Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ) - Абель Ава

– Значит, вот для чего тебе язык жестов. Чтобы самоутвердиться за счет обездоленных, – скучающе замечает Чарли.

– Ты за мной и правда следил, что ли? – удивляюсь, но потом сама себя перебиваю: – А знаешь что, не отвечай. И не смей называть их обездоленными, лишь бы меня задеть.

Но он задел, плеснул ядом – и прямо в цель. Я мало что ненавижу в жизни, но когда при мне от скуки унижают других, у меня в глазах темнеет. Да, я часто бываю резкой, но бессмысленной жестокости не понимаю.

Хлопаю ладонью по холодному гладкому металлу крыши вместо прощания и просто иду вдоль дороги, прямо по разметке посередине. Жаль, я не Бамбл Би: сейчас бы превратилась в спортивную тачку и умчалась прочь под грохот музыки. Но я не трансформер, увы. За спиной рычит двигатель, и спустя несколько секунд джип Осборна уже медленно катится рядом со мной.

– Сойди с дороги, – громко приказывает Чарли, но я не реагирую.

Не представляю, что в меня вселилось. Наверное, слепая угнетенная «сущность» прослышала о том, что я собираюсь ее развивать, и бьется в истерике от счастья, толкая на глупости.

Впереди – поворот, и хоть в это время движения почти нет, но всякое может случиться… Чарли плохо на меня влияет, я рядом с ним тупею от всплеска гормонов.

– Бри, ты оглохла?! Сойди с дороги!

– А тебе не все равно?

– Мне плевать на людей, а тем более на идиотов. Но я хочу с тобой поговорить, так что не дури! – жестко говорит он.

Резким порывом ветра срывает мой капюшон, но я не обращаю внимания, машинально убирая пряди волос с лица. Подхожу к джипу, и Осборн тут же вдавливает педаль тормоза.

– Знаешь, Чарли, легко быть циником и ненавидеть мир.

– Знаешь, Ри, легко любить рай и осуждать тех, кто отказывается любить ад.

Облокачиваюсь на грань опущенного стекла и произношу торжественно:

– Поздравляю, твои цитаты будут царапать на стенах заброшек после апокалипсиса.

Чарли фыркает, и мы снова всего лишь две фигуры на дороге. Никак не найдем общую нить, которая связала бы нас. Но Осборн не уезжает, не посылает меня далеко и надолго, и я предпринимаю очередную попытку наладить контакт со внеземной цивилизацией. Прочищаю горло и на полном серьезе спрашиваю:

– Кстати… А как там, в аду? Ты трон еще не занял?

Чарли усмехается и вдруг с интересом смотрит на мои губы, заставляя сердце пропустить удар, а потом подается ко мне и убирает волосы, которые налепились мне на щеку. Сухие, теплые пальцы нежно чертят контур скулы, потом подбородка, подушечкой большого задевая нижнюю губу, и я каменею от этого движения.

– Нет, не занял. Я отказался, – говорит он, и приходится собрать всю волю в кулак, чтобы беззаботно спросить:

– Почему?

– Потому что там я плохо спал.

– У тебя бессонница?

Он кивает, с подчеркнутым вниманием изучая пуговицу на моем пуховике, и я предлагаю, смущаясь:

– Может…

– Может что?

– Может, тебе стоит сходить к врачу?

– Неправильный вопрос, Ри, – с явным облегчением говорит он и отстраняется, увеличивая расстояние между нами. И мне до ужаса хочется узнать, какой он – правильный вопрос? В общем-то, я догадываюсь, а поэтому закрываю эту тему, чтобы не переходить опасную черту.

Чарли тяжко вздыхает, качая головой, и достает сигарету из бардачка.

– Так ты садишься или нет? – буднично спрашивает он, словно для нас с ним это обычное дело – ехать куда-то вместе. – Где твой «биттл», кстати?

– На техосмотре. Завтра заберу. – Обхожу джип на негнущихся ногах, неуклюже забираюсь в салон, пристегиваюсь, и машина трогается с места.

И снова нить здорового общения утеряна, вернее, мы ее так и не нашли. Поэтому бубню от досады:

– Почему ты постоянно говоришь, что я осуждаю людей?

– А почему ты считаешь, что я их ненавижу?

Я очень медленно вдыхаю-выдыхаю, сдерживая искру, которая готова поджечь изнутри. Стоит мне сказать «день», он ответит «ночь»; я выберу круг, он возьмет квадрат. Это очень раздражает, даже бесит – и в то же время заставляет изнывать от будоражащих эмоций, которые выплескиваются покалыванием через кожу.

