Тайны этого мужчины (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

— В моей жизни не было других женщин! — спорит он через мою ладонь. Я сильнее прижимаю ее к его губам.

— Но мне нужно кое-что знать.

Его брови поднимаются. Он не может ответить, потому что моя хватка на его губах слишком крепка.

— Хочешь держать меня как можно дальше от женщин «Поместья», но как насчет секса?

Чувствую ладонью его ухмылку. Он находит этот вопрос забавным? Я убираю руку от его рта. Да, плутоватая ухмылка на месте. Прекрасное зрелище, даже если я не в восторге от того, что развеселил его — мой вопрос. Он изо всех сил старается одеть меня соответствующим образом, по его словам, заставляет носить кружева — эта просьба внезапно становится очень очевидной — и не хочет, чтобы я пила.

О Боже!

Причина этого только что с огромной силой врезается мне в мозг.

— Тебе не нравится, что я пью, потому что ты думаешь, что я собираюсь делать то же, что делал ты пьяным. Думаешь, я захочу трахнуть все, что попадется на глаза! — Я практически выкрикиваю ему эти слова, и его ухмылка исчезает. Я даже не дала ему шанса ответить на мой предыдущий вопрос, и задаю другой. Ну, это не вопрос, скорее вывод.

— Ты перестанешь, бл*дь, ругаться? — Он перекатывается на спину, даже не зашипев от боли.

Ну, нет. Я вскакиваю, не обращая внимания на боль, и сажусь на него сверху.

— Так и есть, правда? Вот в чем причина.

Наблюдаю, как Джесси обдумывает мои слова. Он не может с этим спорить, я его поймала. Сделав глубокий вдох, открывает рот, чтобы заговорить, но слова не выходит. Пытается еще, но результат тот же. После третьего раза, наконец-то, звучит:

— Дело не только в этом, Ава. Пьяной ты уязвима.

— Но это часть причины, не так ли?

Я знаю, другая часть — это мужчины, считающие меня честной добычей. Он уже признал это.

— Да, — соглашается он.

— Ладно, а что насчет секса?

Мне, правда, нужно знать. Он хочет сделать меня противоположностью всего, что представляет собой «Поместье», и все же трахает меня, как одуревший.

Улыбка вернулась.

— Я уже говорил тебе об этом. Я не могу подобраться к тебе достаточно близко.

— С помощью неспешного секса можешь, — усмехаюсь я.

Я не собираюсь давить слишком сильно. Я люблю доминирующего Джесси.

— Да, но между нами невероятная химия. Никогда не чувствовал подобного раньше.

Сердце бешено колотится в груди, и почти впервые за день я чувствую себя счастливой. Он никогда не испытывал подобного раньше? Но он спал с десятками женщин, или сотнями? Моя улыбка мгновенно сникает.

— Что это за чувства?

Его руки покоятся на моих бедрах.

— Чистое блаженство, детка. Полное удовлетворение. Абсолютная, безграничная, переворачивающая небо и землю, и сотрясающая вселенную, любовь.

Я улыбаюсь в ответ.

— Да?

— О, да. Рай на земле.

Я падаю вперед ему на грудь.

— Ой!

— Осторожно. — Он отстраняет меня от себя. — Тебе очень больно?

В его глазах мелькает гневная вспышка, пока он ждет моего ответа, и я молюсь, чтобы Джон отправил Стива собирать вещи до того, как Джесси доберется до него. Все еще не могу поверить, что он полицейский.

— Все в порядке. — Я передвигаюсь. — Что мне делать с работой?

Куда исчезли выходные? Смеюсь про себя. Они ушли на походы по роскошным магазинам, роскошную еду, роскошные украшения, роскошные кружевные платья, роскошную вечеринку, необычное предложение руки и сердца, много невероятного секса, на наркотики в выпивке, порку… Я стону. Выходные были адские.

— Расслабься. Я поговорил с Патриком. — Джесси садится и сдвигает нас на край кровати.

Поговорил?

— Есть ли в моей жизни кто-то, кого ты еще не уничтожил? — спрашиваю сухо.

Джесси поднимается и ставит меня на ноги, являя мне свою чудесную наготу.

— Не будь такой дерзкой, — предупреждает он со всей серьезностью. — На твоей заднице нет следов от хлыста, леди. Кстати, почему наш дом выглядит так, будто его ограбили?

О, я и забыла об этом. Как я могла?

