Флоридский ветер перемен (СИ) - Гарм Лиза

Пользуясь последним шансом перед долгим днем пуститься в сеть интернета, я усаживаюсь на лавку лицом по ходу движения, чтобы меньше укачивало, и открываю "Инстаграм". Есть возможность просмотреть активность и вероятность появившихся вопросов у моей публики. Мне очень нравится отвечать на вопросы по предмету моего повествования. Многие спрашивают советов по нахождению в чужой стране, и я как никогда чувствую себя и своё дело нужным. С каким-то неописуемым воодушевлением инструктирую и консультирую. И в такие моменты я чувствую волны колючек на своей спине.

Когда-то в детстве мне мама сказала, что если чувствуешь мурашки от того, что ты делаешь — значит идешь верной дорогой. Дорогой, дарованной самим Богом. Может это — оно?

Я так увлекаюсь просмотром комментариев под своими постами, что не замечаю заполняющиеся лавочки и появляющийся гомон. Я просто выпадаю из реальности.

Под одним из постов Катя большими буквами задает мне вопрос, почему я не отвечаю ей в директе. Прям любопытство раздирает её, чего им просто не отстать от меня, как они делали последние два года?

Я со вздохом зачем-то перехожу в директ и открываю сообщения бывшей подруги, в груди ощущая вновь просыпающийся тремор. Но упрямо отмахиваюсь от него, концентрируясь на тексте:

“Как дела?”

“Ты на долго в Москве?”

“Почему не отвечаешь?”

“Что ты делаешь в Мексике? Ты с кем там?”

“Когда ты успела столько мест проехать?”

“Саша, что за фигня? Почему игноришь меня?”

“Когда домой? Давай встретимся?”

Как одной фразой убить все вопросы, в том числе дальнейшие?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Вот и я думаю, подвисая на этом потоке слов. Моё лицо давно горит, ощущения сродни тем, когда тебя кто-то материт. Или испепеляет взглядом. На последней мысли я непроизвольно отрываю глаза от гаджета и поднимаю их, сталкиваясь с океаном темно-каштановой стихии. Теперь я вижу, что глаза не такие черные, какими показались мне в первый раз. Или может дело в суженных зрачках? И вроде лицо безмятежно, а в глазах плескается буря.

Меня снова парализует и я теряюсь в этом омуте.

До чего властная аура у этого парня. Как он тут оказался? И почему снова буравит во мне дыру?

Расслабленная поза не соответствует волнам, исходящим от его тела. Мне кажется, он всегда начеку. Ноги вытянуты, руки скрещены на груди, а взгляд направлен на меня, нагло вторгаясь в личное пространство. Вокруг него суетятся люди, кто-то пытается сунуть ему воду в пластиковой бутылке, неказистая блондинка что-то спрашивает, а парень, похожий на мексиканца, тычет перед ним планшетом. А он просто сидит и молча пялиться на меня. Он вообще нормальный?

Очень привлекательный мужчина. И такой отталкивающий. Взгляд профессионального маньяка.

Честно признаюсь, от общего образа мне становится жутко. Буквально чувствую, как ползёт мороз в венах, и это при тридцатиградусной жаре.

Меня немного потряхивает, и я вам хочу сказать, что это совсем не весело. Я крайне напряжена от того, что этот парень выбрал меня в объекты своего наблюдения. Я надеюсь, он не следит за мной? Совсем не прельщает после стольких месяцев скитаний попасть в какие-нибудь сети. Что если он ворует девушек для продажи в секс-рабство? Или просто для своих извращенных утех? Сюр, но опыт журналиста подкидывает все варианты событий. Могу смело сказать, что они имеют место быть и до сих пор существуют в современном мире, где главенствует закон и неприкосновенность личности. Бла-бла-бла. Закон, который действует только для простых людей.

Вдох-выдох, усмиряем буйство воображения.

Почему он так смотрит?

Я быстро беру себя в руки и утыкаюсь обратно в телефон, желая, чтобы он поскорее нашел кого-нибудь другого для гипноза. Активно пытаюсь сосредоточится на буквах клавиатуры, из которых смогла бы собрать сообщение для Кати, но краснеющее лицо не дает даже думать о словах, предназначенных ей. Я думаю только о пылающем костре на моей коже.

Надо срочно с кем-то подружиться, чтобы создать иллюзию, будто я тут не одна.

