После развода. Не предал, а разлюбил (СИ) - Ветрова Влада

— Тася! — с нотками отчаяния и вместе с этим со смехом кричит Марк. — Тась, да что такого⁈ Да подожди ты!

Оборачиваюсь через плечо, услышав его подозрительно близко, и от шока резко останавливаюсь. Разворачиваюсь и шиплю на него:

— Совсем спятил⁈

— Все прикрыто, — отвечает невозмутимо, придерживая не слишком-то большое полотенце на бедрах. Я возмущенно открываю и закрываю рот, окидывая открывшееся великолепие взглядом сверху до низу, а он игриво шевелит пальцами на ногах, когда я опускаю голову. И сдавленно ржет.

— Это уж слишком! — выпаливаю на выдохе.

Невозможно быть красивым везде. Возмутительно!

* * *

— О. Мой. Бог, — громко и с расстановками произносит Лена из-за моей спины.

— Добрый день, — вежливо отвечает Марк, на секунду переведя на нее взгляд. — Тась, — теперь уже мне, с укором. — Не вынуждай меня писать на тебя жалобу, — заявляет, озорно сверкая глазищами.

Возмущено распахиваю свои, тоже немаленькие, к слову.

— Ах ты полуголый шантажуга, — шиплю на него ядовитой змеей.

— Рука болит, — вздыхает и как будто собирается сказать что-то серьезное, но не обходится без выходки. Кое-как заправляет кончик полотенца под край, перестает его держать и вращает одной рукой в плечевом суставе, проигрывая мускулатурой, а второй указывая, где болит. — Черт знает, на тренировке потянул, похоже. Две недели уже мучаюсь. И тут такая удача.

— Еще чуть-чуть и я с Вами соглашусь, — мурлычет совсем рядом Надежда, появления которой я даже не заметила, бегая взглядом от лица Марка к медленно сползающему полотенцу.

— Обратно, живо, — ворчливо шикаю на Марка и закрываю Наде глаза ладонью. Марк озаряет коридор лучезарной улыбкой и поворачивается к нам спиной, послушно возвращаясь в массажный кабинет, а Надя убирает мою руку, вместе со мной провожая его взглядом. — Я тебя прибью, — обещаю подруге.

— Тебе будет не до меня, — давится смехом Надежда. — Почему ко мне такие не ходят? — театрально вздыхает. — Что этот, что тот… эх…

Припоминаю Богдана, о котором успела забыть, и мои щеки только сильнее наливаются краской. Но, зато не забываю постучать.

— Готов! — отзывается Марк.

— Интересно к чему? — уточняю не без колкости, проходя и закрывая за собой дверь. — Что бы ты там себе не придумал…

— Измайлов, двадцать третий, — говорит быстро, приподняв голову. — И я ничего не придумывал. То есть, мысли были, конечно, глупо врать, но я и не думал их реализовывать. Во всяком случае, сегодня. И в моих фантазиях на массаже ты.

— О, Боже, — бормочу в смущении и встаю к нему спиной.

— Ну глупо же врать, — смеется Марк. — Часики тикают, Тась. К тебе и так не пробиться. И ожидай в ближайшем будущем большую часть команды, я случайно проболтался, где ты работаешь.

Набираю в грудь побольше воздуха и медленно выдыхаю, справляясь с волнением. Разворачиваюсь.

— А сам-то откуда узнал? — выдыхаю и мою руки, готовясь.

— После того, как ты уехала, я зашел в то брачное агентство. И умолял выдать мне все, что они только смогут. Место работы — вполне безобидно. Ты же не в оборонке, в самом деле. А рука реально болит, я не вру. Сейчас покажу где.

Он пытается приподняться, но я останавливаю его, положив ладонь на лопатку и придавив обратно к массажному столу.

— Сама найду, — шепчу зловеще, наклонившись поближе. — И станет еще больнее.

Марк прыскает и беззвучно смеется, даже не предполагая, на что подписался, а я выдавливаю на ладонь массажное масло и растираю привычными движениями, окончательно успокаиваясь.

— А Измайлов при чем? — поддерживаю разговор.

— Хочешь верь, хочешь — нет, но я буквально неделю назад спрашивал у него контакт массажиста. Он сказал, что может дать несколько, а вот чтобы прям порекомендовать — только ту, которая уже не работает. Ну я и забил.

— Он еще играет?

— Нет, давно нет. Для развлечения, разве что, с пацанами своими на заднем дворе.

— Уже двое! — ахаю.

— Трое, — хмыкает Марк.

