Мост висельников (ЛП) - Валенти Сюзанна

Я поднял Мейбл с сиденья унитаза, прижимая ее к своему бедру и одновременно убирая нож в ножны. Я слушал голоса мальчиков-Арлекинов, проклинающие меня из телефона в моем кармане, в то время как они продолжали наблюдать за нами, и мое сердцебиение успокоилось, когда я восстановил контроль над ситуацией и вернул свои планы в нужное русло.

Черт возьми, я даже немного насладился стрельбой, и эти взрывы, несомненно, добавили того эффекта, который мне так нравился. Так что в общем, эта ночь шла хорошо — если не считать пореза на моем лице. Но небольшая пластическая операция исправит это, и у меня, конечно, были на это средства, учитывая пять крупных бриллиантов. Бриллиантов, которые сейчас уютно лежали у меня в кармане, всегда рядом, где я мог чувствовать их постоянное присутствие. Именно там где мне и нравилось держать мои любимые вещи.

— Руки за голову, сладенькая. И продолжай идти. — Я ткнул ее пистолетом в спину, и она сделала, как я сказал, ее тело было мокрым, отчего белая майка стала прозрачной и очень съедобно облегала ее тело.

— Мм, я должен сказать, что сегодня вечером ты выглядишь потрясающе, вся израненная и истекающая кровью для меня, — сказал я.

— Иди нахуй, Шон, — прорычала она.

Я усмехнулся, облизывая губы, подталкивая ее пистолетом к лестнице, и последовал за ней по скрипучим деревянным ступенькам на третий этаж.

Я проводил ее в хозяйскую спальню, в которой, как я знал, был широкий балкон с видом на заднюю часть дома. И мне показалось это идеальным местом для побега, когда все будет сказано и сделано.

В комнате стоял более сильный запах плесени, чем во всем остальном доме, вероятно, из-за простыней, которыми все еще была застелена кровать королевских размеров в центре комнаты, хотя явно прошло чертовски много времени с тех пор, как на них кто-то спал. Предыдущие владельцы этого дома уже много лет не жили в этой части собственности. После того, как их деньги иссякли и они не могли позволить себе ремонт, в котором нуждался фермерский дом, они были вынуждены покинуть дом и вместо этого переехать в трейлер.

Я купил эту землю по дешевке, подружившись с ними и используя свой дар убеждения, чтобы сбить цену до справедливой. Ну, справедливой для меня. Я предложил им цену, которая была в несколько раз ниже ее реальной стоимости, но они были стары, и их ум уже не был острым, так что было слишком легко убедить их, что эта земля стоит не больше уголька, а мое предложение — лучшее, что они когда-либо получат.

Темные деревянные панели покрывали нижнюю половину комнаты, а сверху были почти отклеившиеся цветочные обои, с пятнами, которые свидетельствовали о сырости. В комнате стояла тяжелая деревянная мебель, но личных вещей уже не было, только призраки людей, когда-то живших здесь, подкрадывались, чтобы посмотреть, какой беспредел я принес в их владения.

Я прижал Мэйбл к себе, закрывая за собой дверь, запирая ее на ключ и пряча его глубоко в заднем кармане. Старушка, похоже, была в шоке, хотя все равно пробормотала пару ругательств в мой адрес, а я улыбнулся ей, как акула.

— Поставь этот сундук к двери, дорогая, — приказал я Роуг, указывая на него пистолетом, и она усмехнулась мне, прежде чем сделать, как я ей сказал, а ее бедра красиво изогнулись, когда она пододвинула его куда нужно.

Я смотрел, как она стиснула зубы от боли в маленькой колотой ранке на плече, и, о боже, должен сказать, мне это очень понравилось. Мне было интересно, сколько она сможет выдержать, прежде чем сдастся и начнет кричать? Или, еще лучше, рыдать и молить о пощаде.

— Хорошая девочка. Разве ты не умеешь выполнять приказы? Ты и для них это делаешь? Ты раздвигаешь эти бедра по щелчку их пальцев? Или ты прикидываешься недотрогой? Потому что это все, чем ты являешься, сладенькая. Просто ролью, которую ты играла перед неизбежным, потому что я знаю, что такая шлюха, как ты, не смогла бы выдержать, чтобы ее долго не трахали.

— Заткни свой грязный рот, — прорычала она. — Ты ничего не знаешь о любви, которую разделяем я и мои мальчики.

— На самом деле, я знаю, — не согласился я. — Я знаю, что они были в каждой из твоих дырочек, давая друг другу пять за то, как легко ты принимаешь их члены, как ты позволяешь им осквернять тебя любым способом, который они считают подходящим для своего удовольствия.

