Эволюция чувств (СИ) - Морьентес Диана

Уроки у Наташи сегодня уже закончились, и она по-честному собиралась идти домой. Но на выходе из школы разговорилась с Андреем и не заметила, как пролетели два часа. Андрею всегда нравилась эта девушка: она каждое утро здоровалась с охранниками, даже когда они еще не были знакомы. А сейчас Андрей мог поделиться с ней любыми переживаниями: насчет сына, или бывшей жены; рассказывал ей, как провел вчерашний вечер, как дела у его товарищей по службе в армии… Наташа все слушала, и все ей было интересно. Когда она останавливалась поболтать, всем вокруг становилось весело: и охранникам, и продавщице канцтоваров рядом, и директору, проходившему мимо (он знал Наташу в лицо и по имени, так как каждый год вручал ей грамоты за отличную учебу), и парню Кириллу, другу Андрея с прошлого места работы, который стал частенько наведываться в гости…

Сейчас к ним подошел Максим Викторович. Очаровательная улыбка Наташи приковала к себе его взгляд.

— Хочешь, подвезу тебя до дома? Я на машине, — предложил он ученице.

— Да, спасибо! — обрадовалась девушка. — А Вы едете навестить родителей?

— Нет, — выдал себя учитель. — Но ради тебя сделаю круг. Мне не трудно, — и добавил, обращаясь к Андрею: — Приходи после работы ко мне в бар. Угощу тебя пивом.

— Договорились! Тогда увидимся вечером! — обрадовался охранник.

Сев в машину, Наташа спросила учителя:

— О чем Вы говорили? У Вас есть свой бар?

Максим Викторович рассмеялся:

— Хотел бы я иметь свой бар! Нет, это просто моя вторая работа по ночам. Делаю коктейли. На зарплату учителя жить трудно.

— Зачем же Вы работаете учителем?

— Ради квартиры. Это цинично, но мне придется работать в школе еще восемь лет, чтобы квартира стала моей собственностью. Это закон, чтобы привлечь молодых педагогов на работу. Хотя мне нравится здесь, — признал мужчина. — Школа затягивает так глубоко, что вырваться уже трудно. И знаешь, так вас люблю, учеников, что автоматически начинаю задумываться, как сделать школу для вас еще полезнее и интереснее.

— А почему Вы вернулись в нашу школу? Ведь Вы говорили, что Ваша квартира далеко отсюда.

Как хотелось бы Наташе услышать, что он вернулся ради нее! Максим открыто улыбался, выруливая на их родную улицу.

— Потому что нет школы лучше! Я ведь тоже здесь учился. А ваш учитель биологии был моим классным руководителем. Теперь у меня есть машина, и проблемы расстояний для меня не существует. К тому же, здесь работает мой лучший друг! Все, приехали.

Машина остановилась, но Наташа не хотела выходить. Ее мысли всю дорогу занимал один вопрос:

— Здесь семь минут пешком напрямую от школы. Зачем Вы предложили меня подвезти, если Вам не по пути?

Мужчина помолчал несколько секунд, глядя на дорогу сквозь лобовое стекло. Потом взглянул ей в глаза:

— Ты задаешь слишком взрослые вопросы. Ты уверена, что готова услышать взрослый ответ?

Наташа кивнула.

— Ты хорошая девушка. Я тебе нравлюсь. И подвезти до дома — это максимум, чем я могу ответить на твои чувства.

Это максимум? Вот так вот он ограничил их отношения. А она рассчитывала на что-то большее? Подступали слезы, но Наталья мужественно сдержала их натиск.

— Что ж, спасибо. И до встречи в школе!

Только дома Наташа позволила себе расплакаться.

Вечером Андрей сидел у барной стойки с бокалом пива. Музыка играла довольно громко, но сам бар находился чуть в стороне от танцпола, и разговаривать вполне было можно.

— Я хотел бы встречаться с такой девушкой, — говорил Максим. — Она еще совсем неиспорченная. Такая простая, открытая. Мне не хватает этого в девушках, с которыми я общаюсь. Но она еще ребенок!

— Так это же замечательно! — у Андрея были другие взгляды на жизнь. — Научишь ее всему. Воспитаешь ее, как тебе хочется!

