Парни сверлят меня взглядами, но я без тени раскаяния пожимаю плечами, подмигиваю и ухмыляюсь, как законченный идиот.
— М-м, забудь. Не хочу с тобой красить ногти, — цокает Энджел, глядя на нее с нарочитым презрением.
— Он не всерьез, — шепчу я ей на ухо.
— Вы меня оба бесите, — бросает Ноа, и по лицам парней видно, он говорит за всех.
— Тогда лучше закройте глаза. Сейчас вас точно стошнит, — она поворачивается, обвивает мои плечи руками, встает на цыпочки и касается губ своими.
Кто-то хмыкает, кряхтит или что-то бормочет, но я и слова не разбираю, даже не переживая об этом. Поражен тем, насколько мягкими и теплыми оказываются ее губы, когда к ним прикасаюсь.
— Еда приехала! — Пен и Виенна вопят около входной двери, не давая по-настоящему начать поцелуй.
— Черт, полагаю...
— Ты ведь уже должен знать, что мне плевать, кто и что подумает, — страстно шепчет Джози, приникая к моим губам. — Поцелуй меня. Мы должны наверстать...
Я преодолеваю крошечное расстояние между нами и целую ее, заглушая свисты и выкрики.
— Я рад, что ты вернулся, — говорит Кай, обнимая меня, а потом отступает. — Мы постоянно тебя подкалывали, но, надеюсь, знаешь, что мы всегда рядом. Даже Ноа. Прикидывается равнодушным, но на самом деле сильно за тебя волновался.
Я улыбаюсь.
— Спасибо, дружище. Это многое для меня значит. И если захочешь поговорить о доме или о чем-то другом, я тоже всегда рядом.
В тот день, когда он признался, что скучает по дому, я был не в том состоянии, чтобы сказать это, но все помню. И мне правда жаль, что понадобилось столько времени, чтобы дать ему понять: я тоже рядом.
— Спасибо, — говорит он, засовывая руки в карманы. На лице появляется фирменная кривая ухмылка. — Пойду, пока Ноа с Греем не начали ныть.
— Увидимся завтра.
— Рад, что ты вернулся, — повторяет он и направляется к машине Ноа.
— Погоди, а где Энджел?
Он поворачивается, пятясь.
— Уехал с твоей сестрой и Ви. Что-то там... да, не помню уже, но девушки его подбросят.
Я киваю, хоть и не до конца понимаю, о чем речь, да и неважно.
— Спокойной ночи, Кай.
Он подмигивает мне и запрыгивает в машину Ноа.
Я закрываю за собой дверь и поднимаюсь по лестнице, зная, что Джози ждет наверху.
— Джози, — зову я, входя в ее комнату, и замираю. Джози сидит на краю кровати, держа в руках тот самый блокнот, что вчера ей подарил. — Ярвис подала идею. Я не поэт, так что, возможно, прозвучит чересчур сентиментально. Может, даже печально и отчаянно, поэтому осторожней.
Она тихо смеется и похлопывает по месту рядом с собой. Я сажусь, обнимаю ее и кладу подбородок на плечо.
Привет, Джози. Сегодня девятнадцатое апреля.
Она начинает читать, а я закрываю глаза, готовясь сгореть со стыда.
Еще один день без тебя, и он правда ужасен. Надеюсь, ты знаешь, если решишь дать мне шанс (а я буду пахать, чтобы это случилось), я никогда тебя больше не отпущу. Не должен был терять с самого начала. Ненавижу себя за это и ненавижу за сказанное. Не так я хотел выразиться. Клянусь, не так. Но я не жалею, что умолял тебя, стоял на коленях. Сделал бы это снова (ты же знаешь, я не против молить). Я скучаю по твоему лицу. По тому, как держу тебя в объятиях. Скучаю по твоему голосу. По улыбке. Я этого не говорил, но когда ты улыбаешься, в груди словно взрываются маленькие фейерверки. Я слышу свист, вижу вспышки и понимаю, как мне повезло. А когда взгляд останавливается на твоих губах, снова происходит взрыв. Вот что делает твоя улыбка. О том, что творят твои карие глаза, расскажу в другой день.
Я всегда рядом!
С огромной любовью, Гарсия
Ладно, в тот день я, пожалуй, не был в таком уж плохом состоянии. Находился дома у родителей, да и внутри стало чуть легче.
