Обманный бросок - Томфорд Лиз

Однако мой адвокат работает на семью, и, если я появлюсь в своей повседневной спортивной форме, это вызовет у матери раздражение. Она и так сойдет с ума, узнав о том, что я натворила в выходные, но я бы предпочла найти решение до того, как она будет в курсе проблемы.

Я не вполне понимаю, почему для меня так важно их мнение. Так было всегда. Я получила лучшее образование, какое только могла. Стала врачом вместо того, чтобы оставить учебу раньше и выбрать другой путь в спортивной медицине. Согласилась выйти замуж за мужчину, которого не любила, потому что так велели родители.

Я едва знаю свою мать: росла в школе-интернате, а летом, когда жила дома, меня воспитывали няни. Мое присутствие требовалось на общественных мероприятиях, но в остальном мы жили совершенно раздельно.

То же самое касается и моих отношений с отцом, и, когда он умер, я даже не плакала на его похоронах. Это было бы все равно что плакать из-за смерти незнакомого человека.

Наверное, поэтому Коннор всегда называл меня холодной.

После этого мать вышла замуж за отца Дина. Он был деловым партнером моего отца, и с финансовой точки зрения логично, что они поженились.

Моя помолвка с Коннором тоже была ради бизнеса. Дин не собирался брать на себя управление семейным делом, поэтому я должна была выйти замуж за того, кто готов этим заняться.

Все ради бизнеса…

Однако мой брак с Исайей Родезом, безусловно, не бизнес-ход. И какой-то части меня, хоть я и знаю, что это было ошибкой, нравится этот маленький бунтарский поступок.

Да, нас с Коннором свели родители, но я потратила на него восемь лет своей жизни, и моя гордость была задета тем фактом, что он со мной порвал. Коннор во всеуслышание заявил, что в нашем разрыве виновата я. Меня не было рядом. Я жила в Чикаго, в то время как он и мои родители находились в Нью-Йорке. Я ездила в рабочие командировки и едва прикасалась к нему, когда мы были в одном городе. Список моих проблем гораздо длиннее, но это – то, о чем он упомянул во время нашего разрыва.

Однако теперь, когда у меня было время все обдумать, я наконец осознала, что больше не связана никакими семейными обязательствами. Я могу выйти замуж за того, за кого захочу, и могу ходить на свидания. Я буду обычной женщиной под тридцать.

Но сначала мне нужно решить досадный вопрос с расторжением брака.

На столе вибрирует телефон – на этот раз звонят с неизвестного чикагского номера. Семейный адвокат прилетает из Нью-Йорка, поэтому я предполагаю, что он работает в местном офисе.

– Пол? – спрашиваю я, едва ответив на звонок.

– Э-э-э… – мнется женщина на другом конце провода. – Нет, это Дениз. Ассистент мистера Ремингтона.

Мистер Ремингтон. Артур Ремингтон. Владелец «Воинов Города ветров».

– Он просит о встрече с вами.

Черт.

Я пытаюсь убедить себя, что все это не так уж плохо. Может быть, он назначает встречи всем своим сотрудникам перед началом сезона. Возможно, это не имеет никакого отношения к тому факту, что я нарушила политику компании, не только подружившись с одним из игроков, но и выйдя замуж за шорт-стоп.

Но нутром чую: я в полной заднице.

Я сглатываю.

– Хорошо. Я могу встретиться. Как насчет завтра?

– Он хочет встретиться с вами немедленно.

– Сегодня?

– Через час. Это будет встреча и с вами, и с мистером Родезом одновременно.

И вот оно!

Я уволена. Мне конец.

Но как, черт возьми, он узнал?

Ребята из команды, похоже, не из тех, кто любит поболтать, даже если Исайя и решил открыть свой рот и поделиться.

– Хорошо. Я буду.

– До скорой встречи, мисс Ке… – Дениз прочищает горло. – Миссис Родез.

Отключаясь, я думаю только о двух вещах: о том, что скоро останусь без работы, и о том, что больше никогда не хочу слышать, как кто-то называет меня «миссис Родез».

В служебных коридорах клуба «Воинов» пусто. Стук моих каблуков по мраморному полу – единственное, что звоном отдается в ушах, пока я иду навстречу своей судьбе. Не могу поверить, что после трех лет попыток смириться с сексистским бредом доктора Фредрика, после того, как я вкалывала и ждала, пока откроется вакансия где-нибудь еще в лиге, меня уволят, когда до финального собеседования на место моей мечты остаются считаные месяцы.