Молча отворачиваюсь к окну, прикусывая язык. Раз Чарли не поленился ездить за мной вечером по Ламлашу, то значит, ему действительно нечем заняться. Поэтому нужно набраться смелости и сделать ему предложение, а не ввязываться в перепалку. Может, у нас просто не может быть здорового общения, поэтому и нить искать бесполезно. Это как погоня за золотым руном. Миф.

Чарли включает музыку и берет зажигалку из углубления в панели.

– Пожалуйста, ты можешь не курить сейчас?

– Если хочешь, я совсем брошу, – шутливо отвечает он. – Ты же у нас святая, одно твое доброе слово – и я по воде пойду.

– Вода под твоими ногами выкипит, – не могу сдержать ответный смешок.

Чарли ловко поджигает сигарету, затягивается и выпускает дым в окно. Спасибо, не мне в лицо. Глядя на дорогу, он наклоняется к бардачку и берет оттуда жвачку, и я успеваю заметить пачку презервативов. Делаю вид, что ослепла. А когда Осборн случайно касается моих коленей, безрезультатно пытаясь закрыть запасы, то я вздрагиваю и с силой хлопаю по темной крышке.

Быстрее бы доехать. Находиться в замкнутом пространстве с малознакомым исчадием ада мне неуютно. Я настолько напряжена, что током готова бить.

В салоне висит терпко-сладкий запах яблочного ароматизатора, смешанный с сигаретным дымом, но скоро он выветривается в открытое окно, вместе с моей храбростью.

В отличие от меня, облаченной в форму, Чарли успел переодеться и сейчас красуется в джинсах и светлой футболке с огромной надписью «HELL…O», даже куртку не поленился набросить. Он буквально излучает бодрость и свежесть, и я снова чувствую странное напряжение, словно мы не молчим, а продолжаем спорить. Чарли бросает на меня короткий взгляд и спрашивает:

– Не холодно?

– Нет.

– Ты дрожишь.

– Это ты на меня так влияешь, а не погода, – признаюсь, и он уточняет насмешливо:

– Я заставляю тебя дрожать?

– Да. От злости. Не знаю почему, но ты вызываешь стойкое желание причинить тебе вред.

– М-м, я бы мог соврать, что это изменится. Но исходя из опыта моих друзей, станет только хуже.

– У тебя есть друзья?!

Наверное, я слишком откровенно изумляюсь, потому что Чарли громко смеется.

– Есть, и даже лучшая подруга есть. Она сумасшедшая вампирша, питается такими маленькими сказочницами, как ты.

– Как ее зовут?

– Феррари Джонс.

– Ты ее выдумал только что, – подтруниваю над Осборном, но он не спорит, а наоборот, становится мрачным. Все-таки не добровольно этот коварный демон переселился на наш остров.

– Скучаешь по дому, наверное? – тихо спрашиваю.

Он сворачивает на нашу улицу и нетерпеливо вздыхает, будто опаздывает куда-то.

– Только по одной девчонке, которую оставил без присмотра, – недовольно отвечает он, и я буквально принуждаю себя замолчать, чтобы не лезть в чужую личную жизнь.

Осборн паркуется у своего дома и долго не снимает ладони с руля. Наверное, не придумал, где нам лучше пообщаться. Гулять по холмам сейчас уже темно. К себе я его не приглашала. А к нему сама не пойду.

– Хочешь познакомиться с моими родителями? – в итоге предлагаю, обрывая затянувшуюся паузу.

– Так сразу? – наигранно пугается он, и я нервно улыбаюсь.

– Да. Со мной либо так, либо никак. – Надеюсь, он понял намек.

– Хорошо. Тогда идем знакомиться, – соглашается Осборн, выходит из машины и открывает для меня дверь. Ого! Повезло, сосед включил режим добродетели ради такого торжественного момента.

И я, если честно, на самом деле взволнована, все-таки первый парень, которого привожу домой. Мы поднимаемся на крыльцо, и я гоню мысль, что зря все это затеяла. Бедный Йорик, во что ты ввязался? Зачем послушал Мэнди, наивный ты шут?

Но Чарли – ангел во плоти, он очаровательно здоровается с моей мамой, папа тоже его рад видеть. Все такие любезные и ненастоящие, что зубы сводит. Родители притворяются идеальной парой, Чарли – идеальным соседом. И только Итон у себя в комнате наверху еще не услышал, что у нас гости и пора включить режим идеального сына. Поэтому на весь дом орет вокалист Cradle of Filth.