О нём (ЛП) - Лорен Кристина

Наливает себе кофе и спрашивает папу, обернувшись через плечо.

— Поли, ты во сколько пришел домой?

Поморгав, он смотрит на свои часы и прищуривается.

— Где-то полчаса назад.

— Пробитая сонная артерия, — в двух словах рассказываю я ей. — И все безуспешно.

Папа неодобрительно хмурится.

— Таннер, — низким голосом говорит он.

— А что? Я просто избавляю тебя от необходимости проходить через это снова.

Мама тихо подходит к нему и обхватывает его лицо ладонями. Мне не слышно, что она говорит, но тихий звук ее голоса заставляет и меня чувствовать себя лучше.

В черной пижаме и с птичьим гнездом на голове, шаркая ногами, заявляется хмурая Хейли.

— Почему вы так орете?

Забавно, что она выбрала момент, когда все молчат.

— Это просто высокофункциональные люди, — отвечаю я. Она шлепает меня по груди и пытается уговорить маму позволить ей кофе. Как и ожидалось, мама отказывает и предлагает ей апельсиновый сок.

— Кофе затормозит твой рост, — говорю я Хейли.

— Вот, значит, почему твой пенис такой…

— Таннер собрался идти работать над своим заданием, — с нажимом в голосе перебивает ее папа. — Кое с кем по имени Себастьян.

— Ага, с парнем, который ему нравится, — говорит Хейли. Мама резко поднимает голову и смотрит на меня.

Все внутри превращается в сгусток чистейшей паники.

— Ничего подобного.

Она скептически смотрит на меня.

— Ну ладно.

Папа подается вперед, выглядя уже более проснувшимся.

— Нравится в смысле нравится?

— Нет, — я мотаю головой. — В смысле, что он хороший человек и может помочь мне получить пятерку. Он всего лишь наш помощник учителя.

Папа широко улыбается, словно дает понять, что даже если мне и не нравится парень, которого мы сейчас обсуждаем, он нормально воспринимает мою сексуальную ориентацию. Этому моменту не хватает разве что мотивационного стикера.

С тяжелым стуком Хейли ставит стакан апельсинового сока на стол.

— Ага, всего лишь ваш помощник учителя, которого Отем описала как суперсекси, а ты сказал, что он краснеет пятнами.

— Но он просто помогает тебе с книгой, да? — вмешивается мама.

Я киваю.

— Ага.

Сторонний наблюдатель приписал бы мамину нервозностью тому, что речь идет о парне. Но нет — она дергается из-за того, что Себастьян мормон.

— Ладно, — мама говорит это так, будто мы только что заключили с ней сделку. — Хорошо.

От беспокойства в ее голосе внутри у меня все горит и вот-вот прожжет дыру. Я хватаю стакан Хейли и выпиваю ее сок до дна, чтобы потушить это пламя. Она смотрит на маму, ожидая, что та меня отчитает, но они с папой молча обмениваются взглядами, будто что-то обсуждают.

— Мне интересно, может ли парень-мормон и парень-анти-мормон быть друзьями? — говорю я им.

— То есть ты рассматриваешь это как эксперимент? — осторожно интересуется папа.

— Вроде как. Да.

— Хорошо, но только не играй с ним, — просит мама.

Я издаю стон. Разговор становится утомительным.

— Народ, хватит, — я иду к двери и беру рюкзак. — Это для школы. Мы просто поработаем над моим планом.

МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.

МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.

МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.

Я пишу в блокноте эти слова раз семнадцать, пока жду Себастьяна в условленном месте: в Писательском алькове Городской Библиотеки Прово.

Когда идеальным почерком он написал мне свой электронный адрес, я почему-то был уверен, что он ожидал от меня предложения встретиться в «Шейк Шаке» — только не в «Старбаксе», ни дай бог, — после чего мы бы прошлись по моему плану. Но сидеть с ним в публичном месте, где нас может увидеть кто угодно из школы, означало бы слишком открыться. Терпеть не могу так думать, но что, если кто-нибудь решит, будто я захотел стать мормоном? Или что, если кто-нибудь увидит его и задастся вопросом, чем это он занят с не мормоном? Что, если Футболист-Дэйв заметит, как на занятиях я глаз не спускаю с Себастьяна, а епископ наведет справки у кого-нибудь из Пало-Альто — и кто-то скажет, что я би, — и он расскажет Себастьяну, а Себастьян, в свою очередь, расскажет всем остальным?