Я повела себя невероятно безответственно в эти выходные. Я никогда не поступаю опрометчиво или безрассудно. Но в конце коридора меня ждет мужчина, который идеально подходит под эти эпитеты.

– Черт, – выдыхает Исайя, встречая меня у кабинета Дениз. – Ты выглядишь… – Он присвистывает.

С другой стороны, он…

– Ты серьезно, Родез? У тебя даже носки разные! Ты не мог хотя бы попытаться выглядеть презентабельно, чтобы увидеть, как меня увольняют?

Опустив взгляд, он в замешательстве изучает свои носки, прежде чем снова обратить внимание на меня.

– Ты не должна сейчас грубить. Я все еще злюсь на тебя за то, что случилось тем утром. И тебя никто не уволит, Кенни.

– Не надо. – Я поднимаю руку, чтобы остановить его. – Не пытайся меня подбодрить. Мы оба знаем, что сейчас произойдет. Мы оба знаем, что один из нас потеряет работу, и, учитывая, что у тебя лучший показатель результативности в команде, я бы сделала обоснованное предположение и сказала, что это будешь не ты.

На его губах появляется раздражающая ухмылка.

– Следишь за моей статистикой, да?

– Исайя, это не смешно. У меня вот-вот отнимут все, ради чего я так долго трудилась. Ты можешь повзрослеть и хоть раз в жизни осознать, что у твоих действий есть последствия?

– О, вот и началось! – Он усмехается. – Мои действия? Я не заставлял тебя идти к алтарю и говорить «да». Насколько я помню, ты была чертовски взволнована перспективой сообщить сводной сестре и своему бывшему, что раньше них связала себя узами брака. Так что, Кеннеди, не смей сваливать все на меня!

Я знала, что это его разозлит. Может быть, поэтому я так и сказала. Исайя никогда на меня не злился. Не думаю, что он вообще на кого-нибудь злился. Приятно осознавать, что он может за себя постоять.

– У наших действий, – поправляюсь я. – И я перенесла нашу встречу с моим адвокатом на одиннадцать. Можем поехать прямо отсюда.

– Отлично. – Его голос звучит монотонно, разочарованно.

– Исайя, я не имела в виду, что ты был причиной…

– Все в порядке, Кеннеди. Как только все закончится, мы оформим документы о расторжении брака, и ты сможешь и дальше делать вид, что меня не существует. – Его челюсть напрягается. – Как, черт возьми, Ремингтон вообще узнал?

– Я подумала, может, ему сказал кто-то из команды.

– В курсе только Трэв и Коди, но они не стали бы доносить. И Кай, но он даже Миллер говорить не хотел.

Как, черт возьми, я смогу снова взглянуть в глаза этим троим? С Трэвисом и Коди я справлюсь, но Кай… боже, что он обо мне подумает?

Я всегда уважала Кая. Он заботился об Исайе, когда они были детьми. Заботился о своем сыне, когда Макса оставили у него на пороге. Он, вероятно, возненавидит меня за это… Исайя не только его младший брат, но и лучший друг.

Прежде чем я успеваю углубиться в размышления, дверь в кабинет Дениз открывается.

– Мистер Ремингтон готов вас принять.

Мы молча входим, и я задерживаю дыхание, когда Исайя выдвигает стул, чтобы усадить меня напротив владельца команды. Когда он садится рядом со мной, кислород все еще не поступает в мои легкие.

На стене тикают часы, и в тишине кабинета это единственный звук, который только усиливает давящее напряжение, заполняющее комнату.

Мистер Ремингтон сидит молча, сцепив пальцы под подбородком, и наблюдает за нами.

Часы своевременно отбивают свой ритм, действуя на мои хрупкие нервы.

Рабочий стол огромен и поражает своими размерами даже в гигантском кабинете с целой стеной окон, из которых открывается вид на один из самых знаменитых стадионов лиги стоимостью в миллион долларов. На другой стене висят афиши тех лет, когда «Воины» одерживали победы. На единственной фотографии в рамке Ремингтон запечатлен со своей покойной женой, сыном и невесткой, а также с единственной внучкой, которая, по слухам, вскоре унаследует семейное дело, став владелицей команды, если учесть, что Артуру Ремингтону за семьдесят и он уже вышел бы на пенсию, если бы у его сына имелось желание работать с командой.