- С Костиком пойдешь гулять, я не успеваю, - глажу ее по голове.
- Ага, скоро пойдем, - сын появляется в дверях, зевает. – С добрым утром, мам!
- С добрым, - улыбаюсь. – Ты чего рано так проснулся?
- Я же говорил, дел много, в приют надо поехать. Ооо, - заглядывает в сковородку, - твоя фирменная яичница, вот ее мне на море не хватало.
- Да, брось, - отмахиваюсь. – Вас там деликатесами кормили. Я меню видела.
- Нее, - мотает головой. - Ничего ты не понимаешь. Та вся еда бездушная, а ты для нас с любовью готовишь.
- Мое ж ты чудо, - не выдерживаю и обнимаю сына, целую в обе щеки. – Чтобы я без тебя делала.
- А ничего, потому что я буду у тебя всегда! – изрекает, целуя меня в ответ.
- Приятного. А я поехала. Если что звони, - говорю уже у двери.
- Естественно. И не переживай, все отлично будет, - подмигивает.
- Не сомневаюсь.
Всю дорогу до клиники улыбаюсь. Дома все возвращается в привычное русло, а значит энергия ключом бьет и настроение всегда на максимуме.
Едва открываю дверь клиники, как до меня доносится визгливый мужской голос:
- Я тут все к такой-то матери разнесу, кирпича несчастного от этой богадельни не оставлю! Что за шарашкина контора! – орет мужчина, размахивая толстыми, маленькими кулаками.
Он стоит ко мне спиной. Низкорослый, пухлый, и лысина, обрамленная реденькими волосиками по краям. Эта лысина въелась мне в память на всю жизнь. Она стала больше… но я все равно узнаю ее с первого взгляда.
- Успокойтесь! Прекратите кричать! – Анна бледная и испуганная пытается его угомонить. – Давайте спокойно во всем разберемся, какие у вас претензии?
- С кем с тобой? С пигалицей тупоголовой? – пискляво визжит.
Меня словно слизью окатывает. Давнее мерзкое и липкое ощущение, не забытое.
Остап Фролов… человек из прошлого, оставивший невообразимо горький осадок в душе. Вот кого я точно больше никогда не хотела видеть, так это его. А по воле рока, он отец жены Амира. Дед Юры…
Потому пересиливая омерзение, делаю шаг вперед и спокойно интересуюсь:
- Что тут происходит? Какое вы имеете право повышать голос на нашу сотрудницу?
Глава 18
Фролов резко оборачивается, впивается в меня своими узкими глазами, напоминающими свиные. В лицее, когда он злился, они всегда наливались кровью, и сейчас это не изменилось – две покрасневшие щелочки разглядывают меня. Крылья непропорционально узкого носа раздуваются, губы искривлены в презрении.
- Ты еще кто такая? Очередная здешняя подстилка? – выплевывает.
Не узнал.
- Евсеева Милана Алексеевна, - представляюсь, внимательно наблюдаю за его реакцией, - Заведующая кардиохирургией. А вот вы кто такой, и что себе позволяете я до сих пор не знаю?
- Он ничего не объяснил! Сразу накинулся на меня! – всхлипывает Анна. – А я что? За что меня обзывать?
- Заведующая ты? – презрительно кривится. – Тебе только ноги раздвигать! Какой из тебя врач!
Его слова не задевают как раньше. Но все же откидываю назад в прошлое.
- Гаврилова, ты даже не годишься мужикам в подстилки. Посмотри на себя бегемотиха неповоротливая. Сгинь с моих глаз! – звучит его голос из прошлого.
Что ж по его, низкому суждению, я делаю успехи, раньше не годилась, теперь гожусь. Фролов меня так и не узнает, имя ему ни о чем не говорит.
Это именно он дал мне прозвище «бегемотиха» в лицее. Он был инициатором травли на меня. По его науськиванию мои одноклассники закрыли меня в спортивном зале, закидывали помидорами и яйцами, выкрикивая обидные обзывания.
Именно Фролов указал на меня мажорам, как на предмет насмешек. И его дочь была в лидерах. Тая – первая красавица класса, стервозная девчонка, за которой бегали почти все парни школы. Она натравливала одноклассников на меня, вместе со своим папашей. А он еще и учителей подговаривал.
- Гаврилова, иди к доске, только аккуратно, пол не проломи, - говорил учитель географии, особенно рьяно подлизывающий директору.
