Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Во…волосы?

— Да! На записи ты еще с натуральным цветом волос! —  Машинально пропустил сквозь пальцы светлые шелковистые пряди. —  Пожалуй, впервые порадовался твоему преображению в блондинку. Только благодаря этому и понял, что видео старое. А скинули мне его ни в качестве доказательства твоей измены, а как некую демонстрацию. Предупреждение. Заявление о том, что когда-то вы с ним были близки. В прошлом. Только свыкся с подобной мыслью…а тут этот звонок. И результаты проверки Логинова.

Да, уж! Бесспорно, у него имелись основания для сомнений.

— Герман?

— М-м-м?

Собрав всю волю в кулак, и глубоко вздохнув пару раз, тихо продолжила:

— Эти люди…опасны, и для достижения своих целей готовы на все. Даже на…подобную мерзость! Я не хочу больше недомолвок между нами…поэтому, лучше узнаешь от меня.

Черт! Как же тяжело. В глотку словно раскаленную кочергу запихнули.

— Не трясись, — слегка отстранился, с особым вниманием вглядываясь в ее бледное лицо. —  Что бы ни натворила! Еще там, на сцене, понял болезненную истину —  я способен простить тебе очень многое. Говори, как есть.

— Нет, — упрямо замотала головой. —  Здесь другое. Дело в том…черт! Ты первый человек, кому в этом признаюсь…Гера, я ждала ребенка!

Шок, отразившийся на лице Давыдова, описать могла лишь одна фраза.

Исключительно матерная.

Не молчи! Только не молчи!

— А они…фактически отняли его, — продолжила, нервно переминаясь с ноги на ногу. —  Отец и жена Леонида.

Мужчина отчаянно зарычал. А после, отступая на шаг, с силой стиснул ладонями собственные виски. Внутри все сжалось, в ожидании реакции на столь болезненную для Германа новость.

— Как? —  Прохрипел, изменившимся голосом. Руки, и те дрожали. —  Как отняли?

— Очень просто. Я же не знала, что беременна. Не замечала изменений, происходящих со мной. После избиения Катериной оказалась в больнице. Меня чем-то пичкали, чтобы спала постоянно. А однажды, в палату забежала перепуганная медсестра, разбудила, и засунула под подушку ксерокопию моей истории болезни. Так и узнала, что у меня было прерывание беременности, на восьмой неделе. Обследовали, пока без сознания находилась, и все решили за меня. Переживала страшно, но…

— Иди ко мне! —  Сгреб Леру в охапку, опаляя ее губы горячим дыханием. —  Больше никто, слышишь, никто и никогда не причинит тебе боли. Я здесь, Мелкая. Я твой. Я вернулся!

Глава 56

— Лера! —  Завопил маленький проныра, подрываясь с кресла, едва ее увидел. Стоило им с Германом появиться в кабинете Станислава Юрьевича, карандаши и рисование потеряли для Антона прежнюю прелесть. —  Ты ожила? Дядя, смотри! Лера ожила!

— Вижу-вижу, — охотно подыграл Давыдов старший, — жива, здорова твоя Лера!

— А кто ее…спас и поцеловал?

— Герман! Видишь, какой он сильный?

«Мамин лучик» одобрительно закивал:

— Д-а-а! Он гадкий.

Разобраться в сложной детской логике не смогла, и буквально взорвалась от безудержного хохота, заключая хулигана в объятия. К слову, не остался равнодушным и глава холдинга —  даже прослезился, вдоволь насмеявшись.

— Ревность…она такая! —  Заключил в итоге, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

— Я что-то пропустил? —  Настороженно поинтересовался Герман, внимательно разглядывая всех троих.

Успевший удобно устроиться на ее руках ребенок, внезапно оживился. Выпучив глазенки, воскликнул:

— Лера упала!

Мужчина от его слов невольно нахмурился:

— Как…упала?

— Вот так!

Демонстрируя чудеса актерского мастерства, мальчуган с невероятной точностью изобразил находящегося в бессознательном состоянии человека.

— Мелкая?

Лишь неопределенно пожала плечами в ответ на его взволнованно-требовательный тон:

— Что? Я предупреждала —  мой организм крайне странно реагирует на стресс!

— Обмороком?

