Игровая площадка для грешников (ЛП) - Пекхам Кэролайн

Я вошел в комнату, подошел к ее шкафу и наполнил свой рюкзак маленьким сиреневым бикини, кардиганом, чертовски сексуальными шортами и майкой.

Затем я взвалил на плечо свой рюкзак и подошел к ее кровати, глядя на нее, уютно устроившуюся на простынях, с совершенно неподвижным прекрасным лицом.

Я наклонился, касаясь своими губами ее губ, наслаждаясь ее вкусом, и она сонно застонала, от этого звука мой член воспрянул духом. Я откинул простыни, разглядывая ее голые ноги, маленькие черные трусики и майку с Зеленым Могучим Рейнджером, в которой она спала. Клянусь, этот ублюдок на ее майке выглядел чертовски самодовольным, и я поджал губы, прежде чем нежно просунуть руки под нее и прижать ее к своей груди.

Дворняга зарычал, и я бросил ему еще несколько лакомств, пока она бормотала что-то о злых барсуках, а затем прижалась ко мне. Исходящий от нее жар заставил мое сердце бешено заколотиться, и я ухмыльнулся, унося свою девочку из ее комнаты вниз по лестнице на кухню, а Дворняга следовал за мной по пятам. Осторожно, держа ее одной рукой, я открыл холодильник и достал миску с приготовленным вчера вечером куриным мясом. Затем я осторожно опустил ее на пол, и Дворняга подбежал, чтобы проглотить лакомство.

— Вот так, маленький ублюдок, — пробормотал я, прежде чем встать, отнести Роуг к задней двери и отпереть ее. Я направился на улицу, кивнув Раулю, который при моем движении поднял пистолет, а затем кивнул мне, секунду разглядывая Роуг в моих руках, прежде чем быстро отвести взгляд.

Не обращай на меня внимания, я просто похищаю свою девушку на лучшее свидание в ее жизни.

Я спустился по ступенькам крыльца к песчаному пляжу, где волны мягко плескались о темный берег. В небе виднелся едва заметный намек на рассвет, и мне захотелось поторопиться, чтобы увидеть, как солнце взойдет в месте нашего назначения.

Я направился вдоль причала и забрался в катер, уложив Роуг в гнездо из одеял, которое положил туда прошлой ночью, перед тем как лечь спать. Я убрал прядь волос с ее лица, и ее веки затрепетали, но она не проснулась. Я мало что мог сделать, чтобы разбудить ее сейчас, но, если мы не будем в движение к тому моменту, как она проснется, она попытается сбежать. Так что я предпочел бы уже плыть и иметь дело с неизбежным спором, который должен был начаться, как только мы окажемся в океане.

Я встал перед штурвалом и включил зажигание, двигатель взревел, и Роуг закричала, проснувшись. Я помчался по волнам, бросив взгляд через плечо, когда она встала среди одеял, окидывая меня диким, полном ярости взглядом.

— Какого черта ты делаешь, Фокс?! — заорала она.

— Мы собираемся провести утро вместе, — бросил я через плечо.

— Э-э, нет, ни хрена подобного. Разворачивай лодку. Отвези меня обратно сию же секунду. — Она налетела на меня, пытаясь схватить руль, и я толкнул ее вниз, чтобы она села на скамейку рядом со мной. Я сбросил с плеч рюкзак, расстегнул его и достал свежую выпечку, которую испек еще в середине ночи. Я протянул ее ей, завернутую в бумагу, овеяв ее ароматом, и она уставилась на меня, как на сумасшедшего.

— К черту твои круассаны, — огрызнулась она.

— Это pain au chocolat, — поправил я, а затем посмотрел на океан. — Но, если ты его не хочешь, я думаю, чайка съест. (Прим.: pain au chocolat — французская булочка с шоколадом)

— Подожди, — выдохнула она, потому что уничтожать хорошую еду всегда было для нее кощунством. Она выхватила ее у меня из рук, и я подавил ухмылку, когда она впилась в нее зубами, а затем застонала, как будто я только что засунул в нее свой член. Мой отец оставлял меня готовить еду самому себе, когда я был подростком, и примерно в восемнадцать лет я решил, что больше не хочу питаться пиццей и разогревать ее в микроволновке. И как только я научился готовить приличную еду, Джей-Джей и Чейз стали приходить к нам ужин почти каждый вечер. В последнее время у нас не часто совпадал график, но они взяли с меня обещание, что я буду готовить каждое воскресенье, пока мы живем вместе.