— Здорово, рада за него, — говорю с теплом. — А Вы откуда друг друга знаете?

— Он мой партнер в бизнесе, — огорошивает так, что я перестаю поглаживать его спину, подготавливая к экзекуции. — Не такой уж у нас и большой город, — добродушно хмыкает. — Но я тоже удивился. Позвонил ему после нашей встречи, прямо спросил, а не Таисию ли он имел ввиду. Обрадовался, как дитя. Мы оба, — снова смеется. — Приятно, — бормочет, понемногу расслабляясь.

— Погоди… — злорадствую чуть слышно. — О, нашла… будет больно — не кричи. А то после твоего дефиле люди неправильно поймут.

Я просто делаю свою работу. Ту, из прошлого, выходящую за рамки этого заведения. Марк периодически задерживает дыхание, но стоически терпит и не издает ни звука.

— Ты дубовый, — констатирую, ослабив давление и перейдя на успокаивающие поглаживания.

— Нет, я очень чуткий, — хрипит от напряжения. — А ты сильная! — немного возмущается. — Дай отдышаться… молю о пощаде.

— Да все почти, релаксируй, — теперь посмеиваюсь я. Последней. Ха-ха. — Ты поедешь по своим делам, а я — останусь выслушивать насмешки и намеки от коллег. Не стоило бегать по коридору без белья, знаешь ли.

— Я и не рассчитывал, знаешь ли, — иронизирует. — Сработал рефлекс. Убегает, значит, надо догонять. Злишься?

— Нет, — отвечаю с улыбкой. — Но было бы неплохо знать, принимать ли мне зависть женской части коллектива на свой счет.

— Если согласишься пойти со мной на ужин. Скажи да. Без трусов я еще ни за кем не бегал. Очень освежает.

— Какой же ты беспардонный нахал, — с улыбкой качаю головой.

— А ты тоже, я смотрю, в выражениях не стесняешься! — приподнимает голову и косится на меня через плечо, сурово нахмурив брови. Через мгновение не выдерживает и расплывается в улыбке. — Тебе очень идет новая стрижка. И, раз уж ты согласилась на ужин, приму на свой счет.

— Я еще не согласилась, — ухмыляюсь.

— Согласишься, — заявляет нагло. — А можешь почесать? Под лопаткой, страсть как чешется…

— Нахал! — возмущенно шлепаю его полотенцем по спине. — Сам вытирайся!

— Ну и обслуживание! Неси жалобную книгу!

— И что же ты там напишешь? — надменно фыркаю, заразившись его самоуверенностью.

— То, что будут перечитывать еще долго. А твои ушки гореть от стыда.

— Где чешется?..

— То-то. Теперь — вся спина. И не филонь.

— Что мне за это будет?

— Я постараюсь не улыбаться, расплачиваясь.

* * *

Ну, что я могу сказать? У него не получилось. Более того, поднеся карту к терминалу, он еще и подмигнул мне. А потом прытко сбегал к машине и вернулся через десять секунд, за которые мне не успели учинить допрос, уже с цветами. Зеленые глаза и темные волосы на фоне крупных бордовых бутонов роз — крайне выгодное сочетание. Впрочем, он прекрасно смотрится и без всего.

— Когда? — спрашивает просто, вручив мне букет.

— Выходной только через три дня, — пожимаю плечами. — Я до десяти, так что…

— Долго, — хмурится, причем, не паясничает. — Попробую записаться на массаж.

— Все занято, — ненавязчиво вворачивает Ольга, даже не глядя в нашу сторону.

— Могу я рассчитывать на звонок в случае отмены?

— Разумеется, сделаю пометку, — щебечет Ольга.

— Куда ты спешишь? — спрашиваю с улыбкой.

— Никуда, в общем-то, — улыбается в ответ. — Но хотелось бы поскорее.

Ответить не успеваю, в салон входит женщина и подходит к стойке.

— Валерия, к Таисии.

— Куртку можете снять здесь, — хлопочет Ольга. — И прошу за мной.

— Было весело, — говорит Марк, когда мы остаемся одни. Берет одну мою свободную руку в обе свои и пытается что-то высмотреть в ответном взгляде.

— Было, — подтверждаю, откровенно наслаждаясь прикосновением.

— У меня все болит. Довольна собой?

— Весьма, — напыщенно фыркаю.

Марк тихо смеется и наклоняется, легко целуя меня в щеку. Невесомое прикосновение губ, которое длится чуть дольше, чем при прощании друзей или близких знакомых.