— Видимо…

— Мы еще обсудим этот момент, — многообещающе кивнул, заставляя Леру чувствовать себя виноватой, за сокрытие информации о своем здоровье. —  Отец, ты должен знать…

Дальнейшая их беседа носила исключительно деловой характер, и протекала под лозунгом —  громкое происшествие в «ИнвестСтройТрест». Герман озвучивал родителю известные факты о Леониде, таким образом, полноценно вводя его в курс дела.

Лере ничего не оставалось, кроме как тихонечко засесть с Антошкой в дальнем уголочке, и не мешать. Пользуясь случаем, они удобно расположились на мягком уютном диване у окна.

— Зебра! —  Довольный собственными познаниями в области животного мира, ребенок игриво указал пальчиком на ее темные, прилично отросшие корни.

— Верно, — ласково потрепала за щечки, — рассказать тебе секрет?

— Да…

Подобно галчонку, замер с разинутым ртом, в ожидании чуда.

— Если смыть с меня светлую краску, у нас будет одинаковый цвет волос.

Кажется, в ту самую секунду она узрела воочию, как выглядит детский шок. И восторг, от которого у самой замирало сердце, и перехватывало дыхание.

— Правда?

— Да. Точь в точь!

— Это потому, что ты мой друг. — Уверенно предположил Антон.

А следом обнял ее, и умиротворенно расслабился, устроив голову на Лерином плече. Расслабилась и девушка, откидываясь на мягкую спинку дивана.

— Сам же понимаешь, не провернуть подобное в одиночку! —  Голос Станислава звучал спокойно, но очень серьезно. —  У него определенно был сообщник, среди нашего окружения.

— Так и есть, —  согласился Герман. — И, пожалуй, не один!

Лера наблюдала за своим мужчиной, слегка, прищурившись. Создавалось впечатление, что знал Давыдов гораздо больше, чем озвучивал.

— Подозреваешь кого-то?

Будучи немногословным, он просто кивнул отцу. Последний в свою очередь оживился, желая докопаться до истины.

— Почему ты сказал Логинову такую странную фразу, перед уходом?

Память услужливо вернула девушку в тот самый момент, в конференц-зал.

Либо найди виновного, либо сдай мне его…

Реши, кто для тебя важнее…

— Он знает, но покрывает преступника —  это раз, — пояснил Герман, загибая пальцы. — Он с ним заодно —  это два.

Кажется, Станислав Юрьевич отнесся к данному предположению довольно скептически:

— С чего подобные выводы?

— Хорошо, начну сначала. Несколько месяцев назад, в обеденный перерыв заехал домой за документами, и застал матушку рыдающей на кухне. В ваши отношения никогда не лез, а здесь, не выдержал. Уж извини, но ее слезы…меня ранят! Она спросила тогда —  у отца кто-то есть на стороне, скажи правду? Естественно, я рассмеялся. На вопрос: откуда у нее взялись столь бредовые мысли, услышал кое-что интересное. Оказывается, в тот день мама заезжала в офис, как раз в разгар наших переговоров с «Дельтой». Коротая время, зашла в туалет, и застала там Максима Анатольевича…развлекающегося с одной из наших сотрудниц. Ты свою жену знаешь, и реакцию ее примерно представляешь. В общем, начала она их отчитывать и воспитывать, а в ответ от обоих услышала: за своим мужем следи. Давно уже девок молоденьких по углам без устали зажимает, да как перчатки меняет. Дальнейшее ты знаешь, полагаю.

Знала и Лера. Воспоминания о том, как чудовищно переживала Маргарита Алексеевна, причиняли боль.

Давыдов старший покрылся багровыми пятнами. А глаза…о, теперь она наверняка знала, от кого Герман унаследовал такое же умение —  испепелять взглядом.

— Имя?

— Пап…

— Из-за какой-то, — Станислав явно хотел ругнуться матом, но сдержался. — Сынок, твоя мать избегала меня, черт знает сколько времени, а потом, и вовсе запросила развод! И только благодаря тому, что у нас с Ритой все наладилось, я эту языкастую заразу не придушу…а всего лишь уволю!

Герман вздохнул, поглядывая на разбушевавшегося отца исподлобья.

— Мама не озвучила ее имени. Но, я догадался сам.

— И?

— Алина.

— Да быть того не может! Девочка на тебе помешана.