Одиночка (СИ) - Салах Алайна
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
— Это улым мне подарил, Лейла, — словно подслушав мои мысли, говорит мать Адиля. Улыбка собирает в уголках ее глаз сетку глубоких морщин и обнажает желтоватые, на удивление ровные зубы. — Но ты никому не говори, ладно?
— Ты ела что-нибудь? — громко, немного резковато перебивает Адиль.
Мне чудится, что он злится.
Лицо тети Гули становится задумчивым, словно ей требуется время, чтобы вспомнить. Для старческой деменции, пожалуй, рано. Что это? Альцгеймер?
— Ела, да, — отвечает она не очень уверенно, отчего грудь во второй раз жжет.
По долгу работы с дефектами человеческого организма мне давно пора бы смириться, но пока никак… Да и на работе всё проще, потому что это работа… А здесь так не получается. Всё по живому. Она не помнит, принимала ли пищу, но врет, чтобы не расстраивать сына. Значит, понимает, что с ней что-то не так, а это вдвойне мучительно.
— Давайте пойдем на кухню, — предлагаю я и наконец позволяю себе взглянуть на Адиля.
В моем взгляде в этот момент он может прочесть вызов, но это лишь потому, что я боюсь увидеть его реакцию.
Однако враждебности в лице Адиля нет и раздражения тоже. Есть бледная тень неловкости и заметный отпечаток бессилия. Не знаю, с чем связано последнее: с моим вынужденным нахождением здесь либо с состоянием его матери. Пожалуй, все-таки второе.
— Еда в холодильнике есть? — спрашиваю, понизив голос. Так, чтобы Адиль понял: я обращаюсь именно к нему.
Он кивает:
— Я вчера привозил.
Я тяну тетю Гулю за собой в кухню. Она не сопротивляется, идет с охотой и даже чему-то улыбается. Адиль прямо за нами. Его шагов не слышно, но я почему-то все равно об этом знаю.
— Садитесь, апа, ладно? — Выдвигаю табурет и легонько подталкиваю ее к нему. — Я сейчас на стол накрою.
Открываю холодильник и не удерживаюсь от улыбки. Наличие мужской руки заметно сразу. Сыр в нарезке, оливки, сыровяленая колбаса, куча консервов вроде шпрот и тунца, тайское манго, джемы, соки… Адиль купил все самое дорогое, из чего невозможно что-либо приготовить.
— Надеюсь, здесь тоже никто не против бутербродов, — бормочу я, хлопая шкафами гарнитура в поисках разделочной доски. Опомнившись, с опаской оборачиваюсь на Адиля. Не стоит забывать, что я не Лейла, а Даша, и нахожусь в чужой квартире.
Он стоит, прислонившись к стене, руки спрятаны в карманы джинсов. Поймав мой взгляд, едва уловимо кивает, так что становится ясно: все в порядке, Адиль не против.
Я режу хлеб, кипячу воду, завариваю крепкий черный чай, который сразу же разливаю по кружкам. Руки порхают, а на душе почему-то очень светло. Может быть, дело в этой квартире, опрятной и обжитой, или в этой женщине, взирающей на меня с обожанием, пусть и адресованным кому-то другому. Или в Адиле, который сейчас полностью безоружен. А может быть, в том, что по нелепой случайности воплощается в жизнь картина, наброски которой хранились в моей памяти целых семь лет.
— Апа, кушайте. — Я придвигаю к тете Гуле чашку и бутерброды.
— А ты, Лейла? — взволнованно спрашивает она, подняв на меня испуганные глаза.
Сходство между ней и Адилем все-таки есть. Его радужка точно такого же, глубокого шоколадного цвета.
— Тоже буду, — успокаивающе отвечаю я и в доказательство указываю на вторую дымящуюся кружку. — Видите, и чай налила.
Не спрашивая, налила и для Адиля, хотя и не была уверена, что он станет его пить. С другой стороны, почему бы не воспользоваться положением и не спросить? Он, в конце концов, мой должник, даже если так не считает.
— Адиль, ты ведь посидишь с нами? — На моем лице цветет чересчур радушная улыбка. — Твоей маме будет приятно.
Его челюсть раздраженно дергается, однако в глазах я успеваю заметить проблески иронии. Оторвавшись от стены, Адиль со скрежетом выдвигает для себя стул. Улыбку с моего лица не стереть. Так-то, Сеитов. Даже такому, как ты, нужно уметь прятать зубы.
Глава 10
— Каждый день в дверь стучат. — Мать Адиля переводит взгляд с него на меня, будто ища поддержки. — Я говорю: «Уходите! Что с меня взять? Я в Аллаха верю». А они все равно продолжают приходить. Что за люди такие… — Ее взгляд становится пустым и е стекленеет. — Устала я… Так устала.