— И моего, — сказала она, вздернув подбородок. — Это та часть, о которой ты забывал, когда мы трахались, Шон. Та часть, где я с тобой не кончала. А вот мои мальчики никогда об этом не забывают. Они настоящие мужчины. Сильные мужчины. Полная противоположность тебе.

— Заткни свой блудливый рот. — Я направил пистолет ей в лицо и был удовлетворен, когда в ее глазах заплясал страх, но она все еще была непокорной. Она смотрела на меня этим гребаным взглядом превосходства, и, черт возьми, с меня хватит. Я собирался вырезать его из нее до того, как все закончится, попомните мои слова.

— Пожалуйста, — прохрипела Мейбл, когда я пихнул ее в кресло. — Хватит.

— Все почти закончилось, мисс Мейбл, — пообещал я, сузив глаза на Роуг. — На кровать, сладенькая, — прорычал я, и вся легкость ускользнул из моего голоса просто так.

Она слишком часто приводила в ярость зверя во мне, и я медленно погружался все глубже и глубже в безумие из-за нее.

Она хотела подразнитт меня? Заставить меня доказать свою власть над ней? Значит, так тому и быть.

— И что теперь? — Спросила я, когда глаза Шона жадно оглядели меня, стоящую на коленях на заплесневелой кровати, как уличную собаку, которую нужно убить. В его глазах не было похоти, но там было желание, потребность сломать меня, уничтожить, покончить со мной раз и навсегда, покончить с его одержимостью самым жестоким способом, который он мог себе представить.

Мисс Мейбл пристально смотрела на меня из кресла позади Шона, впиваясь ногтями в подлокотники.

Шон облизал губы, переводя взгляд с меня на окно, прежде чем расправить плечи.

— Они ведь проникнут сюда, ты знаешь? — Я поддразнила, видя страх в нем, даже когда он пытался скрыть его. Он был дерганым, непостоянным, загнанным в угол и готовым сорваться. Короче говоря, чертовски опасным, и выводить его из себя было почти наверняка плохой идеей. — Они выломают дверь или разобьют окно, а потом придут за тобой. Как ты думаешь, что они сделают, когда доберутся сюда?

— Скорее всего, начнут рыдать над твоим окровавленным растерзанным трупом. Но не стоит слишком быстро переходить к приятной части. Я думаю, у нас есть время для последней игры. — Он положил свою винтовку у окна и крадучись подошел ко мне.

Я попятилась, шаркая ногами по кровати подальше от него, но мои мышцы напряглись в ожидании неизбежного. Это была небольшая комната, а Шон был крупным мужчиной — и если это перерастет в погоню, то долго она не продлится, но это не означало, что я планировала облегчить ему задачу.

— Но ведь никто не будет рыдать над твоим телом, правда, Шон? — продолжала дразнить я, на колени пятясь от него по кровати. — На самом деле, я не думаю, что в этом мире нашелся бы хоть один человек, который даже заметит, если тебя вычеркнут из жизни. Никто не придет на твои похороны. Никто даже не вспомнит твоего имени.

— Вот тут ты ошибаешься, — ответил он, дойдя до изножья кровати и остановившись, чтобы посмотреть, куда я рвану дальше, оставив меня в подвешенном состоянии, поскольку я колебалась, прислонившись спиной к изголовью. — Я бы продолжал жить в умах тех, кого я привязал к себе. Таких, как ты и твой мальчик-игрушка с прелестными глазками. Во всех потерянных душах, которые пришли ко мне с болью в сердцах и нуждой в душах. В тех, кто позволил мне проскользнуть сквозь трещины в их сознании и стать для них всем.

Я усмехнулась, качая головой. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что ты никогда не был для меня всем. О, ты пытался стать таковым, да? Ты шипел своим ядом мне в уши и использовал мою жаждущую плоть, пока я использовала тебя, чтобы попытаться почувствовать себя живой, но ты никогда не мог завладеть мной подобным образом. Вот почему ты так чертовски одержим, не так ли? Я та, кого ты не смог сломить. Куколка, которая играла не так, как ты хотел. Я не уступала твоей потребности владеть мной, и я никогда не была предана тебе так, как ты жаждал. Я оставалась за пределами твоих возможностей, Шон, я никогда не была по-настоящему твоей, и ты это знаешь. Это съедает тебя, не так ли? Знание того, что я никогда не влюблялась в тебя, никогда не позволяла тебе выворачивать меня изнутри и так и не сломалась ради тебя.