги на "Невыносимое счастье опера Волкова (СИ)", Алекс Коваль
Алекс Коваль читать все книги автора по порядку
Алекс Коваль - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.