Вторая семья. Неверный (СИ) - Манаева Ирина

— Здорово, сейчас выйду — покажешь.

Обманываю его спокойным голосом, а внутри всё дрожит. Откидываю волосы, поднимаясь с места, и упираюсь ладонями в раковину. Сегодня я пуста. Слишком много событий. Может, завтра посмотрю на всё иначе, а сейчас нет сил не то, чтобы бороться, а просто разогреть суп.

Когда возвращаюсь, на столе три тарелки. Лиза перестаёт улыбаться, встречаясь со мной взглядом, будто ощущает себя виноватой. Неужели, я так зло на неё зыркнула? Но я не злюсь. Не на неё. Или на неё? Сама запуталась настолько, что не могу ответить на простые вопросы.

Кир подходит ко мне, утаскивая к сестре, и мы стоим втроём, только раньше круг был единым, а теперь сломан с одного конца. Лиза положила руку мне на плечо, а я не могу заставить себя сделать то же. Будто это её признание настолько противно, что вижу перед собой Ингу.

Они не похожи. Но разве это отменяет то, что сестра спала с чужим мужем? И она чувствует это, отстраняясь. Вижу набирающие оборот слёзы и сжатые зубы. Жалко, конечно, но с оговоркой. Сама виновата. Вот она — другая сторона баррикад. Двойные стандарты, когда те, кто спят с моим мужем — шл…, а сестра — жертва обстоятельств. Только не могу уложить в голове, как можно не знать о существовании жены у какого-то известного фотографа.

Призываю себя к спокойствию и ухватываю её за рукав кофты, когда она пытается сбежать. Прижимаю к себе, чувствуя, как её тело сотрясается от плача. Испуганные глаза Кира, сдвинувшего брови домиком, и я грустно улыбаюсь, на сейчас раз подзывая его к себе.

Это моя семья. И я должна сделать всё, чтобы мы были счастливы.

За ужином молчим. Ложки то и дело задеваются за фаянсовые бока тарелок, создавая хоть какие-то звуки. И мой маленький взрослый сын бросает взгляды с меня на Лизу. Что в твоей голове, Кир?

Размещаю сестру, где обычно, оставляя одну, а сама отправляюсь укладывать ребёнка. Сказка на ночь — ритуал с рождения. Не потому, что не умеет читать, сейчас уже Кир сам озвучивает книги, а я просто лежу рядом, слушая его голос. Так и взрослеют наши дети. Сначала настолько малы, что погибнут без нашей помощи. Потом делают первые шаги, учатся всему, а теперь и сами справляются со многими задачами.

Лежать рядом, прикрыв глаза, — огромное удовольствие. Кажется, будто всё хорошо. И сейчас, как только выключу свет, отправлюсь к Максу. Вспышками память прорезают данные о его местонахождении и сопровождающей, и не сразу понимаю, что Кир зовёт.

Приподнимаю голову, разлепляя глаза. Кажется, успела задремать.

— Там кто-то ходит, — шепчет он, подзывая меня к окну, и чувствую, как учащённо бьётся сердце. Бросаю взгляд на часы — корабль с раздутыми парусами. Половина одиннадцатого. Утра или ночи? Судя по тому, что горит ночник, всё же вечер. Подхожу к месту, где из-за шторы выглядывает Кир, и не дышу, будто тот, кто внизу, может услышать моё дыхание.

Всматриваюсь в полутёмный двор. Фонари подсвечивают дорожки, но выхватить всё не могут. А между тем, кто-то затаился и ждёт, потому что я не наблюдаю ни одной фигуры.

— Показалось, — пытаюсь успокоить Кира, но сама продолжаю всматриваться в темноту. Точно показалось. Иначе и быть не может. — Сколько их было? — уточняю на всякий.

— Один.

Может, один, может несколько, может ни одного. Почему Кир вообще смотрел в окно?

— Откуда ты узнал, что там кто-то есть?

— Услышал странный звук.

Сглатываю излишнюю влагу в горле, потому что нереально страшно. Если бы не знала про Горячева, подумала, что кажется. Но так… Кто знает, что на уме у бандитов? Вспоминается Крот, которого я подставила. Неужели, он?

— Постой тут, — приказываю сыну, а сама быстро выскакиваю из комнаты, сбегая вниз по ступеням лестницы. Проверяю замки на двери, а потом бегу к той, что ведёт на площадку. Руки дрожат. Я напугана до чёртиков. Здесь тоже всё в порядке. Только остановят ли замки тех, кто пришёл?

Сигнализация работает. Если сюда и впрямь кто-то захочет проникнуть, она даст знать не только нам, но и охране на пульте. Не зря же мы прилично платим в месяц за такое удовольствие.

