Сглатываю. Потому что боюсь. Мало ли что он сделает?.. В таком-то состоянии. Он снова в гневе. Как в прошлый раз, тогда, в лифте. И я не рискую.
— Ваша жена… — говорю неосознанно, отчего лицезрю гримасу отвращения и ненависти. Так, значит, она — его личный триггер? — Она ведь не поступила бы так без причины. Значит, вы сделали ей больно. И виноваты вы…
— Как легко обвинять человека, не зная, что произошло! — повышает голос, и я вся съёживаюсь.
Прислушиваюсь, боясь услышать крик Звёздочки. Пожалуйста, спи крепким сном!
— Я сужу по тому, что вижу. И по моему мнению, вы крайне неприятный человек. Как и для своей дочери.
Он крепко сжимает челюсти. Сверлит карими полыхающими глазами. Чувствую, как горит моё лицо.
И с облегчением выдыхаю, когда он отстраняется от меня.
— Хорошо, Нежная, — поднимает запястье, поправляет на нём часы. Будто находит для себя занятие, которое отвлечёт от того, чтобы не убить меня на месте. — Ты сама выбрала вариант — отказаться от Астры по-плохому. Твоё решение.
Кивает под моё тяжёлое дыхание. Отворачивается, направляясь на выход. А я смотрю ему вслед. Слежу за тем, как он обувается, открывает дверь квартиры. И закрывает её, с трудом сдерживаясь, чтобы не хлопнуть.
И вроде пытается не разбудить Астру, показывая заботу, несмотря на взрывное состояние. Но, с другой стороны, он — ужасный человек, которому нет оправдания…
ГЛАВА 14
Любовь
Прошло несколько дней с тех пор, как Пожарский ушёл. Нервничаю, не сплю, постоянно обнимаю Астру, будто вот-вот её потеряю.
Как параноик, проверяю замки.
До чего я докатилась? Не знаю… Готова была уехать к родителям и спрятаться у них в погребе. Но от Глеба не спрячешься. Он придёт и туда.
Вздрагиваю, услышав дверной звонок. Чуть не роняю ложечку, которой кормлю свою Звёздочку овощным пюре. Отправив ещё один «самолётик» в ротик, встаю и прошу Астру посидеть на месте.
Легонько, словно мышка, иду к дверям. Встаю на носочки, заглядываю в глазок и хватаюсь за сердце, выдохнув.
Щёлкаю замком, открывая дверь.
— Здравствуйте, Любовь Сергеевна, — здоровается со мной проверяющая из органов опеки. Хоть я работала в доме малютки, и тётя помогала с удочерением, к нам, как и ко всем, приходит проверка.
— Здравствуйте, вы в этом месяце рано, — пропускаю её внутрь. — Ждали вас позже.
Мне бояться нечего. Всё убрано, ребёнок чист и накормлен.
— Как вышло, — хмыкает она, пугая своим поведением. Всегда была доброжелательной, милой, а сегодня всё оглядывает придирчивым взглядом. — Где девочка?
— На кухне, — указываю в комнату, которая хорошо просматривается и из коридора. Дочка послушно сидит на стуле, машет ножками и сама кушает пюре.
— Вы оставили ребёнка одного? — спрашивает, выгнув бровь. — Да в таком опасном месте?
Прямо в обуви шаркает по плитке.
— Вы о чём? — настораживаюсь, ступая следом.
— А если бы она встала и открыла ящики? — демонстративно ходит вдоль кухни, выдвигая ящички. Натыкается на один — с ложками и вилками. — Вот. Ножи, вилки в доступности для ребёнка.
Мощная вспышка гнева появляется в груди.
Она издевается надо мной?
Скрещиваю руки и недовольно спрашиваю:
— И сколько вам заплатил господин Пожарский?
Женщина поворачивается ко мне, чопорно поправляя очки. Делает вид, что не понимает, о чём я. Но в курсе ведь всего…
— Когда вы приходили в прошлый раз, и была подобная ситуация, вы улыбнулись и сказали, что отлучиться на несколько секунд — это нормально, — закипаю ещё сильнее.
— Вы меня с кем-то перепутали, — продолжает она, осматриваясь по сторонам.
— Вы ещё ребёнка на синяки проверьте. И на психику, — цежу сквозь зубы. — Вдруг что-то сработает, и вы сможете занести это в личное дело?
