Секс-символ (СИ) - "Darina Naar"

— Н-н-ет… Д-да… я задумалась, а тут ты, и я испугалась, — промямлила Фэр.

— Не такой уж я страшный, чтобы так пугаться, — отшутился он.

Фернанда выжала улыбку, но та получилась кривой. А Джерри, оккупировав зеркало, стал наносить на волосы гель.

— Я иду в «Карас» на интервью, — доложил он, хотя Фэр ни о чём не спрашивала. — Два часа болтовни с журналисткой. И они явно устроят фотосессию, надо быть во всеоружии. Не хочешь со мной?

— Нет. А… э-э-э… Джерри, — еле выдавила Фернанда это имя. Такое же фальшивое, как его хозяин. — Я хочу спросить. Ты говорил, что болен… А как называется твоя болезнь?

— А какая разница? — Джерри обернулся, кольнув её взглядом.

— Просто интересно, — опустила она ресницы.

— Тебе это название не скажет ничего, — Джерри вернулся к укладке шевелюры. Фэр оторопело за ним следила — он орудовал гелями и расчёсками, как профессиональный стилист.

— А всё-таки? Ответь на вопрос. Мы живём вместе, и я хочу знать о тебе больше.

— Их три, — выдавил Джерри после паузы. — Это генетические мутации. Помнишь, ты говорила, что тебе нравятся мои руки? Это тоже мутация, арахнодактилия — паучьи пальцы. Они гнутся назад на девяносто градусов. У нормального человека так не бывает. Вторая мутация — дихтиаз Блатта. У меня ресницы растут в два ряда, — Джерри говорил спокойно, продолжая любоваться в зеркало. — Это не мешало бы, если бы не шло вкупе с ещё одной мутацией. Ихтиоз — тяжёлая болезнь. Из-за неё мне переливали плазму крови и пересаживали кожу. Этот ад длился долго, операций было море. Но болезнь неизлечима. Если я брошу принимать лекарства, следить за питанием и состоянием кожи, всё вернётся. Хотя, прежде, чем на мне опять вырастет змеиная шкура, — он ухмыльнулся, саркастически вздёрнув бровь, — я сдохну от боли. Гильермо говорит, что эта боль — психосоматическая. Она наступает, когда я забываю принять таблетки. Болезнь не вернётся, если я пару дней не попью лекарство, но я могу умереть от болевого шока. И знаешь, почему я не пользуюсь ножами и запрещаю тебе кусаться? — он снова полоснул Фэр зрачками-лезвиями. — Если ты, май дарлинг, своими вампирскими клыками прокусишь мне кожу, она будет заживать месяца три. У меня почти нет регенерации, и раны затягиваются рубцами. А я не хочу ходить в шрамах. Уже находился до горла. В конце концов, я — публичный человек. Ну, удовлетворила любопытство?

Фернанда кивнула, и Джерри умолк. Он впервые так прямо рассказал о своей болезни. Фэр давно ждала этого, но сейчас была взвинчена и не среагировала на его небывалую искренность. Она внимательно наблюдала, как Джерри орудует расчёской и лаком для волос. Заметив её взгляд, он прервал манипуляции с имиджем и подошёл близко. Наклонился, мягко чмокнув Фэр в губы. Девушку трясло от страха, но Джерри этого не заметил.

— Не буду много тебя целовать — ты вся в пене. А то придётся мне укладку делать сначала. Я не испугал тебя подробностями моих великолепных заболеваний? Прости, май дарлинг, я не хотел. Но ближе, чем ты, человека у меня нет.

Джерри вернулся к зеркалу. Выудил из ящика фен.

— Маркос! — рявкнула Фернанда, не в силах дальше разыгрывать эту комедию.

Он автоматически обернулся и окаменел, сжимая побелевшими пальцами изогнутую рукоять фена. И изумрудные очи замёрзли, потеряв цвет, будто покрылись инеем.

====== Глава 41. То, что простить нельзя ======

— И долго ты планировал водить за нос инспектора полиции, а, Маркос Феррер? Или Херман Бустос Агирре, как ты предпочитаешь?

Джерри молчал, перекатывая фен меж ладоней. Фэр ожидала увидеть испуг, но маска человека-айсберга была сильнее. И хоть лицо его окаменело, глазами он приговорил Фернанду к расстрелу.

— Ты знала, что я менял имя, — голос прозвучал неестественно, как у робота из фантастических фильмов.

— Дважды, — напомнила Фэр.

— Пусть дважды. В моём прошлом было много всего, но ты не дала времени мне самому рассказать. Ты полезла что-то выяснять за моей спиной.