И следом в классе раздавался хохот. Сколько раз в меня плевали? Сколько раз в мой рюкзак заливали помои? Мои длинные волосы не раз отец отчищал от жвачек. Каждый день в школе был подобен хождению по минному полю. Насколько бы острожной и ни была, но все равно натыкалась.
Директор лицея руководил процессом. Тот, кто должен был учить детей, подавать благородный пример, взращивал в юных умах злость и подлость. И его дочь, хоть и отличалась красотой, но нутром вся пошла в отца.
- Григорий, где наши ребята? Зови их и помогите человеку найти выход, - обращаюсь к ошарашенному охраннику у входа.
Он молодой парень, работает у нас недавно, видимо, растерялся.
- Да, сейчас, Милана Алексеевна, - кивает парень и по рации вызывает подмогу.
- Ты что себе позволяешь, маромойка! – визжит Фролов. – Ты знаешь кто я?! Да, я тебя! Я сейчас генералу позвоню! От вашей конторы и воспоминаний не останется!
- Меня не интересует кто вы. Но больше вы сюда не войдете, - отвечаю так же спокойно.
С таким человеком нечего выяснять. Его нужно просто выкидывать как мусор. Не только из клиники, но и из воспоминаний. Жаль из воспоминаний это сделать сложнее.
Охранники приходят быстро. Берут Фролова под руки и тащат к выходу.
- У меня тут внук! Вы его угробите! Немедленно отпустите! Где ваш главный! Вас всех уволят! Я вам жизни не дам! – продолжает сыпать угрозами, сдабривая это все отборными матами.
Ничего не меняется. Разве что, за эти годы он только гаже и наглее стал.
- Как там тебя зовут! Повтори еще раз, дрянь! Я тебе устрою! – шипит на меня.
- Убедитесь, что мужчина точно нашел выход, и забыл вход в клинику, - говорю охранникам, не обращая внимания на свинячьи визги.
Жизнь научила, что с такими спорить, что-то доказывать – себе дороже.
- Он неадекват! – Анна крутит пальцем у своего виска. – Ворвался и начал сразу на меня орать. Внук у него, мы его чуть не угробили, приступ ему устроили… А потом к угрозам перешел.
- Ань, не бери в голову. Мало ли идиотов. На всех нервов не хватит. Попей кофе и выдохни, - отвечаю без эмоций.
Оглядываюсь, убеждаюсь, что охранники выполняют мои указания.
Потом надо будет Адриану рассказать. Фролов еще о себе даст знать. В этом я не сомневаюсь.
А впрочем, почему только Адриану?
Иду к себе в кабинет. Переодеваюсь и направляюсь в палату к Юре.
Захожу бесшумно. Замираю на несколько секунд рассматривая спящего малыша. Сегодня он выглядит немного лучше. Машинально считываю показания приборов. Подавляю в себе странное желание подойти и погладить Юру по руке.
Амир сидит рядом на второй кровати. Дремал. Смотрит на меня полусонным взглядом.
- Мил…ана… добрый день! – здоровается хрипло.
- Добрый. Выйдем, - киваю на дверь.
Не хочу ненароком разбудить ребенка.
- Да, конечно, - тут же поднимается и следует за мной.
Проходим немного по коридору. Останавливаемся у окна.
Смотрю на Амира, а в мозгу это «бегимотиха» пульсирует. Фролов, будь он не ладен, воскресил, то, что я думала забыла навсегда.
А ведь Амир бросая меня воспользовался кличкой, данной Фроловым. Хотел сделать больнее? Что ж тогда у него получилось.
- О чем ты хотела поговорить? – нарушает молчание.
- Угомони, пожалуйста, своего тестя. Он сегодня прибежал в клинику, оскорблял персонал, вел себя по-хамски, угрожал. Я подобного в клинике не потерплю. Если он не угомонится, то вам с Юрой придется искать другое место для восстановления, - выдаю, глядя ему в глаза.
- Остап был тут? – сводит брови на переносице.
- Да.
- Откуда ты знаешь, что он мой тесть? – спрашивает дрогнувшим голосом.
Глава 19
- Какая разница и что это меняет? – раздраженно веду плечом.
- Ты наводила обо мне справки? – в зеленых глаза вспыхивает непонятное мне пламя. То ли он раздосадован, то ли наоборот воодушевился не могу понять.