— О Боже, почему это должно было быть так вкусно? — простонала она, откусывая еще один большой кусок, и хлопья теста посыпались ей на колени. У нее на губах остался след шоколада, и я наклонился, стирая его большим пальцем и слизывая. Все становилось вкуснее, когда его окунали в Роуг Истон.

— Куда мы плывем? — спросила она, как только съела все и с надеждой посмотрела на мой рюкзак, как будто там я мог спрятать еще одну выпечку. Я сделал мысленную пометку, что эту девушку так же легко подкупить едой, как и ее собаку. Хотя я не думал, что даже самая лучшая выпечка в мире могла остановить ее гнев на меня. Хотя, казалось, это делало ее немного более сговорчивой.

— Мы идем на свидание, — объявил я, ожидая ее реакции. Она надулась. Отлично.

— Ты понимаешь, что нормальные парни спрашивают девушек, хотят ли они пойти с ними на свидание? И если бы ты потрудился это сделать, — я бы отказалась.

— Вот почему я не спросил, — просто сказал я, и она пнула меня по ноге.

— Это та часть, где ты сокращаешь свои потери и обращаешь свое внимание на другую, более сговорчивую девушку, Барсук. Это не зеленый свет для похищения.

— Ты давным-давно дала мне зеленый свет, малышка. Я просто пытаюсь придумать, как заставить тебя вспомнить об этом.

— Твои воспоминания немного затуманились Фокс. Все, что я помню, — это группу парней, которые следовали за мной повсюду, как дурной запах. В конце концов, я бы всех вас отшила. — Она пожала плечами, и мое сердце дрогнуло.

— Не делай этого, — прорычал я, включив круиз-контроль, и повернулся к ней, наклонившись вперед, а затем схватился за борта лодки по обе стороны от нее. — Ты можешь ненавидеть меня сейчас, ненавидеть всех нас. Но не притворяйся, что прошлое ничего не значило. Я был там. Это было реально. У нас пятерых было то, что выпадает в жизни не многим, и как бы хреново это ни было сейчас, я все еще верю, что кое-что из этого можно спасти. По крайней мере, для нас четверых.

— Ты впервые признал, что Маверик когда-то был важен для тебя, — прошептала она, и в ее глазах промелькнула боль, когда первые лучи солнца выглянули из-за горизонта. А мое сердце упало в яму отчаяния, которую я давным-давно закопал.

— И это делает его предательство еще хуже, — прошептал я.

— Ты первый предал его. Так же, как первый предал меня. Ты когда-нибудь думал, что я здесь только для того, чтобы посыпать солью твои раны? Чтобы они никогда не зажили. Чтобы ты никогда не забыл боль, которую причинил мне. Может быть, я действительно умерла в той могиле и вернулась, чтобы преследовать тебя, Фокс Арлекин. Я просто мертвая девушка, которая вернулась, чтобы мучить тебя.

— Если это так, то ты пока хорошо справляешься с этим, колибри. Но если ты преследуешь меня, это делает меня твоим незаконченным делом. И я открыт для того, чтобы ты сначала взяла с меня свой фунт плоти, но после того, как ты отомстишь, ты обнаружишь, что все, что осталось под этой ядовитой жаждой мести, — это девушка, ищущая то, что она потеряла много лет назад. И это — я, детка.

Я отвернулся от нее, выключая круиз-контроль и направляя нас по волнам в сторону бухты. Солнце начинало заливать мир оранжевым и золотым светом, разливаясь по горизонту, словно гигантская дверь, открывающаяся в небе.

Я повернул в бухту, замедляя ход по мере приближения к рифу. Я заглушил двигатель, когда мы проезжали под каменной аркой, которую все здесь называли «Вратами Ада», и бросил якорь в воду. Я поднял Роуг на ноги, и она наморщила лоб, когда я повернул ее спиной к себе и прижал к груди. На ее губах замерло ругательство, когда она посмотрела на горизонт, а я положил подбородок ей на плечо.

— Я скучал по встрече рассвета с тобой, помнишь, как сильно ты любила, когда я будил тебя на рассвете, когда мы засыпали под пирсом, — поддразнил я, и она рассмеялась.

— Я ненавидела это, Барсук.

— Только поначалу, потом ты выглядела так же, как и сейчас. Как будто ты не могла злиться, потому что это было слишком чертовски красиво, и в глубине души ты знала, что на самом деле не хочешь это пропустить.