Альтер Эго (СИ) - "Villa Orient"

Я больше не его жена и не имею права быть рядом с ним. Более того, я знаю, что он женат и у него есть ребёнок. Он меня даже больше не обманывает. Единственное оправдание для меня — я свободна. Я никому не изменяю. Это слабое утешение, но у меня нет другого.

Мы с ним договорились встретиться за углом у дома. Я впервые сталкиваюсь с такой конспирацией для сокрытия обмана. Меня это не только пугает, но унижает, если это в принципе ещё возможно. Я тоже завела второй телефон с сим-картой, купленной в переходе метро на имя неизвестного мне человека. Я пришла чуть раньше, он — чуть позже и бросил скупое:

— Пошли, — уже на ходу.

И я пошла. Я его знала, он немногословен, и странно было бы ждать, что он начнёт хотя бы с приветствия или поцелуя. Чего я ждала? Вероятно, что с любовницей он другой. Если я поменяюсь ролями, то он будет со мной другим. Никогда ещё мои иллюзии не были такими наивными.

Нежность тоже не про него. Но я знала, на что иду и с кем. И всё ещё его любила.

Мы молча поднялись на лифте. Он смотрел на меня, беззастенчиво оценивая, а я смотрела на него и не верила, что это происходит на самом деле и со мной. Между нами была невидимая преграда, которую не переступим ни он, ни я. Он не изменился, совсем, ни внешне, ни повадками.

Он открыл дверь и зашёл сначала сам, а потом махнул мне рукой, чтобы я тоже зашла. Вся эта ситуация более чем унизительна, но разве у меня есть выбор?

Когда я закрыла за собой дверь, он резко и без прелюдий прижал меня к стене прямо в узком коридоре, запечатав мой рот поцелуем, который закончился укусом. Я никогда не заводилась быстро, но разве это когда-нибудь останавливало Артёма? В эту минуту я думала, что помню его слишком хорошо. Помню его запах, его вкус, его напор, его крепкие руки, тяжёлое дыхание, твёрдый член под брюками.

А дальше всё было слишком быстро. Он задрал моё платье и дёрнул трусики вниз так, что тонкая ткань затрещала по швам, но чудом уцелела. Специально для него я надела чулки, но он вряд ли их заметил. Он никогда не заморачивался тем, чтобы раздевать меня с чувством, с толком, с расстановкой, хоть я и старалась выглядеть и одеваться так, как ему бы понравилось.

Он быстро дёрнул замочек ширинки вниз, спуская брюки и трусы, одновременно подхватывая меня под бёдра и входя сразу на всю длину. Я вскрикнула, и он истолковал это как стон удовольствия, вдалбливаясь быстро и яростно. Мне было просто больно, но он этого никогда не поймёт. Он быстро вышел, отпустил мои бёдра, чтобы развернуть меня к себе спиной, сильно и больно захватил плечо, заставляя нагнуться, и вошёл сзади. Так ему было удобнее двигаться. Жёсткие и резкие толчки бёдрами выбивали из меня хриплые вздохи.

Я крепче упёрлась в стену руками и вдруг поняла, что стараюсь фиксировать внимание на отвлекающих вещах — затхлом запахе в квартире, пыли, летающей в тусклых лучах дневного света, который движется к ночи, стене в прихожей с дешёвыми обоями под кирпич.

Всё кончилось даже быстрее, чем я успела испугаться. Испугаться своих мыслей и чувств, точнее, их отсутствия, того, что я больше не хочу чувствовать ничего подобного.

Артём кончил, наполнив меня спермой, и теперь тяжело дышал, навалившись на меня всем телом так, что я была прижата к твёрдой и недружелюбной стене с дешёвыми безвкусными обоями, а потом он всё же вышел. Я боялась на него смотреть и видеть всё то же, что было раньше: безразличный колкий взгляд, как будто сквозь меня. Он развернул меня сам, посмотрел и погладил по щеке. Я не знала, что сказать, да и нужно ли что-то говорить в такой ситуации. Это тот случай, когда лучше промолчать. Я опустила глаза, на которые предательски наворачивались слёзы, превращая всё окружающее меня в туман.

— А ты хорошо выглядишь. Захотел тебя ещё, когда на улице увидел, думал трахнуть в лифте, но ты бы этого не поняла. Вот только каблук слишком высокий, ты всё ещё стесняешься своего роста.

