Преданная (СИ) - Акулова Мария

Я думаю, что в квартале меня ждет черная машина. Тру плечи.

Тарнавский оглядывается. Немного щурится. Размышляет о чем-то…

– Ты как домой-то, Юля? – Что будет дальше – предположить не сложно. Я раньше растаяла бы, а сейчас боюсь. Не надо меня подвозить в дождь. Спасибо. Уже раз подъехала.

– На метро…

– Промокнешь. Завезу.

Распорядившись, Вячеслав возвращается к столу. Захлопывает крышку ноутбука. Ставит на стол портфель и прячет его туда. Следом – небольшую стопку каких-то документов. Снимает с вешалки пиджак.

Мой телефон в очередной раз вибрирует. Я паникую сразу из-за всего. Опускаю взгляд.

«Без глупостей»

Это звучит не как отеческая просьба. Я сглатываю сухость. Пропускаю момент, когда Тарнавский обходит стол. Подняв взгляд – натыкаюсь на протянутую мне руку. Еще выше – взгляд.

Еле сдерживаю вопрос: а вы всех помощниц подбрасываете? И не подвести ли вам одну злющую прокуроршу?

Кусаю кончик языка.

– Мне запретили протягивать к вам свои ручки, – буркаю, становясь причиной новой улыбки господина судьи. Испугаться не успеваю, как и пожалеть.

– Кто запретил? – Тарнавский спрашивает, делая еле-заметный кивок подбородком. Вместо ответа я закатываю глаза.

Смешу опять.

– К сожалению, нам с тобой ничего не светит, Юля. Ты скорее меня возненавидишь, чем полюбишь.

– Это вряд ли… – Скорее вы меня.

Опускаю взгляд обратно на колени. Сжимаю телефон. Чувствую, что взгляд судьи следом за моим соскальзывает на экран. Не на колени же, правда?

Накрываю его ладонью и переворачиваю.

Волосы на макушке тревожит легкое дуновение. Это Тарнавский фыркнул.

– Я сама доберусь, спасибо за предложение, – отказываюсь, смотря в глаза. Встаю с кресла. Отступаю в сторону.

Слежу, как Вячеслав подходит к двери, открывает и тормозит. Кивает мне. Мол, прошу.

Подчиняюсь. На не идеально гнущихся ногах подхожу к нему. Мы ровняемся — щеку жжет взгляд. Смотрю мельком. Не ошиблась. Провожает.

О чем думает – не хочу знать.

Преодолевая невидимую преграду, шагаю дальше. Мне нужно будет сложить свои вещички, взять зонт и спуститься к Смолину.

Интересно, а что было бы, увидь Тарнавский его машину? Или не узнал бы? Или подвоха не ждет?

Я неосторожно ступаю на порожек. Каблук соскальзывает. Чтобы не грохнуться – разжимаю пальцы и хватаюсь за ручку. На пол летит телефон.

Преодолевая испуг – быстро разворачиваюсь и приседаю. Но Тарнавский первый.

Вдвоем смотрим на множество уведомлений в одном из мессенджеров. Слава богу, без текста. Мне ужасно повезло.

Сгребаю телефон, поднимаю взгляд и упираюсь в волнующие по множеству причин пронзительные карие глаза. Мямлю немощное:

– Извините.

В ответ – улыбка. Вокруг глаз – лучики. Ровный ряд белоснежных зубов и еле-заметные ямочки на щеках трогают до глубины души. Я не могу оторваться. А он вырастает и снова подает мне руку.

– А говорила, парня нет… – Вроде как журит, я вкладываю свои пальцы в его ладонь.

– Это не пар… – Я даже не думала, что он запомнит. Зачем это? Но не договариваю. Лучше пусть считает, что парень, чем…

Выровнявшись, застываю с ним лицо к лицу. Тяну носом воздух — ненавязчивый запах знакомого уже парфюма делает кожу гусиной. Во взгляде — глубина. Манит. Пугает.

Непроизвольно соскальзываю на губы. Может придумываю, но и он тоже.

Сжимает свои. И я повторяю жест мартышкой.

Дергаю пальцы, сжимаю в кулак. Провожаю взглядом его опустившуюся кисть. Он несколько раз проводит подушечкой большого пальца по остальным и рвет контакт, шагнув назад:

– Беги, Юль. Тебя там заждались уже.

Глава 7

Глава 7

Юля

В этот раз я сажусь в знакомую уже машину, не намокнув.

Опираю о сиденье зонт и стараюсь не думать, что дождевые капли стекают на чистый коврик.