Стоит ли говорить о том, что после этого мы не разговариваем? Она воротит от меня нос, изредка записывая что-то в блокноте. И уходит, оставляя во мне огромную дыру из гнева.
Значит, так решил…
Опека заберёт у меня Астру, а вы тут как тут, Глеб Александрович?
Что дальше? Проверка моих документов и официальной работы?
Как я и предполагала, приключения на этом не заканчиваются. Через час мне летит звонок из издательства.
— Любовь Сергеевна, — привычно говорит редактор, — нам нужно встретиться. Подъедете в офис?
— Нет, — чеканю, складывая игрушки в ящик. — Я хочу расторгнуть договор с вами. Пришлите мне документы по электронной почте, я подпишу.
Пока не поздно, отец устроит к себе на работу. Я уже и договориться успела. Готова даже замуж выйти экстренно, если это потребуется.
— Даже если так, вам всё равно придётся прийти…
Сжимаю трубку в пальцах.
— Желательно сегодня. С завтрашнего дня, возможно, мы уходим на ремонт и две недели не будем принимать никакие бумаги.
Да чёрт возьми!
Кидаю пищащую игрушку в стенку и отвлекаю дочку от просмотра мультиков. А потом улыбаюсь, смягчаясь и боясь напугать её.
— Хорошо, я подойду через час.
Отключаюсь и готова взвыть.
Новый раунд. Новый бой.
Отвожу Астру к родителям, чтобы Звёздочка не страдала от внимания своего отца. Повезло, что мама уже пришла домой, иначе пришлось бы брать её с собой. А там ведь Пожарский где-то ходит… Уверена, всё это — его рук дело.
Через час, как и обещала, поднимаюсь на этаж издательства. Захожу к своему редактору, которая готовит все бумаги.
— Пойдёмте к шефу, — приглашает она меня на выход из кабинета.
— А без меня никак? — спрашиваю с надеждой. Встречаться с твердолобым жирафом нет никакого желания.
— Увы, будь вы простым автором…
А вот это уже — неприкрытая лесть. И обман. Я бы не назвала себя успешной писательницей. Сочиняю обычные сказки.
С тяжестью на душе соглашаюсь. Проходим в кабинет босса. Сразу замечаю этого говнюка, сидящего за столом. Подписывает одну бумажку за другой.
— Любовь Сергеевна пришла, — звучит как какой-то сигнал. А мужчина устремляет на меня равнодушный взгляд.
— Садись, — указывает на диван. — Наталья, принесите кофе. Два.
— Мне не надо, — мотаю головой.
— Два, — говорит ещё настойчивее.
Мой редактор испаряется. Мы остаёмся в кабинете один на один. Долгое молчание рушится моими словами, что так и просятся наружу:
— Что, позвали поглумиться надо мной?
ГЛАВА 15
Любовь
— Зачем? — хмурится он и делает вид, что сегодняшнее — не его рук дело.
— Не стройте из себя дурака. Сегодня приходила женщина из опеки. Она всегда была к нам добродушна, но не в этот визит. И подозреваю, в этом замешаны вы.
— Врать не буду, — убирает ручку и складывает перед собой ладони, в которые упирается подбородком. — Моих. Но ты сама выбрала такой путь.
Поджимаю пальцы на руках и веду ногтями по светлой юбке. Вот бы вонзиться ими в него…
— Вы — скотина, — говорю то, что и в голове.
— Слышал уже, не удивляешь. У тебя же богатый словарный запас. Давай, демонстрируй.
— Вы для чего меня позвали? — меняю тему. — Знаете ведь, что я одна у Астры. И вынуждаете оставлять её у родителей. Решили уволить? Не утруждайтесь, сама ухожу.
— Точно, — качает головой и перекладывает бумаги с одного места на другое. — Работа. Не буду я тебя увольнять.
С чего такая щедрость?
— Но с этого дня ты работаешь здесь. Вон та-а-ам, — он указывает в угол своего кабинета, где стоит небольшой стол и стул. Рядом пустой шкаф, где обычно хранятся книги или папки с документами.
— Нет, — отрезаю твёрдо, несмотря на удивление. Это что ещё за выходки? — Я работаю с вами по договору, и в нём не указано, что я должна сидеть в офисе.
— Верно, — спокойно кивает. — Но в нём присутствует пункт, что в любой момент издательство может внести изменения в твою работу. И ты его подписала.
— И для чего это?
— Скрывать не буду. Чтобы отдалить Астру. Ей нужно начать отвыкать от тебя.