Классические кнут и пряник. Я должна быть польщена, что возбуждаю его как сексуальный объект. Я не существую для него ни как личность, ни даже как любимая женщина. Я просто дырка с функциями, которую он использует по своему желанию и для своих прихотей. А когда я потеряла одно из важных качеств женщины — способность рожать ему детей, то он меня просто выкинул.

Я поправила бельё и платье.

— Ты же не думаешь, что уже всё? Я хочу тебя ещё, — и он опять меня поцеловал, на этот раз мягче и дольше, — ты моя.

Я не хотела ничего отвечать, потому что точно знала, что уже всё. Я слишком далека от всего того, что было между нами раньше, но отлично понимала, что теперь он не отпустит меня. Никогда не отпускал. Всё это время я оставалась его собственностью. Тот факт, что я пришла сюда по первому его зову, — прямое подтверждение его власти надо мной. И он это отлично понимает.

В тот момент я наконец чётко поняла, что больше не люблю Артёма. Между нами пропасть, через которую не перебраться. И эта пропасть была всегда. Я перебрасывала через неё тонкий мостик, который дрожал на ветру и мотался из стороны в стороны в постоянный ураган нашей совместной жизни. Я медленно и с риском для своей жизни ходила по нему туда и обратно в одиночестве, а теперь он рассыпался и улетел в бездну. Я не хочу перебрасывать новый мост. Мне он больше не нужен. Я хочу быть на своей стороне без связи с ним и с прошлой жизнью.

Я сама виновата, что была слишком неопытной и наивной и позволила ему потратить три года моей жизни так, как он хотел. Я была слишком мягкой, я пренебрегала своими желаниями. Да я и не знала, чего хочу на самом деле, чего хочу для себя.

Он не захотел жить со мной, когда я показывала, что чувствую по-настоящему, когда мне было плохо и больно, но он готов снова быть со мной, когда я свободна и относительно излечилась от его влияния. Он может начать со мной заново, применяя всё те же старые методы. Он ведь меня знает. Он думает, что самый простой подкат вернёт меня, ведь он и раньше не особенно старался меня завоевать, а я всё равно вышла за него замуж, и полгода не потребовалось.

И он оказался прав, но лишь отчасти, потому что я хоть и немного, но изменилась.

Я долго думала, что причина во мне, и он наконец-то нашёл хорошую женщину, «настоящую», не бракованную, которая станет ему женой и родит наследника дома Иванова. Да, я целых три года носила его фамилию. И даже не хотела её менять после развода на девичью, но папа настоял. Я была Авророй Ивановой, представляете?

И вот у него хорошая жена, а он пишет мне банальный комплимент, рассчитывая на продолжение банкета. Мне, бывшей жене, от которой он сам ушёл, изменяя на протяжении всего нашего гнилого брака. И он приглашает меня в съёмную квартиру, чтобы трахнуть в коридоре, хотя хотел в лифте. Горбатого исправит только могила.

А я так не хочу. Его больше не хочу. Но пока он жив, пока он ходит где-то со мной на одном земном шаре, то ситуация будет повторяться. Он держал меня в плену эмоций раньше и держит сейчас. Единственный способ освободиться — сложный, но я придумаю и решу, как его реализовать.

Я пришла к тому, что любовь не всё стерпит. Это, пожалуй, одно из самых больших заблуждений в моей жизни. Я любила Артёма больше жизни и была готова ради него на всё, но когда я постоянно чувствовала себя несчастной, я дошла наконец до своего предела. Моя точка невозврата — это элементарная усталость от обиды, безразличия, одиночества и горечи. Любовь не должна терпеть. Любовь должна наполнять человека энергией, помогать жить и приносить счастье.

Но самое главное, что я поняла тогда, стоя в том коридоре, — любовь невозможно заслужить. Человек что угодно готов сделать, чтобы его любили. Все это знают, все этого человека используют. Но не полюбят. Никогда.

В этот момент я стала другим человеком. Моя вторая личность проснулась. Она спала долго, но время пробуждения пришло. И ничего хорошего это не означало. Когда умирает надежда, начинается жизнь.

Глава 9

Портрет подозреваемой

— Итак, у нас пропавший человек.