Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

— Добрый день, Алана, я… я рад вас видеть, спасибо, что приехали, — сжав мою ладонь в своей, он задержал приветствие дольше, чем это было бы прилично, но я не стала это комментировать.

— У меня действительно есть информация о вашей сестре, но… сначала я бы хотел…

Я нахмурилась, не понимая что происходит. Детектив казался очень взволнованным и растерянным, от чего тревога внутри стала усиливаться. Неужели он хочет сказать, что её нашли… мёртвой? Неужели новости, которые он собирается мне сообщить, настолько ужасные, что он не может смотреть мне в глаза?

— Детектив, прошу вас, не тяните. То, что мы вот так с вами встречаемся, это уже нечто пугающее, — начинаю нервничать и понимаю, что волнение мужчины усиливает в сто крат моё собственное.

— Прошу, простите меня. Я не хотел, чтобы так произошло. Я правда пытался, но… Мне очень жаль. Простите, — сжав в обеих руках мои, он мельком глянул куда-то за мою спину.

— Крис, какого…

Не успела я договорить, как ощутила тупой удар по затылку, от чего дыхание сбилось и в глазах стало темнеть. Последнее что я видела — лицо детектива, с сожалением смотрящего на меня. Дальше наступила полная темнота.

Запах. Первое, что я чувствую, это страшная, гнилостная вонь. Было похоже что я попала в огромную яму, в которую сбрасывали мёртвых животных после какой-то болезни или что-то типа того.

Пробую открыть глаза, но голова так сильно гудит и трещит, что даже это мелкое действие причиняет дискомфорт. Со стоном предпринимаю ещё одну попытку и ощущаю режущий глаза свет, бьющий из крохотного окна, забитого ржавой железной решёткой.

Несколько раз моргаю, чтобы привыкнуть, но получается с трудом. Напрягаю тело, чтобы подняться, но не могу нормально двигаться. Какого хрена? Руки. Руки связаны за спиной. Твою ж мать.

От паники, накрывшей меня в момент осознания, я начинаю дёргаться, обнаружив, что ноги тоже затянуть верёвкой. А я лежу на боку на каком-то грязном и тошнотворно вонючем матрасе, пропитанном кровью, мочой и чёрт знает чем ещё. Как в одном из моих кошмаров. Только теперь это происходит наяву.

Пробую сгруппироваться и сесть, от чего голову обдает новой, более жёсткой волной боли. Меня ударили. Сзади. Я говорила с детективом, после чего кто-то ударил меня по голове и я потеряла сознание. Больше ничего не помню. Ни где я, ни как тут оказалась.

Хочу прикоснуться к затылку чтобы проверить есть ли кровь, но забываю, что не могу двигать руками.

— Чёрт, — шепчу себе под нос, пытаясь быстрее прийти в нормальное состояние.

Потому что голова после того, как по ней хорошенько так приложился какой-то урод, ещё слишком мутная. Но прохлаждаться и отдыхать времени нет. Мне необходимо понять где я и, что самое главное, как отсюда выбраться.

Оглядываюсь вокруг и вижу ещё два матраса, которые оказались пустыми. Рядом с каждым на стене прикреплена такая же ржавая как решётка на окнах цепь, похожая на ошейник и поводок. О Боже.

Сажусь чуть удобнее, чтобы иметь больше устойчивости, для чего опираюсь спиной о холодную бетонную стену. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на неё и вижу множество царапин от ногтей, а в некоторых углублениях запёкшуюся кровь.

Тот, кто оставил эти отметины — мучился. Точнее, вероятнее всего, та.

— Твою мать, — от ужаса сердце стало скакать в таком бешено ритме и с такой силой, что его пульсация стала отдаваться в висках, добавляя голове разрывающей череп боли, — Сука.

Делаю глубокий вдох, отгоняя наворачивающиеся на глаза слёзы. Нет. Плакать мы сейчас не будем. Но одна слеза предательски стекает по щеке, попадая на губы и отравляя их солёными привкусом надвигающейся неизбежности.

Потому что никто не знает где я. Люди Марка продолжают караулить меня у отеля и единственный, кто может знать о моем месте нахождения, чёртов предатель детектив, заманивший меня в ловушку. Теперь понятно почему он просил приехать одной и никому не говорить об этом. Не для того чтобы обезопасить меня. А для того чтобы прикрыть собственную задницу.

