Красавица для Чудовища (СИ) - Андерсон Диана

Раньше я не придавала значения словам Агаты, когда она говорила о том, как ей сложно с детьми, отчего она постоянно клюет носом от усталости. Казалось, что у меня самой не так скоро появятся дети, но кто бы мог подумать, что уже через год родится мой любимый ангел от моего любимого мужчины.

Вышла из душа в Мишином халате, который был мне сильно велик, но зато в нем было тепло и приятно. И пахло им. Остановилась, увидев мужа, уже переодевшего и уложившего нашего сыночка в круглую кроватку рядом с нашей. У него хорошо получалось управляться с ребенком, я это заметила еще в Цюрихе.

— Сам выбирал? — спросила тихо, опуская руки на высокие бортики и указывая на кровать. Мужчина кивнул, искренне улыбаясь спящему сыну.

В такой кроватке малыша можно было оставлять на всю ночь, без опасений по поводу того, что ребенок может из нее случайно выпасть. Но Альбертик был еще слишком мал, и часто просыпался, и мне легче было спать с ним в одной постели.

И как мне теперь забрать ребенка в другую комнату, когда Миша так постарался?

Взгрустнув, развернулась, чтобы переодеться в пижаму. Мои вещи лежали все так же, на полке, рядом с вещами мужа, как я и оставляла перед отъездом. Я почти ничего не забирала отсюда, а одежда, купленная в Цюрихе, все еще была в чемоданах, которые ждали часа распаковки. Как и чемоданы с вещами Альбертика, который ему купил Миша, словно обчистил весь магазин детской одежды. Переодевшись в пижаму с полосками, вернулась в спальню за ребенком, и с болью в сердце, потянула руки к кроватке.

— Останься, — прошептал Миша, оборачивая свои руки вокруг моей талии и утыкаясь лицом мне в шею. В его голосе слышались нотки мольбы. — Пожалуйста, не оставляй меня одного этой ночью.

Выдохнула с тоской и болью в сердце. Обернувшись, крепко обняла свою любовь. Я сдалась и больше не могла подвергать его испытаниям, ведь по сути, он ни в чем не виноват. Мой любимый потерял память, но прежде, он не отказывался от меня и всегда поддерживал, окружая заботой. Так, как умел.

Выключив свет, мы с Мишей легли в нашу постель. Выдохнула со спокойствием. Никогда прежде мы не ложились в эту постель одетыми, и мне даже вспомнился случай, когда он отчитал меня за теплую пижаму. Миша, как настоящий джентльмен, лег на другой конец кровати, даже не прикоснувшись ко мне ладонью. Как и обещал.

Если бы он знал, как тяжело это давалось и мне. Легла на спину, устремляя свой взор на потолок. Даже будучи невероятно уставшей, сегодня, я была счастлива. По обе стороны от меня лежали два самых любимых, близких мне человека, и я снова была в своем доме. В Москве. Сердце застучало от радости. Миша уже спал, обнимая подушку и наклонившись, я осторожно поцеловала его в щеку. Он был сильно уставшим, мой хороший. Много всего плохого ему пришлось пережить. Мысли об этом заставляли меня плакать, вспоминая об ужасном прошлом. Посмотрела на спящего сына и закрыв глаза, тоже мгновенно уснула.

Проснулась глубокой ночью от плача ребенка. Солнышко плакало, разбудив не только меня, но и Мишу, который сразу же подбежал к малышу и вытащив его из кроватки, стал качать и тихо успокаивать.

— Настенька, — обреченно протянул Миша. Ребенок уже успокоился в руках своего отца, но все еще тихо хныкал. — Мне кажется, он хочет есть.

Вытянула руки, и муж сразу же передал мне заплаканного ребенка. Лапочка, от его плача мое сердце обливалось кровью. Миша включил настенный бра, и присев рядом на кровати, стал наблюдать за тем, как я, расстегнув пару верхних пуговиц на ночной рубашке, приложила голодного ребенка к груди.

— Хулиган мелкий, — прошептал муж заспанным голосом, и осторожно погладил малыша, который не отрывался от моей груди, по голове.

— Извини, — досадливо протянула я. — Ты тоже проснулся.

— Что ты такое говоришь, — встревоженно протянул муж. — Это же мой ребенок, — добавил он подрагивающим голосом. — Я счастлив, что переживаю такое.

