Измена. Просчиталась, но...где? (СИ) - Дюжева Маргарита

Как только хлеб закончился, утки потеряли к нам интерес и пошли на поиск новых кормильцев. Надо же, как символично.

Мы еще некоторое время посидели, обсудили детали, а потом отправились каждый по своим делам. Напоследок Степан мне сказал:

— Все наладится, Тань.

— Угу. Когда-нибудь… но не факт, что в этой жизни.

Я смоталась еще на одну встречу, а потом уехала домой, и уже там за компьютером доделала оставшиеся дела – переговорила с отделом маркетинга, подписала смету на рекламу, отзвонилась поставщикам.

Казалось бы, все, как всегда, обычный день. Но взгляд упорно возвращался к часам, а мысли к тому, чем же все-таки был занят мой муж? Работал с Маничевым, или якшался со своей беременной сукой-Оленькой?

Дождаться вечера оказалось сложно.

Глеб не задержался до полуночи, не пришел под утро. Нет. Все в рамках приличия — час-полтора, и раньше бы я даже не обратила внимания на такую задержку. Подумаешь, всякое могло на работе случиться, а теперь… теперь я мысленно подсчитывала, сколько раз за это время он мог переспать с Ольгой, с учетом того, что по статистике средняя продолжительность полового акта составляет семь минут.

Получалось удручающе много.

В этот момент я ненавидела не только своего мужа, но и статистику. Придумают всякую фигню, а простые люди потом мучаются, считают, загоняя себя в среднестатистические цифры.

Когда в замочной скважине повернулся ключ, я была в кабинете. Сидела, обложившись бумагами, и, если честно, не видела ничего. Какие-то цифры, буквы… наверное, у них даже был смысл, но сейчас он был скрыт под гнетом осознания разрушенной семьи

— Я дома! — бодро сообщил Глеб, заглядывая ко мне. — Голодный, как волк!

Неужели Оленька не нашла времени накормить мужика?

Так! Стоп! Стоп, мать вашу!

Что я делаю?! Может, он и правда был на работе?

И нет, я не пыталась его оправдать или натянуть розовые очки обратно на свою бестолковую голову. Нет. Я просто хотела сохранить свои нервы в порядке.

— Угу, — сказала я рассеянно и закрыла пустой бланк документа, который так и не смогла начать делать.

Чисто на автомате разогрела ужин и отошла к окну. Внутри толкало и ёкало, особенно когда услышала шаги мужа.

Гад, как же ты мог? Как?

Жалкая жена…

Кажется, мне потребуется помощь психолога. Сама я от этой фразы никогда не избавлюсь. Она пробила такую брешь в моей самооценке, что никакими нитками не заштопаешь.

— А ты со мной не будешь есть?

— Аппетита нет, — даже не соврала, — как прошла встреча?

— Нормально. Все, что могли, доделали.

На этом разговор о работе прервался, а меня так и подмывало спросить подробности, задать какой-нибудь каверзный вопрос и посмотреть, как супруг будет выкручиваться.

Сука во мне изнывала от желания впиться зубами в горло и трепать до тех пор, пока будут силы. Только что мне это даст?

Я собиралась сохранить с мужем хорошие отношения, чтобы выиграть время для маневра.

Но маневры маневрами, а выдержка у меня все-таки была не железная.

Глеб ел, его телефон лежал рядом. Просто лежал, а я не могла отвести от него взгляда. Ждала… Но все равно вздрогнула, когда экран засветился и погас.

Глеб даже не шелохнулся. Продолжал как ни в чем не бывало есть и нахваливать мою стряпню, хотя я уверена, что он видел, какое имя высветилось на экране.

— Тебе кто-то пишет.

— Ерунда. Спам.

Ни черта там не спам. Я хоть и не видела имени абонента, но чувствовала это. Мне будто когтями вдоль всей спины провезли, и под коленками неприятно задрожало. Я знала.

— Вдруг что-то важное по работе. Посмотри.

— Работа должна оставаться на работе, — глубокомысленно произнес он, шамкая набитым ртом.

— Это мне говорит человек готовый круглосуточно висеть на телефоне, решая производственные вопросы? — я откинулась на подоконник позади себя и вперила в мужа пристальный взгляд.

— А вот сегодня не хочу. Сегодня у меня выходной.

— Хорошо, давай, я посмотрю.

