Пока это не было любовью (СИ) - Романская Татьяна

— А тебе не кажется, что это очень иронично? Ты здесь, чтобы всем рассказать, какой я порядочный, и ты же сама спала со мной? Я имею в виду, ты могла бы сама быть источником для очередной истории обо мне. Ну, разве не так?

Он не понял.

— Если бы я работала в каком-то другом месте, это могло бы быть правдой. Но у нас серьезный контент. Они не хотят слышать о четырех оргазмах, которые я испытала в субботу вечером.

Уголок его рта дернулся, как будто он пытался сдержать улыбку. Гордей сложил пальцы перед собой, его большие руки были вытянуты передо мной, словно напоминая мне о своих возможностях.

— То есть ты хотела сказать «пять», — сказал он с легкой улыбкой, прежде чем продолжить. — То есть ты хочешь сказать, что в твоем признании нет никаких преимуществ?

— Я говорю, что это будет плохо для нас обоих. Если это станет известно, никто не даст нам возможности оправдаться, и мы оба окажемся в невыгодном положении как некомпетентные и непрофессиональные люди. Так что, — продолжила я. — Давай начнем работу. Наша связь не означает, что я не могу писать честный отчет о том, что я вижу в тебе, как в человеке.

— Хорошо, договорились, — ответил он, очаровательно улыбаясь, и от этой улыбки у меня внутри все перевернулось.

Я потянулась через стол, чтобы пожать его руку, и сразу же пожалела об этом, как только он коснулся моей ладони. Его тепло обожгло мою кожу, посылая волну горячей пульсации по всему телу. Я быстро отдернула руку. Мне придется избегать любого случайного физического контакта с ним, сделать так, чтобы он не узнал, кто моя мать, а затем написать статью о нем — и все будет замечательно.

Глава 11

Инга

Иногда я спрашиваю себя, не пошла ли я в мать тем, что у меня плохо с креативным мышлением, но сидя на встрече Гордея с представителями партии я мысленно благодарила судьбу за то, что не занялась политикой. Какая скукота! Я даже задумалась на тем, действительно ли спички помогут удержать глаза открытыми или это просто такое выражение? Я потянулась за кофейником, чтобы подлить себе еще. Если все встречи будут проходить в таком режиме, я умру от передозировки кофеином. Как Гордей это выдерживает?

— Работы по ремонту дорожного покрытия в частном секторе Октябрьского района практически закончены, — говорил молодой мужчина, его взгляд метался между Гордеем и мной, словно он ждал похвалы с нашей стороны.

Гордей, казалось, не обращал на это особого внимания; он был погружен в изучение документов перед ним, словно в них много интересного.

— Да, хорошо — сказал он, откинувшись на спинку стула. — Попроси специалистов проверить качество дорожного полотна, чтобы избежать повторных жалоб жителей района.

Мужчина кивнул и поспешил удалиться, оставив Гордея проверять электронную почту.

— Мне кажется, что ты пытаешься казаться чуть лучше, чем ты есть на самом деле, Гордей. Я права? — спросила я.

Гордей выдержал мой взгляд, прежде чем сказать:

— Я не пытаюсь произвести на тебя впечатление. По крайней мере, сегодня. А надо было?

Я не знаю, был ли Гордей таким напряженным из-за нашей связи на свадьбе, или он всегда такой. Но сидеть напротив него за столом, пока он тщательно обдумывает заданные мной вопросы, было довольно неприятно.

— Просто будь собой, — ответила я. — И нет, тебе не нужно пытаться произвести на меня впечатление.

Без всякого предупреждения в кабинет Гордея врывается высокий лысый мужчина, полностью игнорируя меня.

— Вот это — уже проблема, — сказал он Гордею, тыча пальцем в какую-то фотографию в своем телефоне. — Ты не убедишь меня в том, что ты полностью сосредоточен на работе, когда тебя снова фотографируют в кафе с замужней женщиной! Гордей, шансов оправдаться почти не осталось!

Блин, это что, мамин новый выпуск?

— Гриша, я же говорил тебе, мы друзья, — отрезал Гордей. — Не больше.

— Мне все равно, чем ты занимаешься в свободное время, но прошу тебя сохранять это в тайне. Я не хочу узнавать об этом из выпуска Екатерины Борисовой. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на работе! Не разочаровывай меня.