– Здравствуй, Юля, – голос Руслана Смолина звучит спокойно. Я киваю и выталкиваю: «здравствуйте», не посмотрев в ответ.

Машина трогается. Я защелкиваю ремень.

Не спрашиваю, ни куда едем, ни что от меня нужно. Концентрируюсь на отбивающем чечетку сердце.

По сравнению с прошлой встречей, сегодня я чувствую себя еще гаже. Тарнавский ко мне хорошо. С душой. Лояльно. А я… Как тварь неблагодарная.

Мы находимся в дороге минут десять. За маршрутом я не слежу, пока автомобиль не заезжает за шлагбаум. Я вскидываю взгляд на высотки-свечки. Их много. Они красивые.

Излившийся бешеным потоком дождь почти прекратился.

– Зачем мы здесь? – Задаю вопрос, когда Лизин отец глушит мотор, заняв одно из парковочных мест.

Смотрю на мужской подбородок. Нужно не выше и не ниже. Это важно.

– Покажу тебе кое-что, Юля.

От испуга нарушаю свое же правило безопасности – поднимаюсь к глазам. Они тоже карие, как и у Тарнавского. Но у того другие. В их лучах я греюсь. Здесь… Мороз по коже. В горле застревает глупое: «не надо мне ничего показывать».

Смолин выходит из машины. Я за ним. Беру с собой все вещи.

Захлопываю дверь — машина вспыхивает фарами. Следую за солидным мужчиной к парадному входу.

Руслан открывает для меня дверь – благодарю и ныряю внутрь.

Мы привлекаем внимание консьержа, но я не рискую здороваться. А вдруг не стоит? Смолин ограничивается кивком.

Вдвоем поднимаемся к лифтам. Ждем их. Смолин – смотрю в металлические створки. Я – себе под ноги.

Понятия не имею, куда он меня ведет. И почему так послушно иду – тоже.

По кивку шагаю в кабину. Зачем-то запоминаю, что он жмет на семнадцатку. Лифт с толчком трогается и несет вверх слишком быстро. До головокружения.

Дальше – снова плетусь за… М-м-м… Теневым «работодателем». А светлый мой что? Я отказалась от предложения, теперь предложит своей рыжей прокурорше? Или с кем-то другим вечер проведет? Или работать будет? С друзьями? Что?

Стараюсь отвлечься, пока Руслан Викторович открывает одну из дверей.

Открыв, позволяет мне зайти первой:

– Прошу.

Уже за моей спиной мужчина щелкает выключателем света, который разом зажигается во всей квартире.

Она… Красивая. Я бывала в подобной только по приглашению Лизы. Это жилье богатых людей.

Только я тут при чем?

– Проходи, осмотрись. Можешь не разуваться. Завтра клининг.

Оглянувшись, ловлю направленный на меня взгляд. Трушу, конечно, но заставляю себя сбить оцепенение.

– Зачем?

В ответ получаю усмешку. Долгий взгляд. Он заползает под кожу и растекается парализующим волю ядом.

– Посмотри сначала, Юля, потом поговорим.

Настаивать я не умею.

Кивнув, снова отворачиваюсь.

Не доверяю свой драгоценный зонт ни одной из множества свободных полок. Так и иду, прижимая его к промокшей сбоку юбке.

Это не слишком большая, но очень красивая трехкомнатная квартира. Светлая гостиная в спокойных тонах. Оборудованная современной встроенной техникой кухня. В спальню я не заходила. Заглянула только. Там… Большая кровать. Гардеробная.

Пульс частит. Под коленками слабость.

Вернувшись в гостиную, натыкаюсь на безразличное вроде как лицо. Темная бровь отца Лизы ползет вверх.

– Очень красивая квартира. Это… Лизы?

Уголок мужского рта кривится в усмешке.

Смолин перестает прокручивать в руках ключи. Сжимает их.

– Да. Но в ближайшее время Елизавета сюда не переедет. Хочу сохранить контроль. А квартира пустует. О ней никто не знает…

Направление мысли я улавливаю сразу. Горло сохнет. Глаза, подозреваю, увеличиваются.

– До твоего суда здесь пешком двадцать минут. Если хочешь…

Руслан вытягивает в мою сторону руку. В ней – ключи от квартиры. Волнение преображается в тошноту.

– Вы переоцениваете мои способности. Я не думаю… Я не думаю, что у меня вообще что-то получится.

Отец Лизы делает шаг. Я отступаю. Очевидно, веду себя неправильно. Торможу, а вот он подходит.

– Бояться – нормально, Юля. Но ничего сверхъестественного тебе делать не придется. Поверь, это будет намного легче, чем ты себя накрутила.