Она кладет блокнот на прикроватную тумбочку.
— Надеюсь, ты понимаешь, что именно с этой запиской я и попрошу себя похоронить. Фейерверки? Так я на на тебя действую?
Я киваю, и Джози оглядывается через плечо, глаза полны какой-то странной смеси нежности, тепла и чего-то, от чего сжимается грудь.
— Так. Постоянно. Ты в порядке?
— О да, я... осмысливаю и стараюсь сохранять спокойствие. Иногда – точнее, постоянно – эмоции меня переполняют, но в хорошем смысле, обещаю, — быстро добавляет она, и я невольно улыбаюсь. — Раньше я этого не понимала, но Ярвис объяснила, что у меня избегающий тип привязанности, и что реакция «бей или беги» срабатывает моментально. Все это – ты – запускаешь во мне либо желание бороться, потому что мозг пытается саботировать реальность, убеждая, что все не по-ненастоящему, либо бежать и прятаться, чтобы избежать реальности.
— Твои эмоции важны для меня, но хочу, чтобы ты знала: все по-настоящему, — я наклоняюсь и целую ее в плечо. — А когда будет казаться иначе, я рядом, чтобы напомнить об этом. Обещаю.
Она растворяется в моих объятиях и вдруг резко подскакивает.
— Боже, чуть не забыла.
Я смеюсь, наблюдая, как Джози подбегает к столу, открывает ящик и достает что-то вроде стикера.
— Что это?
Она встает между моими расставленными бедрами и протягивает его.
— Я ведь так и не ответила насчет имен.
Брови сдвигаются, пока я читаю написанное.
Сейдж (М)
Тэрин (Ж)
Профессиональный бейсболист
Тренер по плаванию
Я разражаюсь смехом.
— Ты запомнила?
Я слышу улыбку даже в ее голосе.
— Ты сказал, что нам нужны имена и секретные личности. Окончательный вариант еще не выбран, но мне уже нравится.
Я обвиваю ее руками и притягиваю к себе. Падаю на спину, и Джози оказывается сверху, оседлав меня.
— Погоди, тренер по плаванию?
— Думаю, приму предложение Моники. Пока буду помощником преподавателя, но кто знает, может, со временем стану и тренером. Я понимаю, что, быть может, придется столкнуться с расстоянием. Мы об этом еще не говорили, но, если ты не против, я готова на это пойти.
— Джоз, я готов на все, чего хочешь ты. Главное, чтобы оставался твоим. Мы справимся, обещаю, — и это обещаниея я намерен сдержать. — Я очень тобой горжусь.
Ее лицо смягчается, глаза начинают блестеть.
— Правда?
— Да, всегда тобой гордился.
— Я тоже очень тобой горжусь.
Мы смотрим друг на друга, не произнося ни слова. Не потому, что нечего сказать, просто в этот момент обоим нужна тишина.
Она наклоняется и обнимает меня.
— Стоит поблагодарить твоих родителей.
— За что? — я утыкаюсь лицом в изгиб ее шеи, вдыхая знакомый аромат.
— За то, что создали тебя. Они проделали отличную работу.
Я кривлюсь.
— Фу, нет, Джози, только этой картины мне и не хватало... — я обрываюсь, когда из ее горла вырывается смех.
— Я могла бы сказать: «За то, что не размазали тебя по...»
Я заставляю ее замолчать, прижимаясь к губам, целую глубоко, пока та не замирает, задыхаясь от смеха и нехватки воздуха.
— Можешь поблагодарить их, просто зайдя в пекарню. Они все время спрашивают, когда ты придешь, и знаю, что не успокоятся, пока вы не увидитесь.
— Точно. Твой папа ведь приглашал меня.
Это ошеломляет, поскольку он, конечно, ею восхищается, но никогда раньше не приглашал никого из моих друзей или девушек.
— Теперь все официально.
— В каком смысле?
— Ты часть семьи. И от меня уже не избавишься. Если папа лично тебя позвал, считай, мы женаты. Прости, не я устанавливал эти правила.
Джози смеется, касаясь меня грудью.
— В этом нет ни капли логики.
— Просто подыграй мне, детка, — шепчу я, касаясь губами ее щеки, прежде чем поцеловать.
— Что-то не заметила, чтобы ты вставал на одно колено или дарил кольцо. Так что нет.