— Я кое-что искала.

— Что? — Он хмурится, но я улавливаю намек на настороженность.

Я изучаю его, оценивая выражение лица и язык тела. Не могу понять.

— Ничего.

Джесси отворачивает меня от себя и, поддерживая одной рукой за локоть, а другой обхватив мой зад, начинает вести в ванную. Отсутствие любопытства относительно предмета моих поисков, только усилило мои подозрения. Обычно он никогда не соглашался с таким расплывчатым ответом ни на один из своих вопросов.

— Что ты сказал Патрику? — спрашиваю, когда он поднимает меня на туалетный столик.

— Сказал, что в субботу ты потеряла сознание и при падении повредила спину.

О? Хорошая мысль.

— А ему не показалось странным, что ему позвонил ты?

— Не знаю, и мне на самом деле плевать. — Он начинает набирать ванну и возвращается ко мне. — Посмотри, что ты сделала со своим прекрасным телом, — тихо говорит он, глядя через мое плечо на мою обнаженную спину в отражении зеркала. — Какое-то время я не буду брать тебя на спине.

Оглядываюсь через плечо и через меня проходит волна разочарования.

— И всего-то? — выпаливаю недоверчиво. У меня было такое чувство, словно с меня заживо содрали кожу, а все, что я вижу от результатов своей пытки, — несколько длинных красных рубцов, на одном из которых небольшая корочка засохшей крови.

— Что значит, «всего-то»? — говорит он сердито.

Оторвав взгляд от своих жалких ран, хмуро смотрю на Джесси, у которого такое же выражение лица, как у меня, но, вероятно, более свирепое. Я хватаю его за бедра.

— Повернись, — приказываю я, подталкивая, чтобы он неохотно отодвинулся от меня. Его спина появляется в поле зрения, и я задыхаюсь. Вот об этом я и говорю. У него в два раза больше следов от ударов хлыстом, больше крови и вообще больше всего, чтобы показать, какой дерьмовый день у нас вчера был. — Видишь, твои лучше моих.

Что я несу?

Он отлетает назад, и я едва успеваю отпустить его талию, прежде чем меня стаскивают со столика на пол. Он пронзает меня разъяренным взглядом и хватает за руки, слегка встряхивая.

— Ава, заткнись!

— Прости! — Слово вылетает без особых раздумий. Почему я несу такую чушь? — Просто мне очень больно. Я думала, будет выглядеть намного хуже, чем есть.

— Это и так чертовски плохо! — Он отпускает меня и возвращается к ванне, выливая туда немного лавандового масла и взбалтывая рукой воду.

Я, правда, сморозила глупость. Я это заслужила.

— Я же извинилась, — ворчу я, но он меня игнорирует.

Наклоняю голову набок, восхищаюсь его упругой наготой, пока переминаюсь на месте и расправляю плечи в попытке немного ими подвигать. Мне нужно расслабиться. Я чувствую, как у меня сводит мышцы плеч. Терпеливо сижу на туалетном столике, пока Джесси достает полотенца, шампунь и кондиционер, кладет их на край ванны, прежде чем убрать учиненный мной беспорядок. Он делает все это в полной тишине, ни разу не взглянув на меня. Он знает, что я искала.

— Готово.

Джесси протягивает руку и выжидающе на меня смотрит, но я отказываюсь и осторожно соскальзываю со столика, снимаю трусики и направляюсь к ванне. Ступив в обжигающую воду, осторожно опускаюсь. Игнорирую неодобрительное ворчание, которое Джесси издает в ответ на мой отказ. Я слишком занята, стискивая зубы и концентрируясь на том, чтобы погрузиться в воду, которая вскоре начинает успокаивать, а не колоть спину. Откидываюсь назад и с благодарным вздохом закрываю глаза.

Чувствую, как он наблюдает за мной. Открываю один глаз, и меня встречают брови, целующие линию роста волос, движением головы Джесси дает понять, чтобы я подвинулась. Не торопясь и часто пыхтя, стараюсь продемонстрировать неудобства, которые он мне причиняет, когда я подвигаюсь вперед, чтобы освободить для него место. Не знаю, почему веду себя так нагло. Ну, хорошо, знаю. Я злюсь, что мои боевые раны такие жалкие по сравнению с ранами Джесси, а из нас двоих, морщусь, шиплю и веду себя так, будто меня голую побили камнями, только я.