Те, кого нет (СИ) - Климов Андрей

Сын заглянул только перед самым уходом.

— Ты хотя бы поел? — оживленно спросила Инна Семеновна. В верхней столовой, где был накрыт стол к позднему ужину, пахло ее духами. Дверь на террасу была приоткрыта, на столе горели свечи.

— Конечно, мама. — Родион окинул взглядом стол. — По какому поводу иллюминация?

— Экономим электричество, — неуклюже пошутил полковник. — Вы куда собрались-то?

— На Нетечь. — Это было небольшое озеро в трех километрах к югу, связанное протокой с главным. — Большой фонарь в гараже?

— Да. На машине?

— На велосипедах. Вернусь утром, спокойной вам ночи. — Родион уже спускался вниз, когда его догнал голос отца: — Запри гараж и будь повнимательнее на дороге, особенно в лесу…

— Не понимаю я этих забав, — Савелий Максимович повернулся к жене. — Раки, блин! Лучше б по девкам бегал…

— Не ворчи, — примирительно сказала жена. — Всему свое время.

Инна Семеновна готовилась к серьезному разговору. Зная нрав мужа, она могла ожидать чего угодно: яростной вспышки, холодного бешенства, воплей, угроз. К таким вещам она привыкла и умела с этим справляться — слишком долго они прожили вместе, чтобы обращать внимание на эмоции.

— Я что-то проголодалась, — проговорила она, усаживаясь в кресло, придвинутое к столу. — Погаси верхний свет и давай присоединяйся. Денек был непростой…

— Как всегда: сама на свою голову. — Полковник не любил полумрак, но сегодня был не против. — Давненько мы с тобой вот так не сидели. Вертимся, вертимся, так и жизнь пройдет… — Он потянулся к бутылке. — Сегодня, слава богу, порешали с Ювашевым. Мороки по самое не могу, он жук прижимистый, и к тому же затребовал участок, на который положили глаз такие люди, с которыми никак нельзя ссориться. Пришлось подключать тяжелую артиллерию. Покуда всех ублажил, сто потов сошло. Но я доволен — моя доля оказалась даже больше, чем предполагалось… Хорош коньячок, а?

Она покосилась на осанистую фигуру мужа, сдержала улыбку и спросила:

— Надеюсь, ты Ювашева не звал на свой юбилей?

— А на кой он мне сдался? Отработанный материал. Пятое колесо в губернаторской телеге, а понтов как у японского императора. Уперся: вот вам же, Савелий Максимович, удалось получить земельный участок в водоохранной зоне, так почему я недостоин? Ей-богу, так и сказал. Ты порастряси мошну, как я два года подряд, побегай, послужи — вот и будешь достоин. Да и черт с ним! Что это я о делах? Собственную жену сутками не вижу… Инуль, может, сегодня со мной ляжешь?

— Может, — нежно усмехнулась она. — Нравится рулет?

— Еще бы. Ты у меня мастерица по этой части… да и по всем прочим тоже.

— Комплимент? — Инна Семеновна подставила бокал, чтобы муж плеснул в него немного коньяку, и подумала: «Сейчас. Потом к нему не подступишься».

— Твое здоровье, дорогой! — воскликнула она.

Пока Савелий Максимович энергично жевал дольку лимона, она как бы вне связи со всем остальным проговорила:

— Александра ездила со мной в ветлечебницу. Она мне очень помогла.

— М-м, — невнятно промычал полковник, наливая себе минеральной.

— Почему ты не хочешь позвать Валентина?

— Это Сашка уже надула тебе в уши? Мы же с тобой все решили, давно и окончательно!

— Я ничего не решала. Ты диктовал, а я составляла список. Кто у нас глава семьи? Я могу советовать во всем, но не в том, что не касается твоих родственников, Савелий!

— Я так решил. Точка. — Полковник набычился, побагровел и уставился на жену. — Ты что, уже все успела забыть? Бабы… Вам бы только прощать да панькаться с убогими…

— Только без крика, голубчик. Давай все обсудим спокойно, — Инна Семеновна вздохнула. — Я ничего не простила, и память у меня в порядке. Однако прошло столько лет… Ты хочешь и с сестрой порвать всякие отношения? Тогда зачем мы сюда ехали? Поближе к ним — это разве не твои слова?

