Аксель. Новая жизнь (СИ) - Зимняя Марина

— Светлана Олеговна. Почувствовать! Это не про бизнес! Про бизнес — это посчитать. А считать я умею!

— Это не только бизнес, — пытается возразить она.

— Для меня только! Вы прекрасно понимаете, что обстоятельства не позволяют мне продать его сейчас. Я не отношусь к тем людям, которые получают удовольствие, вдыхая запах конского навоза и отгоняя от себя мошкару. Но убыточным это дело больше не будет. Поэтому, думаю, вам пора освободить кабинет.

— Вы меня увольняете?

— Нет... Продолжайте заниматься спортсменами. Кто вы там, тренер? Вот и тренируйте!

Кто-то без стука врывается в кабинет. Я разворачиваюсь и вижу девушку с длинными растрепанными волосами и шальными глазами. Увидев меня, моментально робеет. Но буквально через секунду берет себя в руки и сквозь меня обращается к директору совершенно потрясающим, совсем не соответствующим ее внешности и возрасту низким бархатным голосом. Вот это контральто! Я такого еще не встречал…

— Светлана Олеговна! Что происходит? Костя позвонил и сказал, что Акселя выставили на продажу!

Заслушавшись ее тембром. Я даже не сразу понял, о чем она говорит.

— Ульяна! Я сейчас занята! Давай позже!

— Когда позже!? А если бы Костя не позвонил мне!

— Ульяна! Подожди за дверью, пожалуйста, — в голосе женщины проскальзывают нотки мольбы. — Я тебе потом все объясню, — понизив голос почти до шепота, произносит она.

Замечаю в глазах директора слезы. Она отворачивается, смаргивает не пойми откуда взявшуюся влагу, а девчонка нервно выдыхает и выскакивает за дверь.

— Что происходит?

— Это вы меня спрашиваете? Вы собираетесь продать третью часть лошадей. Я понимаю, что новая метла всегда по-новому метет. Но вы не с того начали...

— Да? А чем эти лошади полезны? Какой от них прок?

— Эти лошади — часть нашей семьи. Их спортивные достижения…

— Их спортивные достижения в прошлом, — возражаю я. — Шесть лошадей за зря едят корм. Девять человек персонала вообще не понятно, чем заняты. Вот кто эта девушка? — указываю на дверь.

— Спортсменка. Она вольтижер. И с недавних пор инструктор на четверть ставки.

— Так она спортсменка или инструктор?

— И то, и другое!

— Так не пойдет! Лучше бы у вас лошади были и спортивными, и прокатными.

— Вы не понимаете, о чем говорите! У каждой лошади свой всадник. Не будет никакого результата, если сегодня лошадь под одним всадником, завтра под другим. А о прокате лошадей спортсменов и речи быть не может!

— Почему это?

— Потому что лошадь и всадник — это единый организм. У них особенная связь. Лошадей, занимающихся выездкой, это касается в первую очередь. Месяцами всадники воспитывают их под себя. Один неопытный наездник оседлавший такую лошадь, пустит на смарку месяцы, а то и годы работы…

Она поднимается из-за стола и направляется к двери.

— Я так понимаю, для вас наш разговор окончен?

— Да подождите вы! — отмахивается от меня, как от назойливого комара.

Вероятно, пошла пообщаться с девчонкой. Которая и спортсменка, и инструктор в одном лице... Развела бардак!

В голове сам по себе всплывает образ этой девушки. Глаза шальные, щеки горят, волосы в каком-то неимоверном беспорядке. На коне, что ли, сюда прискакала амазонка. А на ком же еще? Улыбаюсь сам себе. А этот голос… Бывает же?

Через пару минут Светлана Олеговна возвращается в кабинет. Берет сумку, бросает в нее ежедневник и телефон.

— Я так понимаю, вы куда-то собрались?

— Я освобождаю вам кабинет... Всю отчетность найдете в компьютере. Я привела все в порядок. Думаю, вы разберетесь дальше без меня.

— Быстро вы сдались!

— Я не сдалась... Просто я отдаю то, что принадлежит вам по праву. По праву собственности, — разводит она руками.

Едва дверь закрылась за бывшей хозяйкой, как распахнулась снова. Ловлю себя на мысли, что ждал этого. И правда, амазонка! Девушка мечет в меня взглядом молнии. Проходит и останавливается перед столом. Я уже успел переместиться в директорское кресло. Смотрю на нее, не скрывая интереса.