Но это сейчас не важно. С этим козлом я разберусь после того как выберусь отсюда. Потому что я точно выберусь.

Начинаю крутить головой, пытаясь сообразить где я могу быть и как вылезти из гадкого места, в которое меня притащили. Пространство вокруг точно было подвалом. Холодным, бетонным подвалом, с тремя грязными матрасами, цепями и крошечным окном, расположенным практически под потолком.

В правом углу от меня была железная дверь с небольшим окошком, которое, вероятно, открывают для того чтобы что-то передать или наблюдать за своими пленниками. А ещё я вижу три камеры. Три, мать их! В разных углах под потолком, чтобы видеть мучения людей со всех ракурсов. Или чтобы наслаждаться потом записью мерзостей, которые наверняка здесь происходят.

Потому что пол и матрасы хранят в себе память о каждой, кто был здесь заперт когда-то. Но я не стану одной из них.

От потолка на длинном проводе свисала мерцающая тусклая лампочка, закрашенная красной краской, от чего подвал выглядел очень пугающе и мрачно.

Послышалось противное лязганье поворачивающегося затвора в замке и я машинально подтянула к себе ноги, желая спрятаться. Но прятаться было некуда. Задержав дыхание и напрягшись всем телом, я сосредоточенно стала следить за дверью, с ужасом и одновременно адреналиновой смелостью ожидая увидеть кто же сейчас войдёт.

И каково же было моё удивление, когда в подвале показался тот мерзкий мужчина, которого Марк избил в казино за то, что он приставал ко мне с непристойными предложениями.

— Вы, — хмурясь, произношу на выдохе, пытаясь сопоставить что происходит и какого хрена он здесь делает.

— Привет, сладенькая, рад, что ты меня узнала. Твой дружок не слабо тогда попытался подкорректировать моё лицо. Кстати, я узнал как его зовут и поверь, он сделал огромную глупость, не уступив тебя мне по доброй воле.

— Он найдёт меня и убьёт тебя, — перехожу на «ты», отбросив все церемонии.

— Это вряд ли. Скорей всего сейчас он уже кормит рыб в реке, — противно ухмыльнувшись, мужчина подошёл ближе ко мне и сел на корточки напротив, — А вот с тобой мы проведём время куда приятнее.

— Не трогай меня, — стараюсь держать голос твёрдым, но понимаю насколько смешны сейчас будут любые мои угрозы.

Я сижу в грязном подвале связанная по рукам и ногам, в то время как этот отвратительный человек может сделать со мной что угодно. И который говорит о том, что Марк мёртв. Насколько он сейчас говорит правду? Это действительно так или он просто запугивает меня, пытаясь внушить, что надежды на спасение нет?

— О нет, малышка. Я планирую тебя трогать столько, сколько захочу, — и в подтверждение своих слов он протянул руку к моей груди, больно ущипнув за сосок, — Ты отличный товар и я срублю на твоей продаже хорошие деньги. Но сначала попробую тебя сам. Никто не может у меня забрать то, что я однажды захотел. И твой красавчик в этом уже убедился. Если будешь послушной, покажу тебе видео его последних минут.

Не отвечаю, сжав зубы и сверля взглядом мерзавца.

Он же, вероятно, рассчитывая на более яркую реакцию, грубо обхватывает моё лицо пальцами, а второй рукой начинает лезть мне под футболку. От его действий я начинаю изворачиваться, теряя равновесие и малая на спину, что оказывается подонку только в радость.

— Вот так, сладкая, схватываешь налету, — наваливается на меня сверху, придавливая своим телом к грязному матрасу.

— Не смей! Не смей трогать меня, скотина! Подонок! Урод! — дёргаюсь, словно змея, пытаясь скинуть его с себя и избавиться от ощущения его липких рук на своём теле.

Но он не обращает внимания на моё сопротивление, пробираясь к груди и болезненно сжимая ее, стремясь оставить ссадины и синяки. Показать, где сейчас моё место. Дать понять, что я ничего не могу сделать.

Но хрена-с два!

Приподнимаюсь и что есть сил кусаю его за ухо, почувствовав во рту металлический вкус крови.

— Ах ты дрянь! — с отмашкой мужчина отвешивает мне хлёсткую пощечину, из-за которой я вновь падаю на матрас и ударяюсь затылком, снова ощутив волну боли при давлении на повреждённый при ударе участок головы.