И чего спрашивается так испугалась?

А там есть чего пугаться! Он действительно похож на маньяка. Очень горячего, привлекательного маньяка. В этих глазах столько бесчувствия, холода и равнодушия. Будто его десятилетиями тренировали жить в малодушном мире преступников.

Я незаметно начинаю посматривать на людей, собравшихся на катере. В общей сложности нас человек тридцать, из которых десятка принадлежит к свите надменного красавца. Она изображает слишком бурную деятельность, не вызывая никаких реакций у объекта её внимания.

— Ты будешь слушать меня сегодня? — С напором во весь голос говорит мелкая блондинка моему личному истязателю, а он продолжает буравить меня взглядом. Нехотя переводит взгляд на неё, обдавая холодом и собираясь что-то резкое сорвать с языка, но вовремя останавливается, будто вспоминает, что перед ним хрупкая женщина. Что ж, похвально.

А я тем временем цепляю рядом с собой компанию молодежи, по акценту больше похожей на австралийцев. Непринужденно пристаю к ним с вопросами о предстоящей экскурсии, чтобы создать видимость моей причастности к компании. Австралийские граждане меня никогда не подводили, они очень общительны и открыты, поэтому и сейчас с энтузиазмом пускаются в красочное описание нашего путешествия, делятся всем, чем знают. Высокая крашенная блондинка активнее всех вещает о морском заповеднике, потому что уже была там двумя годами ранее. Остальная троица крупицами добавляет сведения из интернета. Две пары и я попадаем в стремительно-закручивающийся диалог, давая жизнь отвлеченным темам. Мой акцент выдает меня с потрохами и они почему-то сразу прознают, что я из России.

— Светленькая, красивая, — Со смехом говорит парень вещавшей блондинки, кажется его зовут Харпер. — Эмоции на лице живые. Всё выдает в тебе русскую.

Вот так признание, и как реагировать?

— Ага, — отвечает Эрин. Это и есть девушка Харпера. — У русских и украинцев очень своеобразная мимика лица, у вас черты мягче, наверное из-за большого количества шипящих звуков в вашем языке. Я где-то читала об этом.

Не думала, что кто-то задается такими вопросами, особенно другие национальности. Это ж надо, выявлять какие-то там особенные мимические мягкости, свойственные русским. Вот так новость.

— Очень интересно, — С дружественной улыбкой отвечаю я. — Никогда не задумывалась об этом и не смогу достойно конкурировать с вами в этом разговоре.

— А ты просто поверь нам, — Смеясь ответил второй парень, имя которого я не запомнила из-за его сложности. То ли Тобас, то ли Тобайис. Или Тобиан. Знаю только, что его пару зовут Лили и она очень молчалива, витает где-то в облаках, мало участвуя в обмене нашего жизненного опыта в путешествиях.

Им всем за тридцать и они тоже много путешествуют, в основном зимой, ибо как сказала Эрин, зимой в Австралии можно сжариться заживо и лучше от неё держаться подальше. Никогда не была в этой далекой стране, поэтому с жадностью выслушиваю информацию на будущее. Мои новые знакомые оказались очень даже разговорчивыми, а потому под всеобщим празднословием мы не заметили как тронулись, а я забыла о прожигающем взгляде. Точнее я перестала быть интересной прожигающему взгляду. Когда я вспомнила о своем маньяке и подняла глаза в ту сторону — его не было на месте. На сердце стало чуточку легче, а потому последующее чуть больше часа время до острова я терроризировала своих спутников вопросами об Австралии. Сама не знаю зачем, ведь у меня не было визы туда. А заморачиваться этим хотелось еще меньше, так как есть вероятность, что пришлось бы лететь на родину за ней.

Весело болтая, мы причалили к первом острову парка — Вуа Талап. Именно на этом острове открывается великолепный вид на весь заповедник со смотровых площадок.

Я уже собиралась вставать с места, чтобы идти на выход, как меня снова зацепила неведомая сила. А точнее очень даже ведомая, эти парализующие глаза есть только у одного человека, которого я даже толком не знаю. Мой маньяк как-то незаметно приблизился к своей группе и жадно пил воду из пластиковой бутылки всё это время сопровождая меня взглядом. Опять неприятно потянуло под ребрами и я ускорила шаг, пристраиваясь за своей новоиспеченной компанией. Навязываться им не буду, но придется держаться поближе.