Грудь побаливала, и я немного поморщилась, отворачиваясь от Миши. Это действительно было больно. Как раз в этот момент малыш перестал есть, и оторвался от моей груди, причмокивая и снова засыпая. Миша украдкой наблюдал за тем, как милуясь с сыном, я убаюкала ребенка и аккуратно уложила его в кроватку. Сама я тоже не высыпалась, и ходила большую часть дня заспанной, как привидение. Зевнув, застегнула пуговицы на пижаме доверху и легла снова под одеяло.

— Он такой красивый, — прошептал муж, глядя на меня. — Спасибо тебе за него.

И я слабо улыбнулась, кивая.

— В последний раз, когда я лежала в этой постели, — вспомнив, прошептала я. — Вместе с нашим сыном под сердцем, — добавила, прикасаясь к животу. Вздрогнула от нахлынувших воспоминаний. — Я так мечтала, что настанет день, когда мы будем лежать здесь вот так, втроем.

— Родная моя, — протянул Миша, выдыхая и приблизив меня к себе, навис надо мной, целуя в щеку. — Любимая…

— Миш, не надо, — надрывно протянула я, когда его поцелуи стали смелее и сместились к шее. Миша уже полностью лежал на мне, вдавливая свои весом в постель и покрывая мою шею поцелуями. — Пожалуйста, прекрати…

— Я знаю, что нельзя, — хрипло прошептал он. Мужчина расстегнул верхнюю пуговицу на моей рубашке и прижался губами к ключицам. Даже через одежду я чувствовала его каменное возбуждение и инстинктивно задрожала от страха. — Просто, поцелуй меня, — молил он, привставая. — В губы.

Обняв его за шею, приблизила мужчину к себе, давая ему разрешение на поцелуй. Мы не целовались с ним уже очень давно, и я бы солгала, если бы сказала, что нормально переживала этот момент. Сначала была ужасно обижена, злилась и хотела наказать его, но, потом, поняла, что сделала плохо еще и самой себе.

Муж впился в мои губы восхитительно нежным, медленным поцелуем, словно в первый раз. Мы застонали одновременно, и если я способна была контролировать себя, чтобы не разбудить ребенка, то Миша совсем потерял голову, едва не пожирая мои губы, засасывая каждую створку в свой рот по отдельности, как изголодавшийся безумец. Вкусно и долго, очень долго, будто он вымещал все свое возбуждение через поцелуй, и я его очень хорошо понимала.

Бессовестная ладонь мужа юркнула мне под рубашку, накрывая набухшую, немного побаливающую грудь. Дернулась, но отстраниться не смогла, зажатая крепким телом мужа. Его язык неистово, с жадностью блуждал в глубинах моего рта, а его чуткие руки, очень нежно, делали то же самое с моим телом.

Хотелось снять с него его ненужную футболку, раздеть мужчину, залезть на него и расцеловать теплую, мускулистую грудь, искусать и покрыть кожу засосами. За все долгие месяцы, которые Миши не было рядом со мной, когда я отчаянно желала его объятий.

Скучала по нему. По его сладким губам, страстным объятиям, восхитительному запаху и стонам во время нашего сближения. Но секс был мне категорически противопоказан, а любые поцелуи, особенно тот, что был сейчас, обязательно подвел бы нас обоих к близости.

«Я сейчас задохнусь», — промелькнула шальная мысль в моей голове из-за его наглого языка, насилующего мой рот.

— Хватит, — сипло протянула я, толкая его в грудь и отрываясь от его губ. — Прекрати…

— Не могу, — отчаянно прошептал он и застонал. — Не могу…

Миша снова поймал мои губы и продолжил поцелуй, вовсе игнорируя мои просьбы. Я захныкала в его рот, безмолвно возмущаясь, но он, мерзавец, был слишком сильным по сравнению со мной.

Но он, все же, отстранился, приподнимаясь и заглядывая мне прямо в глаза. Будто очнулся только в эту секунду, будучи на грани возбуждения.

— Ты права, — хрипло прошептал муж. Мои губы горели, пульсировали от его дикого нажима. — Нам лучше спать в разных комнатах, — и он лег на противоположную сторону, отворачиваясь от меня.

Проснулась намного раньше мужа, и притянув уже бодрствующего сыночка к себе, принялась за кормление. Спала я все равно плохо, потому что сынок просыпался часто, и заснул снова относительно недавно. Мое чудо просыпалось рано, но, на удивление, именно утром, никогда не плакало.