Кажется, я чересчур много думаю об этом.

МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.

МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.

МЫ ПРОСТО ПОРАБОТАЕМ НАД МОИМ ПЛАНОМ.

Позади меня на лестнице раздаются шаги, и времени у меня остается лишь на то, чтобы встать и уронить блокнот на пол, когда появляется Себастьян, выглядящий как модель одежды «Патагония»: в синей дутой куртке, черных брюках-чинос и кроссовках «Меррелл».

Он улыбается. Его лицо раскраснелось от холода, а меня что-то колет изнутри — так сильно я люблю смотреть на него.

Это плохо. Очень плохо.

— Привет, — немного запыхавшись, говорит он. — Извини, что опоздал на пару минут. Сестре на день рождения подарили огромный домик для Барби, и мне пришлось помочь отцу его собрать перед уходом. А там не меньше миллиона деталей.

— Не беспокойся, — отвечаю я и начинаю протягивать руку для пожатия, после чего резко отдергиваю, потому что — какого черта я творю?

Себастьян замечает, тоже протягивает руку и тоже ее убирает.

— Не обращай внимания, — говорю я.

Он смеется, несколько озадаченный, но при этом явно забавляясь.

— Ох уж этот первый день с новой рукой.

Господи, это просто ужасно. Мы всего лишь два парня, которые встретились, чтобы подготовиться к занятиям. Два бро. Бро не нервничают. Будь бро, Таннер.

— Спасибо, что встретился со мной.

Кивнув, Себастьян наклоняется подобрать мой блокнот. Я выхватываю его, прежде чем он успевает прочитать бесчисленные фразы, которыми я себя успокаивал, пусть и не особенно успешно. Не глядя мне в глаза, Себастьян решает оставить это без внимания, после чего смотрит в пустую комнату за моей спиной.

— Мы сядем здесь? — спрашивает он.

Я киваю, и, зайдя вслед за мной в комнату, он наклоняется заглянуть в окно. Над горами Уосатч плотным туманом нависли снеговые тучи — будто призраки, парящие над нашим тихим городком.

— Знаешь, что странно? — не оборачиваясь, говорит Себастьян.

Я стараюсь не обращать особого внимания на то, как льющийся из окна свет озаряет одну половину его лица.

— Что?

— Я никогда здесь не был. Заходил в книгохранилище, но как следует осмотреться в библиотеке мне ни разу не доводилось.

У меня готова вырваться колкость: «Это потому что все, чем ты занят вне школы, происходит в церкви». Но я сдерживаюсь. Ведь он здесь, чтобы мне помочь.

— А сколько лет твоей сестре? — интересуюсь я.

Повернувшись ко мне, Себастьян снова улыбается. Эта улыбка так легко появляется на его лице. И так часто.

— У которой домик для Барби?

— Ага.

— Фейт десять, — он делает в мою сторону шаг, а потом еще один, и до сих пор незнакомый мне голос кричит прямо из сердца: «ДА, ИДИ СЮДА!». Но потом я понимаю, что так Себастьян дает понять, чтобы мы сели за стол и начали работать.

Будь бро, Таннер.

Разворачиваюсь, и мы усаживаемся за стол, который я занял, как только пришел, — хотя могли бы сесть вообще за любой. В девять утра в субботу в библиотеке больше никого нет.

Ножки его стула с неприятным звуком царапают пол, и, засмеявшись, Себастьян тихо извиняется. Я нахожусь так близко к нему и могу вдохнуть его запах, от чего начинает слегка кружиться голова.

— У тебя есть еще сестра и брат, да?

Он смотрит на меня краем глаза, и мне тут же хочется пояснить свой вопрос — что я не собираюсь отпускать ядовитые комментарии о размерах семей мормонов. Тем более что Хейли учится с Лиззи в одном классе.

— Моей второй сестре, Лиззи, пятнадцать, — отвечает Себастьян. — А еще у меня есть брат Аарон, которому тринадцать, но скоро, конечно же, будет двадцать три.