— Боюсь, я ее только испорчу! — усмехнулся Макс. — А пока она идеальна, — и проговорил мечтательно, облокотившись на стойку: — Знаешь, Андрюха, вот сидят на уроке тридцать человек, все такие дети! Пацаны веселятся, пускают самолеты бумажные по кабинету, тычут девчонок карандашами, девчонки пишут записочки, выдумывают что-то, пытаются кокетничать… Рявкнешь на них — они замрут на пять минут. Но мне не хочется на них орать, и я позволяю веселиться. А на меня все сорок минут с первой парты смотрит очаровательное создание, спокойно так! Так внимательно слушает! А я не могу понять, слушает тему урока или что-то еще. Так смотрит, что у меня аж мурашки по коже. Мне даже становится трудно сосредотачиваться на своей работе, так хочется сесть напротив и смотреть на нее так же, как она: молчать и просто смотреть! Как будто это игра, и мне необходимо выиграть… В пятницу она у доски была. Я у нее спрашиваю: «Как проще решить эту задачу?», а она — мне: «Переписать ответ из учебника»… Интересная девушка…

— Да ты влюбился! — поставил свой диагноз Андрей.

— Нет, просто я очарован, — упорствовал бармен. — Ты же знаешь, какой я, когда влюбляюсь. Я теряю голову. А сейчас голова на месте.

Валентина Валерьевна уже не раз заставала Наташу в кабинете физики после уроков. У Наташи были хорошие отношения с этой немолодой учительницей истории. Несмотря на то, что Валентина Валерьевна годилась Наташе практически в бабушки, взгляды у нее были вполне современные. Она всегда становилась на сторону учеников.

Когда-то эта учительница вызвала Наташину маму в школу, чтобы убедить ее не запрещать Наташе дружить с двоечницей Таней. Мама считала, что Таня плохо влияет на ее дочь, а Валентина Валерьевна, напротив, убеждала, что это Наташа положительно влияет на свою подругу и помогает ей в учебе.

— Что Вы! Наталья не из тех подростков, кто легко поддается чужому влиянию! — уверяла учительница. — Она упряма, и делает только то, что сама хочет, не слушая никого! Наверно, вам трудно ее воспитывать.

Мама со вздохом кивнула. Учительница продолжала:

— В этом возрасте нужны друзья. В ее жизни наступил период, когда дружба — это не просто песочница и игры в «дочки-матери» с теми, кого приводят на детскую площадку родители. Она учится общаться, строить отношения с людьми. Не вмешивайтесь. Только так она научится правильно выбирать. Пусть она сама решает, каких людей она хотела бы видеть рядом с собой. А с Таней ей скоро станет неинтересно, и она сама, без Вашей помощи, перестанет с ней гулять.

Мама важная шишка в Администрации города и привыкла командовать, но тогда послушалась советов учительницы. Правда, поздно: она уже успела настроить Наташу против себя. Зато Валентина Валерьевна в Наташиных глазах моментально вознеслась в ранг «хорошей».

…

Наташа совсем не испугалась, когда Валентина Валерьевна, заглянув в кабинет физики и уже в который раз обнаружив там школьницу, по-хозяйски потребовала:

— Одевайся. Проводишь меня до дома.

Наташа покорно подчинилась, даже не стала задавать лишних вопросов. И так понятно, что ей собираются «промывать мозги».

Как только спустились со школьного крыльца, учительница взяла Наташу под руку и повела по Цветному бульвару. Вообще-то, не секрет, что Валентина Валерьевна живет на другой стороне речки, а вовсе не там, куда ведет школьницу. Они бродили минут сорок вокруг пятиэтажек недалеко от школы, по дворам, кое-где проходя даже по два-три раза. Этот декабрь был теплым и часто даже солнечным, как обычно в последние годы. Прогулка легко вписывалась в настроение последней учебной недели перед каникулами, и Наташа даже не расстроилась, что ее вынудили на сегодня попрощаться с любимым.

Наташа уже настроила себя на то, чтобы воспринимать любые слова учительницы в штыки, но против своей воли находила в ее доводах смысл.

— Это нормально в твоем возрасте, — говорила Валентина Валерьевна по-доброму, стараясь войти в доверие. — Многие твои ровесники находят себе кумира. Чаще это известный актер, или музыкант. Но может быть и кто-то со двора, или, допустим, старший брат-сестра. Кто-то, на кого подросток хочет быть похожим, кто обладает для него авторитетом, чье мнение принимается на веру без сомнений. У меня, бывает, сердце кровью обливается, когда девчонки влюбляются в какого-то рок-певца, который употребляет наркотики, пьет, поет отвратительные матерные песни… И эти девчонки все слепо повторяют за ним. Так что, я, в принципе, рада за тебя: ты выбрала себе очень даже положительного героя. Но зачем ты так настойчиво за ним бегаешь? Ты же унижаешь себя!