— А то, что ты по малолетке сидел за убийство, ты тоже хотел мне рассказать? — Фернанда не чувствовала обиды — лишь гнев за то, что так обманулась. Влюбилась в убийцу. — Как ты расплатился с адвокатом? Он брал дорого — землями, поместьями… За какие услуги он тебя, нищего ублюдка, вытащил?

— Это тебя не касается, — прохрипел Джерри. Голос его сел за минуту. — По какому праву ты полезла в мои дела?

— По праву инспектора полиции! Я уже полтора года маньяка ищу. Кто бы подумал, что он у меня под носом?

— Что-что? — у Джерри челюсть отпала, но Фэр была убеждена — он прикидывается.

— Ой, ну хватит, Маркос Феррер! Твоя игра закончена. Ты убил восемнадцать человек и отправишься в тюрьму!

— Чего ты несёшь, Фернанда Ривас? Что за бред?

— Это не бред. Это факт! — его непробиваемость Фэр бесила. Она сдёрнула с него маску, но, ощущение, что напоролась на новую. — Ты — Фантом-убийца! Тебе, наверное, весело было, когда я рассказывала о неуловимом маньяке, правда?

— Ты за словами-то следи! — завёлся Джерри.

— А что? И меня убьёшь? Ну давай, я сижу в удобном месте — в джакузи, — Фэр опять включила режим «глухой дуры». — Все жертвы тоже плавали в ванне. Я стану девятнадцатым по счёту трупом, не так ли? Ведь если я выйду из этой квартиры живой, ты из тюрьмы выйдешь только ногами вперёд. Лет в девяноста!

Очи Джерри заволокло туманом — насмешку сменила холодная ярость. Этот его прозрачный, бледно-зелёный взгляд довёл Фернанду до трясучки. Джерри автоматически перекатывал фен в руках, и тот приковал внимание девушки; по её коже запрыгал страх, липкий, как жаба. И Джерри это усёк.

— Значит, ты полагаешь, я должен тебя убить? — включив фен, он направил на Фэр струю воздуха. Она вжалась в бортик. — Прямо детектив получится, не находишь? Молодая девушка, инспектор полиции, сидя в роскошной джакузи, обронила фен в воду и погибла, бедняжка, от удара током. Красивая смерть! — издевался Джерри, перекладывая включённый фен из ладони в ладонь.

Ну вот и всё. Ей конец. Ясно, он уберёт её, как свидетеля, изобразив несчастный случай.

— Я тебя ненавижу! — крикнула она. — Я открыла тебе душу, а ты плюнул в неё! Надеюсь, ты сдохнешь за решёткой, мерзкий убийца!

Джерри всё держал фен в руках. Воздух попадал и на него, встрёпывая недавно уложенные волосы, а глаза померкли безвозвратно.

— Я знал, что ты не примешь меня настоящего. Хотя я предупреждал, что Джерри Анселми нет. Это фикция, маска, — голос его, будто рвал бумагу, ужасая Фэр всё сильнее. — А тот мальчик, которого я пытаюсь убить всю жизнь, он никому не нужен. Его никто и никогда не любил. И он отвечал взаимностью. Я знал, что и ты не полюбишь его. Но за то, что сделал Маркос в прошлом, он уже ответил. И твоё желание прицепить прошлое к настоящему выглядит гнусно. Я не маньяк и не убивал тех людей. Но я ничего доказывать не буду. Слышала о презумпции невиновности? Я всегда говорил, из тебя никудышный полицейский, но обвинять меня в восемнадцати убийствах, не имея улик, — это уже слишком.

Джерри выключил фен. Плюхнув его на тумбу, выдернул из розетки и ушёл. Не убил? Он оставил её в живых! Но почему? Что он задумал? Может, яд решил приготовить? Фэр вспомнила про химические формулы в тайных ящиках. Наверняка Джерри самолично яд и смешивает. Надо бежать из квартиры, пока не поздно. И вызывать полицию!

Фернанда была так взвинчена, что в ней не осталось чувств к Джерри. Ещё утром он был самым любимым, но вмиг превратился в ненавистного убийцу. Даже страх улетучился. Фэр терзало лишь одно желание — арестовать его и, подготовив дело к суду, гордо шмякнуть перед комиссаром. Вот будет сенсация! Знаменитый Фантом-убийца — певец Джерри Анселми! СМИ оторвут эту новость с руками, а Фернанда получит звёздочку на погоны. Всем, всем докажет, что она — крутой полицейский. Лучший. И те, кто вякал гадости, заткнут рты. В Фэр взыграло такое тщеславие, что она запуталась в собственных джинсах и чуть не упала.

Но Джерри в квартире не было. Неужто сбежал? Ну ничего, полиция его поймает. Выудив из рюкзака телефон, Фернанда натыкала номер комиссара Гальяно.