Экран снова моргнул, и снова. Дрожь под коленями усилилась.

— Зачем? — нахмурился муж.

Я пожала плечами:

— Просто так.

— Ты мне не доверяешь что ли? — вскинулся он.

Надо же, как натурально получилось.

— Ну почему же… доверяю. Просто хотела посмотреть. Что ты так нервничаешь?

— Я не нервничаю. Я недоумеваю.

О милый, знал бы ты, как сильно недоумеваю я сама. Я бы даже сказала, что не просто недоумеваю, а пребываю в дичайшем ах...изумлении.

— А мне кажется, нервничаешь. У кого-то появились тайны?

— Тань, ну какие у меня могут быть от тебя тайны? — улыбнулся Прохоров.

Хм, дайте подумать… например, баба на сносях?

— Это ты мне скажи, Глеб.

Он недовольно цыкнул, звякнул вилкой по тарелке и взялся за телефон, разблокировал его, открыл мессенджер:

— Пожалуйста, Маничев пишет. Как я и говорил, по работе. Так что можешь смотреть, сколько угодно, — и протянул мне трубку на раскрытой ладони, при этом явно ожидая, что я откажусь. Мы же верим друг другу, не проверяем чужие телефоны, не контролируем…

Поэтому, когда я не отказалась и забрала его мобильник, у него непроизвольно дёрнулась щека.

— Все в порядке, милый?

— Да! Хотела смотреть, смотри, — а у самого от праведного возмущения аж кончики ушей покраснели. Ну или от того, что он врал. Или от стыда. Кто его знает, — там нет ничего такого…

— Где третье сообщение?

— Какое? — он очень натурально изобразил удивление. Если бы не видела своими собственными глазами, то поверила бы

— Экран моргнул трижды. Сообщений должно быть три. И первое на пару минут раньше тех, что пришли от Маничева.

Прохоров нахмурился:

— Тань, хватит бредить! Какое еще третье сообщение??

— То, которое ты успел удалить перед тем, как отдать мне телефон, — я смотрела на него жестко в упор, даже не моргая.

Потом я, наверняка, пожалею, что не сдержалась и затеяла этот разговор, но сейчас меня просто выкручивало из-за того, что из меня хотели сделать дуру.

Старая жена не равно тупая. Пора бы это понять.

Черты его лица заострились, между бровей залегла глубокая складка.

— Я ничего не удалял! Если у тебя паранойя, то к врачу обратись!

— О, как… к врачу, значит, мне пора, — хмыкнула я.

— Извини, что я такое сказал, — отчеканил Глеб, забирая телефон, — но я терпеть не могу дурацкие подозрения.

— А я терпеть не могу, когда ты врешь

Он подобрался, вскинул на меня волчий взгляд:

— Какая муха тебя укусила? Что за бред? Хочешь искать невидимое сообщение? На! Ищи! Хоть весь телефон вверх дном переверни. Мне скрывать нечего.

— Давай, — нагло сказала я, — что это я одним мессенджером ограничилась?! Давай, посмотрю историю, социальные сети, что у тебя там еще. Давай.

И пальцами поманила, требуя телефон обратно.

Прохоров побагровел.

— Что это вообще за допрос такой?

— Ну ты же меня знаешь, милый. Если вижу нестыковки, ты пытаюсь разобраться. Сообщений было три, ты показал два. У меня вопросы.

— Это не вопросы! Это херня какая-то!

— Знаешь, что ты делаешь, Глеб?

— Что?!

— Ты обороняешься.

— Тань, заканчивай со своим доморощенным психоанализом.

— Это не доморощенный психоанализ, это опыт. Ты всегда начинаешь нервно огрызаться, если в чем-то виноват.

— Я огрызаюсь, потому что ты прицепилась к какой-то херне! Я пришел домой, думал хоть здесь отдохну, и никто не будет выносить мозг, а тут жена включила недоследопыта.

Как же мне хотелось в этот момент надеть ему на голову тарелку, чтобы подлива по морде текла, и на ушах висела такая же лапша, которую он сейчас пытался навесить мне.

— Недоследопыта? — хмыкнула я, едва сдерживаясь чтобы не вывалить правду о том, что я знаю о его драгоценной Оленьке и ее пузе. Мне даже выслеживать никого не пришлось. Такая вот ирония.

— Скандалы, интриги и расследования — это не твое, Тань. Так что успокойся уже!