— Апа, поешьте. — Я придвигаю к ней блюдце с надкусанным бутербродом и машинально нахожу взглядом Адиля, чтобы увидеть его реакцию.
Он едва прикоснулся к чаю и выглядит так, будто сидит за карточным столом — по лицу невозможно что-либо прочитать. Впрочем, вряд ли нужны подсказки, чтобы понять, насколько ему непросто.
Интересно, где он живет? Здесь? Скорее всего, да. Я бы побоялась оставлять мать без присмотра.
— Апа, зато вы теперь не одна, — напоминаю, коснувшись ее плеча. — Адиль вернулся. Скучали по нему, наверное?
— Очень скучала. — На ее губах снова появляется улыбка, тихая и светлая, как слепой дождь. — Он мне обещал, что приедет. Мой улы никогда меня не обманывает.
Повернувшись ко мне, она делает заговорщицкий жест, предлагая придвинуться к ней ближе:
— Деньги, которые он присылает, я под диван прячу, чтобы они не нашли. Если меня все-таки уведут, ты их себе забери. Купишь ковер… Помнишь, ты хотела?
— Мам, ешь давай, — подает голос Адиль, дернув плечами. — Тебе отдохнуть надо и лекарство принять. Сама говорила, что плохо спала сегодня.
Воспользовавшись передышкой, я разглядываю собственные предплечья, густо покрытые гусиной кожей. Господи, как же страшно с таким столкнуться… И ведь нет ни единого шанса повернуть болезнь вспять — развечто замедлить ее течение. Каждый день видеть, как самый родной тебе человек превращается в бледную тень себя — есть ли что-то хуже?
Мать Адиля придвигает чашку и, подув, делает осторожный глоток. Наши с Адилем взгляды встречаются. Знаю, что в моем Адиль видит тонны сочувствия, но скрывать его нет сил. Это ведь не только о нем, но и о ней тоже. Гуля-апа немногим старше моей мамы. Столько хорошего еще могло произойти в ее жизни.
— Нужно поговорить, — произношу одними губами.
Сейчас совсем не время для вражды, но в ожидании его реакции внутри все натянуто в напряжении.
— Потом. — Вот и все, что он отвечает.
— Вы гулять выходите, апа? — спрашиваю я, чтобы не позволить повиснуть молчанию.
— Она предпочитает находиться дома. — Адиль смотрит не на меня, а на мать. — Так ей спокойнее.
— Много народа, — расстроенно подтверждает Гуля-апа и отодвигает от себя кружку. Она как-то резко обмякла и сейчас выглядит бесконечно уставшей. Может быть, это действия лекарств, о которых упоминал Адиль. Наверняка среди них есть нейролептики. — Я пойду полежу немного.
Первый порыв — встать, чтобы довести ее до кровати, но предупредительный взгляд Адиля меня останавливает.
Он поднимается из-за стола сам и, смотря, как мать суетливо смахивает хлебные крошки в ладонь, твердо произносит:
— Пойдем, мам. Оставь. Лейла уберет.
Не то чтобы я против убрать со стола, но не могу не подивиться тому, какой же Адиль… Даже правильного слова не могу для него подобрать. По итогу счет между нами по-прежнему равный. Адиль сыграл против меня моим же оружием.
Они покидают кухню, оставляя меня с горкой недоеденных бутербродов и недопитым чаем. К своему Адиль едва ли прикоснулся.
— А Лейла где спать ляжет? — слышится озабоченное из глубины квартиры.
И следом:
— Не переживай. Что-нибудь придумаем.
Я домываю посуду, когда Адиль возвращается. Волна его взгляда ударяет в спину, заставляя вздрогнуть и неловко выронить мыльную губку.
— Поешь бутерброды, — не оборачиваясь предлагаю я, подставляя дрожащую кружку под струю воды. — Тоже, наверное, голодный.
Почти не сомневаюсь, что он проигнорирует мое предложение, несмотря на то что возражения не следует.
— О чем ты хотела поговорить?
Я выключаю воду, смахиваю тряпкой лужицы на столешнице и только потом поворачиваюсь к нему. Адиль стоит возле противоположной стены, по привычке засунув руки в карманы. По его лицу и не скажешь, что он заинтересован или чего-то ждет. В умении демонстрировать невозмутимость на грани равнодушия ему нет равных.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Похожие книги на "Одиночка (СИ)", Салах Алайна
Салах Алайна читать все книги автора по порядку
Салах Алайна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.