Единственная ночь - Кренц Джейн Энн

Она села в постели.

– Уинстон!

Тишина. На постели шнауцера не оказалось. Вдруг Ханна поняла, что за два года привыкла к тому, что Уинстон спит у нее в ногах.

Сбросив ноги на холодный пол, она поднялась.

– Уинстон! Иди ко мне, дружок.

Но знакомого стука когтей по дощатому полу она не услышала. Тревога стремительно нарастала. Схватив халат, Ханна сунула ноги в шлепанцы и прислушалась.

Ни шороха.

Она бросилась к двери, громко призывая пса.

Негромкое поскуливание донеслось снизу, от подножия лестницы. Уинстон нашелся в гостиной. Он не пострадал и не испугался, но Ханна уловила в его голосе настороженность и предвкушение погони.

Облегчение обрушилось на нее волной. Значит, все в порядке. Уинстон услышал за окном шорох какого-то ночного зверька и бросился вниз. И неудивительно: для пса, выросшего в высотном доме, жизнь в Эклипс-Бей была полна соблазнов.

Глубоко вздохнув, чтобы побороть головокружение, Ханна поспешила по коридору к лестнице.

Уинстон сидел перед входной дверью. Мельком взглянув на хозяйку, он снова прислушался к звукам, доносящимся снаружи, а потом поскреб дверь лапой.

– Все в порядке, дружок. Ты же городской пес, здесь для тебя все в новинку. Знал бы ты, сколько непрошеных гостей роются по ночам в мусоре! Поверь мне, гоняться за ними бесполезно.

Она наклонилась, чтобы погладить пса по голове, и сразу ощутила напряжение, охватившее маленькое гибкое тельце. На ласку шнауцер не обратил внимания. Он всецело сосредоточился на том, что разбудило его и заставило сойти вниз.

Ханна подошла к окну, отвела штору и обнаружила, что за ночь на залив спустился густой туман. Она оставила включенным свет на веранде, но он не проникал сквозь плотную серую пелену.

Помедлив у окна, она велела себе ложиться спать – пусть Уинстон развлекается в одиночестве. Но почему-то она медлила у двери, ожидая, когда пес потеряет интерес к тому, что творится за ней.

Прошло немало времени, прежде чем Уинстон успокоился, лизнул руку хозяйки и вслед за ней направился наверх.

Глава 5

– Надеешься выведать у Брайса что-нибудь о поездках в Портленд? – полюбопытствовал Гейб.

– Ни на минуту. – Рейф прижал телефонную трубку к уху плечом, продолжая резать на доске лук. – Ты же знаешь Брайса. Он подчиняется только Митчеллу.

– А Митчелл запретил ему болтать о поездках в Портленд.

– Вот именно.

Голос в трубке ненадолго умолк. Рейф представил старшего брата сидящим за письменным столом в личном кабинете президента «Коммерческой компании Мэдисона». Он мог бы поручиться, что Гейб одет в безукоризненно сшитую на заказ рубашку и дорогие брюки. На нем наверняка шелковый галстук и итальянские кожаные туфли. Несомненно, он прибыл в офис в половине восьмого утра, сразу после разминки в клубе, начавшейся в шесть часов. Сегодня Гейб покинет кабинет не раньше семи, увозя с собой домой полный портфель бумаг. «Коммерческая компания Мэдисона» – единственная страсть Гейба. Он предан работе всей душой, и понять его может только другой Мэдисон.

– Это продолжается уже десять месяцев, – снова заговорил Гейб. – Каждую пятницу. Регулярно, как по часам.

Рейф сбросил нарезанный лук в чашу кухонного комбайна.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Ты думаешь о том же.

– Возможно, мы ошибаемся. – Рейф добавил к луку оливки трех сортов без косточек, промытые каперсы и немного свежевыжатого лимонного сока. – Но нам обоим известно: если он регулярно ездит на какие-то лечебные процедуры, об этом мы узнаем последними.

– Видимо, он просто оберегает нас. – Гейб помедлил. – Как он выглядит?

– Здоров как бык – если не считать артрита. Сегодня я иду к нему на ужин. – Рейф выдержал паузу. – Знакомиться с его новой подружкой.

– Она и вправду годится ему во внучки?

– По крайней мере так меня уверяли.

Гейб застонал.

– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно…

– Точно.

– Значит, придется искать в этом хоть что-нибудь хорошее, – обреченно заключил Гейб. – Если он еще в состоянии иметь молодую любовницу, о смерти говорить рано.

– Вот именно, – подтвердил Рейф и накрыл крышкой кухонный комбайн. – Кстати, как прошло субботнее свидание с прелестной мисс Хартингер?

– Давай не будем об этом.

– Очередная катастрофа?

– Неприятно признаваться в этом, но ее интересует только мой счет в банке.

– Ты же считал ее идеалом.

– Ошибся, ясно? На этом и закончим.

– А я все-таки повторю: к поискам жены ты неправильно подошел с самого начала.

– Я стараюсь не уподобляться Мэдисонам – я же объяснял.

– Гейб, я все прекрасно понял. Но твой способ не годится. Искать жену и подыскивать новое здание для офиса компании – не одно и то же. В первом случае действовать надо иначе.

– С каких это пор ты стал специалистом?

– Ладно, ты прав. Не слушай меня. – Рейф забарабанил пальцами по комбайну. – Завтра я веду к Митчеллу одну знакомую.

– Из местных? – Гейб проявил лишь подобие вежливого интереса.

– Можно сказать и так. Ханну Харт.

– Ханну?! Ты меня разыгрываешь?

– Нет.

– И она согласилась пойти с тобой?

– Угу.

– Но почему?

– Честно говоря, понятия не имею. Наверное, надеется таким способом прибрать к рукам Дримскейп.

– А ты намекал, что такое возможно? – осторожно осведомился Гейб.

– Вроде того.

– Но ты же не планируешь продавать свою половину особняка.

– Да, не планирую, – подтвердил Рейф.

– Тогда что происходит, черт возьми?

– Когда пойму, объясню. А теперь мне пора. Созвонимся позднее.

Рейф повесил трубку и включил комбайн. Пока машина превращала содержимое чаши в соус тапенад, он думал о Ханне. В голове у него мелькнула старая пословица: «Связался с чертом, держи ухо востро». Мэдисоны часто припоминали ее, объясняя, как рискованно иметь дело с Хартами.

Глава 6

Положив ладони на перила веранды, Рейф любовался великолепным садом деда. В Эклипс-Бей многие увлекались садоводством, но никому из местных жителей не удавалось выращивать такие пышные папоротники и ухоженные розы, как Митчеллу. В глубине сада виднелась огромная теплица, в которой разместилось еще множество растительных шедевров. Огород был разбит возле дома. Даже теперь, в начале осени, когда большинство растений уже отцвело, сад Митчелла оставался произведением искусства.

После смерти родителей Гейба и Рейфа Митчелл часто приводил внуков к себе в сад. Втроем они проводили здесь долгие часы. Митчелл показывал Рейфу и Гейбу, как готовить почву к посадке, поливать помидоры и подрезать розы. Подобно деду, Рейф находил утешение в такой работе.

Жизнь Митчелла была бурной по любым меркам. После ссоры и расторжения сделки с давним товарищем по армии, Салливаном Хартом, Митчелл чуть не разорился; он пережил четыре развода и множество мимолетных романов. Потеря единственного сына, Синклера, стала для него сокрушительным ударом. Рейф понимал, что и необходимость воспитывать двух внуков тоже была в тягость для мужчины, который прежде мало задумывался о семейных обязанностях. Но несмотря на все это, Митчелл не утратил интереса к садоводству.

Садоводство было его страстью, а все знали: если у Мэдисона появилась страсть, ничто не остановит его.

Рейф спустился с крыльца.

– Как ты познакомился с Октавией Брайтуэлл? – спросил он отчасти из любопытства, отчасти в попытке найти нейтральную тему. Поддерживать беседу с Митчеллом было непросто.

Нелады Рейфа с Митчеллом начались еще в давние времена. В последние годы они заключили нечто вроде настороженного перемирия, но лишь потому, что со временем научились старательно избегать открытых столкновений. Кое-кто мог бы сказать, что они повзрослели, размышлял Рейф. Но они с Митчеллом знали правду: обоим просто надоело биться головой об стену, к тому же они поняли, что это бесполезно. Но чтобы не потерять форму, оба время от времени предпринимали попытки переупрямить друг друга.