— Карина, — зовёт меня сверху Лиза, и поднимаю голову. — Что-то случилось?

Молчу, раздумывая, стоит ли пугать её. Но всё же говорю.

— Киру показалось, что кто-то есть на улице.

— Женщина? — тут же спрашивает Лиза.

— Не знаю, — отвечаю немного удивлённо. — Ты кого-то ждёшь?

— Это его жена, — делится она подозрениями, а я шумно выдыхаю воздух.

— Думаешь, она прилетела, чтобы бродить вокруг моего дома?

Но это предположение немного успокаивает. Женщина — не головорезы, у которых неизвестно что в мозгах. Но обиженная женщина — страшна.

— Она узнала, — говорит удручённо Лиза. — Наверное, вопрос в ребёнке. Но я не буду делать аборт!

— Позвонить не проще? — ищу логику.

— Я не беру трубку с незнакомых номеров, довольно грязи.

Пытаюсь сообразить, что делать дальше, и жалею, что не завела собаку. Она бы сейчас пришлась кстати. Какой-нибудь мастиф или питбуль. Но что есть, то есть.

Понимаю, что просто стоять и ждать — идиотизм, потому иду к Киру, но продолжаю ждать что-то ужасное.

— Кто это был? — интересуется он.

— Просто показалось.

Но когда я уже, спустя сорок минут, вконец успокаиваюсь, раздаётся звонок.

Глава 15

Макс поднимал вопрос о видеокамерах. Я считала это перебором. Район сразу выбрали спокойный, здесь лишних не было. Тихие люди в возрасте, вырастившие поколение оперившихся птенцов, и несколько молодых семей. Одинокая соседка, которая, как мне казалось, помешалась умом после ухода из жизни мужа, и нелюдимый сорокалетний бирюк, которого я вообще не брала в расчёт. Встречался редко, на приветствия неуверенно пожимал плечами, вроде здороваясь, но тут же показывая, что он нас терпеть не может.

У всех свои тараканы. Мы прекрасно сосуществовали на одной улице, носящей название Хрустальная, и друг другу никак не мешали.

Камер не было, если не считать одной, отвечающей за домофон. И сейчас кто-то жал кнопку, желая призвать меня к ответу. Сердце заходилось в бое, и я выскочила из комнаты, смотря на сестру.

— Это Ольга, — уверенно говорит она, спускаясь по ступеням. И, если какой-то час назад я думала, что моя сестра, мягко говоря, не очень хорошая женщина, которая, возможно, заслужила то, что с ней произошло. То сейчас готова защищать своего птенца.

Это моё гнездо.

— Не трогай, я сама, — уверенно спускаюсь, ощущая под ногами ровную поверхность дерева, покрытого лаком. Макс хотел мрамор, и мог себе позволить. Только у меня чёткая ассоциация с музеями или общественными местами. Дом — это дерево. Уют и крепость, и моя пока ещё стоит. Надеюсь, так и будет.

Сглатываю подкатывающий ком к горлу. Кто это? Уверена, что именно его и видел Кир. Только, если дверь не выбита с ноги, а прозвучал звонок, значит, убивать нас не намерены. Ведь так?

На экране мужчина, и я всматриваюсь в его лицо, чувствуя облегчение. Нажимаю на ответ.

— Привет, Лёш, что-то случилось?

Он говорит, что видел какую-то фигуру у нас под окнами, потому решил выйти и посмотреть. Подождал двадцать минут, набрал мне. Чтобы знала.

— Спасибо, да, Кир его видел.

— Тут недавно бомж несколько дней бродил.

— У нас? — немного удивлена. Странно, никогда прежде не было.

Хотя, что это я. У меня и мужа-мудака прежде не было, и дом был полностью мой. А теперь пойду милостыню просить, если не исправлю ситуацию. Благодарю соседа, отправляясь снова наверх, и вот сидим с Лизой в её комнате, каждая думая о своём.

— Как можно не знать, что мужчина женат? — наконец, спрашиваю, потому что носить этот камень за пазухой невыносимо.

— Презираешь, — кивает она несколько раз, подводя черту. — Думаешь: вот они — шл…, раздвигающие ноги перед чужими мужьями. Которые вообще ни на что не смотрят, потому что у них в одном месте горит.

Я так не думала. Ну, я про горение. Не от большого желания заниматься сексом они лезут в семьи. Найти того, кто будет удовлетворять потребности — проще простого. Тут вопрос стоит иначе. Им нужен статус, положение, мужчина, которого они станут называть своим. Хотя… Хотя до этого он был чужой!