— Вы хотите застрелить меня взглядом?

— Не продавайте Акселя!

— Я так понимаю, Аксель — это один из коней, которых скоро не купят даже на колбасу?

Взгляд девчонки становится темнее. Вот это эмоции! Ну скажи давай что-нибудь своим нереальным голосом.

— Сколько вы хотите за него?

Вот дурочка, неужели она думает, что я назову ей сейчас цену, какой-то клячи.

— А сколько ты готова за него дать?

Девчонка теряется. Закусывает нижнюю губу, опускает взгляд. Пальцами теребит ремешок сумки, висящей через плечо.

— Так сколько? Во сколько ты его оцениваешь?

— Он бесценный, — говорит она, уставившись мне в глаза своими черными омутами. — Не продавайте его. Пожалуйста…

— Бесценный Аксель! Да! Пожалуй, такого продавать не стоит... Я подумаю над этим.

— Спасибо, — вырывается из уст девушки.

— Не спеши меня благодарить! Думаю, тебе все же придется за него расплатиться.

В глазах девушки читается смятение. Неужели не понимает, что я имею в виду. А нет, понимает. Судя по тому, какими пунцовыми становятся ее щеки. Колоритная девица… Прохожусь взглядом по фигуре. Кстати, не совсем типичной фигуре для девушки в таком спорте. Я так понимаю, она акробатка. Как их там называют, вольтижеры, кажется. Среднего роста, далеко не тощая. Сочная девка! Канонической красоткой не назовешь, но внешность у девушки интересная, цепляющая. Ну не молчи… Дай послушать еще раз твой охереный голос. Может показалось? Может я просто взвинчен и мне все вокруг кажется каким-то необычным.

— На что вы намекаете?

Не показалось… Продолжаю рассматривать ее, откинувшись на спинку кресла.

— Подумай.

— Я лучше куплю его за деньги!

— Полмиллиона.

— Что? Вам никто не даст за него столько!

— Всего пятьсот тысяч. Цена твоего бесценного друга. И подумай между делом, когда будешь собирать эти деньги, куда ты его заберешь. Поставишь на балконе у себя в квартире... Или ты живешь в частном доме? Ну, тогда, я думаю, проблем быть не должно. Построишь ему денник на оставшиеся деньги. Ведь ты же не собираешься отдать за него все свои сбережения?

Да, дорогая из него должна выйти колбаса… Что я несу? Какой денник? Какие сбережения? Куда меня вообще понесло?

— Я найду деньги. Не продавайте его хотя бы неделю.

— Ну, неделю, пожалуй, подождать я могу, — говорю, глядя ей в глаза. — Но только одну неделю.

Девушка кивает и, не сказав больше ни слова, выскакивает за дверь. Сижу и улыбаюсь, как идиот. А ведь и сзади вид не хуже. Откуда ты взялась такая наивная...

10

— Уля! Ты уже проснулась — спрашивает Костя без приветствия.

— Конечно! Девятый час! Что-то случилось, Кость?

— Ты сегодня с двенадцати?

— Да! Мне нужно бабушку в больнице навестить.

Бабулю выписали несколько дней назад. Прописали обезболивающие и отправили домой. Вот только вчера ей стало настолько плохо, что пришлось вызвать скорую. Она потеряла сознание, и я никак не могла привести ее в чувства. Папы дома не было. Я очень испугалась. В больнице ей поставили капельницу и сказали, что подобные приступы теперь будут постоянно. Врачи не могут ничем помочь. Нам остается только сделать все возможное, чтобы ее последние дни были максимально безболезненными. Пока ее оставили в стационаре.

Дома я сама колю ей назначенные уколы. А она терпеливо все переносит. Совсем не жалуется, пытается подбадривать нас. Насколько она все-таки сильная. Ни смотря ни на что, она сохранила ясность рассудка и храбро принимает свою участь. А я всякий раз собираюсь с силами, что бы просто посмотреть ей в глаза без слез.

— Ульян! Я с плохой новостью! Мне кажется, ты должна знать…

— Кость! Не пугай меня! Говори скорее, что случилось!

— Только что мне дали список лошадей, которых я должен подготовить к продаже. Уль! Здесь Аксель…

— К какой продаже!? Что ты такое говоришь?