У меня сжалось сердце, и, хотя я не несу ответственности за то, что вещает моя мать, меня захлестнуло чувство вины.

Гриша, по-видимому, один из коллег Гордея, поспешно вышел из кабинета. Гордей же, достал свой телефон и включил новый выпуск мамы.

— Эта женщина не понимает, о чем говорит, — произнес он, указывая на черно-белую фотографию плохого качества. — На этой фотографии мы будто находимся в каком-то гадюшнике посреди ночи. Но мы же в кофейне, почти в центре города, в одиннадцать часов утра. Никаких тайн, нам нечего скрывать!

Он бросил телефон на стол и покачал головой.

— Эта стерва Борисова превращает мою жизнь в ад.

Я глубоко вздохнула и еле сдержалась, чтобы не сказать ему, что чувствовала то же самое, когда она наказывала меня в детстве. Последнее, что Гордею нужно знать обо мне, это то, что я дочь его заклятого врага.

Он поднялся на ноги.

— Собирайся. Мы едем в банк.

— Ты уверен, что не пытаешься произвести на меня впечатление? — спросила я, пытаясь разрядить обстановку, пока он открывал дверь своего кабинета.

Он едва успел улыбнуться мне в ответ, как зазвонил его мобильный, и он нахмурился.

— Подожди буквально минуту.

Прежде чем я успела ответить, он закрыл дверь своего кабинета, оставив меня по другую сторону.

Пару минут я переминалась с ноги на ногу, размышляя, успею ли я пойти и выпить еще кофе. Затем так же внезапно, как ушел, Гордей распахнул дверь и вышел. Его взгляд стал таким грозным, как будто он жаждет крови. Он промчался мимо меня.

— Быстрее, а то опоздаем.

Я поспешила за ним, не в силах сдержать любопытство. Интересно, кто же звонил? Может быть, это были свежие новости о выпуске моей матери или что-то другое?

Пока мы ехали в лифте, Гордей казался очень озабоченным.

— У тебя все хорошо? — спросила я.

Он повернулся ко мне, сохраняя самообладание, и кивнул.

— Да, все отлично.

— А тот, кто звонил…

Он перебил меня и сказал:

— Это моя стоматология, мы перенесли прием.

Гордей Лавров явно не умеет врать.

Двери лифта открылись, и Гордей положил руку мне на талию, как он это сделал в субботу вечером, когда мы выходили из лифта в гостинице. Мое тело охватила дрожь. Мы оба должны были усвоить правило: никаких случайных физических контактов, иначе я не смогу сосредоточиться.

Мы спустились на парковку, где нас уже ждал его автомобиль. Задняя пассажирская дверь была открыта.

Из тени вышел водитель и жестом пригласил меня сесть внутрь. Несмотря на странное ощущение, будто меня похищают, я смело села на заднее сиденье.

Я огляделась, пытаясь понять, кто такой Гордей Лавров. Но, кроме того, что он обеспеченный человек, пока ничего не стало понятно.

Он буквально запрыгнул на сиденье рядом со мной, вытащил свой телефон и начал что-то быстро печатать. Когда машина выехала на свет, он положил телефон на подлокотник и повернулся ко мне.

— Ольга говорит, что ты недавно работаешь в этом издании, — сказал он.

— Да, так и есть, — ответила я, пытаясь понять, к чему он клонит. Это просто пустая болтовня, которую он так не любит, или он собирается спросить меня о чем-то важном? Тысяча нелепых идей промелькнула в моей голове.

— А раньше ты о чем писала? — спросил он.

— Об отношениях, в основном. Потом поняла, что хочу иметь более серьезные проекты, — ответила я.

— Прошу прощения за то, что произошло в офисе, — сказал он. — Мне просто нужно было ответить на личный звонок.

Экран его телефона, который лежал на подлокотнике между нами, загорелся. Звонил один из сотрудников Гордея — Леонид.

— Еще раз прошу прощения, — повторил Гордей, прежде чем принять звонок.

Они заговорили о каких-то цифрах, жалобах от населения, размерах минимальной оплаты труда и других вещах, которые были настолько сложными для меня, что я ничего не успела понять из их десятиминутного разговора. Затем Гордей, наконец, завершил звонок.