— Ты сама знаешь зачем…

— Будь последовательным, Савелий. В Москву и Владивосток ты отказался, в Белоруссию не захотел, подавай тебе Украину, тут, мол, есть где развернуться… А вот не явится на твой юбилей родня, тебя же и спросят: а где, уважаемый Савелий Максимович, ваши единокровные брат и сестра?

— Глупость городишь. Кому на фиг они могут понадобиться?

— Да тому же Шереху. У него в поселке все под контролем, ты в курсе. И ему совсем не безразлично, кто живет у него под боком. Ты, что ли, уже забыл, как прокурор пытал тебя о родне? Кто да что, чем занимаются, есть ли дети… Хочешь поддерживать с ним отношения? Так позаботься, чтобы не было слухов. Геннадий Иванович проблемных людей избегает, это все говорят.

— Не нужно меня хомутать, я не…

— Ну, хорошо, — жестко оборвала Инна мужа. — Никто тебе не указ! Ты у нас — царь и бог. Это мы уже усвоили. Но и у тебя есть вина перед братом.

— Что такое? — Савелий Максимович в раздражении с полной руки наплескал себе коньяку. — В чем это я перед Валькой провинился?

— А интернат, в который ты законопатил мальчишку на целый год?.. Ты ведь и пальцем не пошевелил после той дикой истории…

— Мы тогда только что поженились, — угрюмо огрызнулся он.

— Ну и что? Ты же крутой, Савелий, а тут штаны отсырели?

— Хватит! — полковник вспыхнул, но сдержался. — Приехали… Ты, дорогуша, мне весь кайф поломала. Этого ты добивалась?

— Я тоже не жалую твоего младшего. Но ты просто обязан его пригласить!

— И после всего, что произошло, когда мы вернулись с той охоты, ты еще смеешь на меня давить?

— Не вопи, Джульетту напугаешь…

— К дьяволу твою Джульетту! — Тормоза окончательно отказали, и полковника понесло: — Убирай жратву и сама убирайся к своим блядским котам… Бутылку не трогай!

Она давно не видела мужа в такой ярости, однако была уверена: он быстро остынет, засядет в своей норе, прикончит коньяк, а утром попросит прощения за вчерашнюю грубость. Осталось совсем немного, чтобы окончательно дожать.

Инна Семеновна спокойно поднялась, погасила свечи, включила люстру и стала собирать посуду на поднос. Оставив на столе коньяк, воду и лимон, она отнесла поднос вниз, в кухню, вернулась с чистой полотняной салфеткой и аккуратно протерла полированную поверхность стола. Полковник грузно сидел, втянув голову в массивные плечи, и катал в ладонях тяжелый пузатый бокал с янтарной жидкостью.

— Вот что, Савелий! — твердо проговорила она уже на пороге, глядя прямо в его мрачное, сразу потемневшее лицо. — Позвони сестре и еще раз пригласи их. Всех четверых! Если ты этого не сделаешь, то я — запомни это! — я больше никогда не позволю тебе прикоснуться ко мне.

Жена вышла, хлопнув дверью. Полковник поднялся, шагнул к распахнутому окну. Лужайка внизу была частично освещена садовыми фонариками. Хубилай дремал на прохладных плитах у гаража, однако услышал движение и поднял лохматую морду. Небо было чистым и битком набитым звездами.

«К лысому бесу этих родственничков, — скрипнул зубами Савелий Максимович. — Тоже мне: мой дом — моя крепость. И стоило об этом мечтать все эти годы?»

Квартира, к радости Марты, оказалась пустой.

Бросив в прихожей сумку, она сразу же отправилась под душ. Это она делала автоматически — после тренировок, школы и даже после прогулок. Водопроводная вода мало чем отличалась от воды в бассейнах, кожа постоянно зудела, но Инна Семеновна передала Марте какой-то особый гель и специальный смягчающий крем — по рецепту ее косметолога. Крем находился в здоровенной пластиковой банке, пах водорослями и цвет имел соответствующий, однако мгновенно впитывался и помогал.

Банка всегда стояла в ванной, но сейчас Марта ее нигде не обнаружила, хотя хорошо помнила, что, вернувшись со сборов, сунула ее в шкафчик.

Перерыв все подряд, она наскоро ополоснулась и накинула махровый халат. По рекомендации все той же Инны Семеновны, кожу не следовало вытирать насухо.

Когда Марта выходила из ванной, зажав под мышкой джинсы, футболку, трусики и полотенце, чтобы развесить все это на раскладной сушилке на балконе, — в замке входной двери звучно провернулся ключ.